Николай Ярославцев - Меч Шеола

— Если руки тебе не оттяну. — Пропела она, светясь от счастья, устраивая голову на его плечо. И осторожно, чтобы не заметил, коснулась губами шеи.

— Спать заставлю!

— Ладошки заняты. — Засмеялась она, глядя в его потерянные глаза. И дерзко пробежалась губами по щеке. — А уронить не захочешь.

— И без ладошки уснешь, коли велю. — Пригрозил он. — Собьюсь с ноги, и повалимся вместе.

Услышав его слова присмирела. А ну, как в самом деле спать заставит? Уж лучше не спорить. Улеглась смирно на плече, прислушиваясь к его ровному дыханию. Да и заснула. Не иначе, как выполнил он свою угрозу и сон на нее нагнал. А проснулась только тогда, когда поняла, что снова кладет ее на траву.

— Спи. Скоро дальше пойдем.

Глаза зоркие, острые. В левой руке уже лук скрипит, сгибается.

— Ягодка обещанного подсвинка ждет.

Тенькнула стрела и молодой кабанчик, из любопытства отбившийся от стада, ткнулся без звука, подломив передние лапы, рылом в землю.

— Да и нам свежее мясо не помешает.

Княжна приподнялась на руках, а он уже бежал к своей добыче… а за ним косолопя, катится бэр. Урча и повизгивая от вожделения. Радогор же, не разделывая, отхватил заднюю лапу одним ударом ножа, а вторым ударом рассек кабанье брюхо, открывая бэру дорогу к самому вкусному.

— Сейчас мясо заверну, чтобы кровью не залило, и дальше пойдем. — Предупредил он ее, поймав на себе ждущий взгляд. — Мать — кабаниха прознает. Скандал закатит. А я не люблю скандалов.

Удивилась. Никогда не приходилось слышать про такое. А на спор и разговоры уже силы не было. Глаза смыкаются. Научился управляться с ней без ладошки.

— Долго нам еще? — Сквозь сон спросил она.

— Сейчас долго. Медленно пойдем. Ноги беречь надо… — Расслышала она неопределенный ответ.

— Хорошо, что не завтра. — Облегченно подумала она. И заснула.

Проснулась, а над лесом уже ночь повисла. Костер догорает. А в ноздри заползает одуряющий запах хорошо прокопченного мяса. И желудок ее тут же отозвался на это диким стоном. Радогор сидел, склонившись над костром, обняв колени и, не отрываясь, смотрел на угли. Стараясь не шуметь, подобралась к нему и обняла за шею.

— Тише. Не вспугни. — Чуть слышно прошептал он и осторожно убрал ее руки.

Княжна удивленно пробежала взглядом вокруг, посмотрела на него и повернулась к костру. И над догорающими углями, в легком, почти не видимом глазу, дыму увидела лица. Или лик… Над лохматой головой два рога бычьих. Под ними длинные острые уши. Под низким лбом два горящих глаза. Из широкого рта кабаньи клыки торчат. А из костра к ним тянется толстая рука с когтями на концах пальцев. И толстые губы шевелятся, выталкивая неразборчиво корявые слова.

Ахнула и спряталась от горящего взгляда за спиной Радогора.

— Кто это, Радо? — Спросила она, и осторожно выглянула из — за плеча.

— Тот, кто старается увидеть нас. — Подумал, и поправился. — Или меня. А, может, тебя…

— Ты все — таки нашел его. — Она все еще не решалась смотреть в огонь. И отворачивая взгляд от костра, села рядом.

— Сам пришел.

Дразнящий запах мяса снова пробудил ее желудок и Радогор, заметив это, поддел кончиком ножа, ломоть, иначе не назовешь, мяса, величиной в его ладонь, выложил его на широкий лист и подал ей.

— Зачем? — Успела спросить она. Прежде чем впилась зубами в него. Сок брызнул в рот. И она на какое — то время забыла обо всем. Кроме этого пахучего нежного мяса.

— За мечом.

Оторвалась от мяса, забыв прожевать то, что было во рту. И подняла взгляд на рукоять меча. И чуть не ахнула. Та же голова, рога, уши… И те же колющие, огненные глаза.

— Это его меч?

— Не знаю. Дедко Вран получил его в честном поединке. Но всегда убирал от глаз подальше. И сковал его страшным заклятием. А я, по глупости и молодости лет, явил его свету. — Спохватился и своей рукой поднес ее руку ко рту. — Ешь, а я твои ноги посмотрю. И спать…

Мясо застряло в горле.

— Я и так изоспалась.

Радогор не смог скрыть своего удовлетворения, заглянул в глаза и улыбнулся, качнув головой.

— А не безобразничай, коли на руках сидишь.

— А не на руках? — Стрельнула в него лукавым взглядом.

— И не на руках тоже. Мала еще для этих глупостей.

Вспыхнула от негодования, аж слеза из глаза скатилась.

— Скажешь… мала. Да если хочешь знать, матушка моя в мои лета уж год, как бабьи косы плела. А я все в девках.

За болтовней на заметила, как и с мясом управилась. Было, было и нет его. И Радогор, улыбаясь, подвинул ей еще кусок.

— Подниму рано…

И не слушая ее больше, Радогор склонился к ее ногам. Умело снял тряпицы с ее ступней и долго разглядывал мозоли. Удовлетворенно покачал головой и, по своему обыкновению, прошептал несколько слов на незнакомом языке.

— Пусть подсохнут…

Подождал пока вытрет подолом рубахи губы и пальцы, перемазанные жиром и, к ее неудовольствию, снял ноги со своих колен.

Ожила княжна, подумалось ему. Совсем не похожа на того испуганного грязного звереныша, какой ее увидел, лежащей в беспамятстве, на спине бэра. Телом округлилась. И глаза огнем горят. А к добру ли?

— Наклони голову, княжну.

С радостью. Еще и губки вытянула трубочкой.

Перекинул через голову тонкий ремешок и своей рукой одел ей на шею. Княжна скосила на него любопытный глаз. На ремешке висела крохотная фигурка. Разглядела — бэр.

— Оберег мой. Носи, не снимая. Родичи мои и их духи закроют тебя, случись беда.

— А ты как? — Тревоги своей за него даже скрыть не пыталась.

Знала, что не принято, нельзя свой оберег в чужие руки отдавать.

— Я и так бэр. — Отшутился он, тая улыбку в уголках губ. И распорядился. — Мясо прибери. На день хватит.

Скрылся под ветками так. Что и листок не шевельнулся, ветка не вздрогнула. И нет его. Бэр и бэр.

Наспех завернула остатки мяса в листья. Замотала холстиной и толкнула в мешок.

— Рассержусь. — Встретил ее спокойный предупреждающий голос, заранее предупредив ее тайные намерения.

— Ну и сердись. — Дерзкий ответ уже наготове. — На сердитых воду возят.

Но передумала. Побоялась, что опять сон нагонит. Уж лучше промолчать. Вернее будет.

Осторожно подползла и склонилась над лицом. Ресницы, изогнутые на концах, как у красной девки, подрагивают.

Безбоязненно подняла его голову и положила на свои колени.

— Так мягче будет голове. — Словно извиняясь, пробормотала она и запустила пальцы в волосы. — А то лежишь на голой земле.

Спорить не стал. Пусть уж так сидит и в волосах роется.

Так и сидела, перебирая мягкие пряди, пока не задремала.

Очнулась от того, что он хрипел и бился под ее рукой, жутко выворачивая ноги. Хватался руками за горло, словно пытаясь оторвать от него чьи — то руки, душившие его. Оттолкнулся ногами. Скатился с ее коленей и покатился по земле, задыхаясь и корчась от удушья. А возле него прыгал и рычал бэр, приходя в бешенство от того, что не видит этого подлого врага.