Николай Ярославцев - Меч Шеола

— Будет тебе, голубка наша. Расхвилишь старика, разревусь. А по годам ли мне такое.

Голоса стали еще громче и бэр, встревожась, заворчал и, расталкивая народ, заторопился к Радогору.

— А про зверье и забыли! — Расхохотался старшина. — выкатите малый бочонок меда ему и дно выбейте. Пусть отведет душеньку. И ворону, птице вещей, мясца свеженького накрошите.

Кикимора тем временем подобралась к сундуку и, завороженно глядя на него, ворчала.

— Везет же не которым, когда им и вовсе это не надо. А тут обносилась, оборвалась чисто вся до ремков.

Влада, заслышав ее ворчание, не обидно улыбнулась.

— Весь сундук твой. Тетушка. Не повезу с собой. А матушке Копытихе с моего плеча не полезет. Хоть сейчас начинай примерять.

Берегиня сразу оживилась и посветлела лицом.

— И то верно! Зачем он тебе в дороге? Его вон какие молодцы еле перли. А в дороге кто его будет за тобой таскать? — Поскребла за пазухой. От нетерпения глаза заблестели. — твоя правда, что время попусту терять. Так прямо сейчас и начну.

Ее взгляд наткнулся на скатерти, уставленные закусками и разносолами.

— Вот только уважу застолье, чтобы люди не обиделись, а потом сразу и начну. Много ли мне, старой, надо? Хлебушка ломтик да сольцы щепотку. И водицей запью.

И бодро заторопилась к столу, ревниво поглядывая на сундук.

Ратимир наблюдавший с грустной улыбкой со стороны. Спохватился.

— Старшина дан, веди к столу княжну и Радогора, а я матушку поведу. Охлябя, Неждан. Вам поручаю тетушку.

От Радогора не укрылась грусть в глазах друга и он поднял на него взгляд, спрашивая одними глазами.

— Как подумаю, Радогор, что к месту вы меня тяжкой цепью приковали, так аж кровь в жилах стынет. Сколько дорог не хоженых осталось, сколько троп не топтаных не торено….

— Будут тебе еще, друг мой Ратимир, и дороги и тропы. — Успокоил его Ррадогор, наклоняясь к уху. — и побегут все твои дороги на полночь. Копи казну, а на казну дружину крепкую. Туда твоя земля побежит. Я видел. И без конца, без края. До самого холодного моря, которое и летом во льдах стоит.

Ратимир поднял на него удивленный взгляд. Потом в глазах появился страх… И Радогор повторил.

— Я видел, друг мой. Потому и отдал Верховье в твои руки. Коп крепкую дружину.

— А если видел. Почему отдал? — Вспыхнул Ратимир.

— Меня, ты сам знаешь, меч гонит.

До конца застолья Ратимир не проронил больше ни слова. Сидел, сведя брови к переносице, и навалившись на руку. Изредка бросал на него косые, как удар меча, хмурые взгляды и сопел. Мало пил, еще меньше ел. Тяжелея взглядом. А гости, оказавшись за столом, разгулялись. Меды и вино после пережитого волнения сняли неловкость и веселье пошло кругом.

Кикимора, пока тянулось застолье, успела сменить не один наряд и вкусить не от одного блюда. И жалела лишь о том, что никто не обмолвился и словом о тех неисчислимых утратах, которые понесла ее кухня от руки Радогора. А Копытиха, про Радогора лучше и не думать, хоть и прикидывается подругой, а и глиняной чашки не догадалась предложить.

Стояла уже глубокая ночь, когда Ратимир решительно поднялся и властным взглядом поднял своих, не очень твердо стоящих на ногах, воевод.

— Хозяевам отдыхать пора. — заявил он, обводя все строгим взглядом. — И гостям тоже.

Но на его слова откликнулось не больше десятка. Остальные либо спали мертвым сном. Либо подняться на ноги были не в состоянии. Махнул рукой и пошел к коню, которого держал уже для него Гребенка. Радог и княжна, Копытиха ушла спать едва стемнелось. Пошли провожать его Постоял, задумавшись, прежде, чем сесть в седло и попросил, глядя в сторону.

— Не уезжай тайно. Поговрить надо.

— Отчего же не поговорить. Если надо. — Две седьмицы проживем еще. — Успокоил его Радогор. — Пока Лада к кольчуге привыкает. А поговорить? О чем? И так все ясно. Рубеж для них…

Махнул рукой на полночь.

— Не для тебя. Чем дальше рубеж, тем спокойнее жить. — Голос сильный, уверенный. — бери землю со всем, что есть на ней под свою руку, иначе ярлы возьмут. Свои мечи они на Верховье уже попробовали, Ратимир.

Ратимир выслушал его, не поднимая головы.

— Я приеду, Радогор.

— Будем ждать две седьмицы. — Согласился Радогор. — Но не больше.

И придержал ему стремя.

— Два тула стрел захвати. Свои почти все разбросал.

— А в моей светелке самострел не забудь. — Крикнула ему вслед княжна. И спросила Радогора. — Чем ты его так озадачил, Радо, что он и крошки хлеба не съел. И ждать согласился…

Радогор ответил не сразу. Стоял, прислушиваясь к удаляющемуся конскому топоту, обняв княжну за плечи, и зябко ежился.

— Ты о чем, Лада?

— Куда мы сейчас, Радо?

Удивленно поднял брови и заглянул ей в лицо.

— Сейчас? Спать, спать, моя госпожа.

— Нет, я вообще…

— Ну, если вообще, то сначала навестим Смура, затем посмотрим на мое городище. И дальше, за окаем…

Две седьмицы пролетели хоть и не как один день, но с той же быстротой. Радогор совсем не шутил, когда говорил, что ей надо привыкать к дорогому подарку. Уже следующим утром, едва она успела проснуться и облачиться в подкольчужник, он подал ей доспех.

— Одевай, Лада. — Сказал он строгим голосом, сразу лишая ее возможности спорить. — сегодня я тебе помогу, но впредь одеваться будешь сама. Я смотрел, кольчужка ладная, как раз тебе впору. Угадал старшина Дан.

-Зачем, Радо? — Удивилась она. — Я и прежде ее одевала, когда батюшка жив был.

— Одевать, одевала, но не носила. К ней плечи, спина должны притерпеться, как к этому подкольчужнику. И носить будешь, не снимая, пока в седло без стремян не прыгнешь.

И не утруждая себя больше долгими уговорами, сам натянул железную рубаху на нее через голову. А пока она обиженно хмурила брови, затянул на ней кожанный пояс с боевым ножом. Отступил на пару шагов и окинул ее пристальным взглядом.

— Хорошо! — одобрил он и весело подмигнул. — не обманулись мастера. Как на тебя шита одежка. И от срезня спасет и от меча убережет. Так и будешь ходить, пока снять не велю. Добрый вой выйдет.

Кольчуга всей тяжестью навалилась на нее, прижимая к земле. И Радогор, понимая ее, ласково заглянул в лицо.

— Пойми, Ладушка, дедко Вран меня учить начал разному бою, как только я на ноги встал. Сам посчитай сколько лет мне тогда было. И то всего еще не знаю. У нас же с тобой всего две сельмицы. И то время, что в дороге будем. Может случиться так, что я к тебе не успею, самой отбиваться придется и от меча, и от стрелы, и от копья.

-Меня батюшка учил. — С обидой сказала она. — Я тебе показывала.

— Я без меча был, а ты меня ударить не сумела. — Возразил он. И пошел на крайние меры. — А если со мной что случится, кто спасет?

Помогло. Обиды как не бывало.