Виталий Бодров - Охотник

Кровать одна, и небольшая, притащить еще одну – это сколько ж сил уйдет! Поэтому на нее укладывается господин Излон – до того момента, когда Релли разбудит его на караул. А потом – на полу, как остальные.

Быстро ужинаем, болтать ни у кого охоты нет, умаялись за день. Я как-то два дня без передышки по Злому лесу бегал, меня тогда сначала стая черенков гнала, а когда оторвался от них, так Звел принес пару клыкастиков (у них как раз брачная охота началась) да с ними наводчика. А наводчик, я вам скажу, это тварь такая, его со следа нипочем не стряхнешь. К самой деревне их вывел, не отцепились.

Так мне сдается, что я за те два дня поменьше устал, чем сегодня, пока по Руине ходили. А что тут странного, лес, даже пусть и Злой, все равно родной мне, в то время как Руина – самое что ни на есть проклятущее место. Лес силы дает – Руина тянет. А жизнь и тот, и другая с радостью заберут, только подставься.

Только вот беда, остальные чуть голову на мешок положили, и сразу в храп, а у меня сна ни в одном глазу. То ли устал слишком, то ли мертвяков боюсь, а вот не могу заснуть, да и все тут. Воля ваша, не доводилось мне до сих пор в Руине ночевать, как солнце землю поцеловать соберется, я уже за стеной. Как первый раз меня темнота краешком прихватила, так больше и не рискую, насилу тогда ноги унес, благо до стены недалеко было.

– Не спишь? – тихонько окликает меня Релли.

Могла бы и не спрашивать, ворочаюсь так, что скрип половиц небось и в подвале слышен.

– Уснуть не могу, – ворчу я и приподнимаюсь.

– Странное место, – говорит Релли, глядя мимо меня. – Красивое, как песня, и страшное, как смерть. Больно видеть, сколько мы потеряли. Порой представляю себе такие вот руины на месте Интула… представляешь? На месте нашего прекрасного Интула!

– Я и Интул-то ни разу не видел, – говорю смущенно.

– А хотел бы? – спрашивает.

– Не откажусь, – отвечаю.

В самом деле, интересно же посмотреть, столица и все такое. И театры там у них есть, и амфитеатры (хоть убей, не знаю, чем они отличаются, но есть же и те, и другие), и ипподром (ну, это я видел уже, он же не только в столице есть. Ничего особенного, кони скачут, люди орут), и музеи всякие, а главное, кабаков прорва. В Тритраме, что близ нашей деревни, кабаков всего три, и два из них двери передо мной закрыли. За дело, чего уж там.

– Вернемся, приезжай в гости, приглашаю, – улыбается Релли.

Это я по голосу чувствую, что улыбается, потому как темно в комнате и вдобавок смотрит она в другую сторону (это я тоже по голосу определяю).

– А чего, приеду, – говорю я и сам себе в этот момент верю.

Хоть и знаю, что лень мне будет в такую даль тащиться и дела так просто не отпустят, а все равно – верю. Потому что хочется так вот сорваться с места и умчаться абы куда.

– Приезжай, – говорит настойчиво. – Не пожалеешь, обещаю. Через лень, в ущерб делам – приезжай. Потому что, сдается мне, судьба твоя – там. В Интуле.

Она не видит, как я улыбаюсь. Здесь судьба моя, в Злом лесу. Или в Руине, если не выгорит у нас и выбраться не свезет. Но уж точно не в далеком Интуле с его театрами и кабаками. Хотя, поди, красиво – флейты там разные играют, барабаны…

Барабаны грохотали не в далеком Интуле. В Руине, неподалеку от нас.

– Гоблины, – тревожно шепчу я.

Вот уж не было печали, словно нам нежити мало да жутких герров, что любой нежити страшнее. Так нет, еще и гоблины пожаловали! Что они тут забыли, ума не приложу.

– Опять? – Госпожа ректорша вовсе не испугана, она в ярости.

Дай ей волю, такое сотворит, что мертвяки от обжорства лопнут (я так полагаю, объяснять, чем их госпожа ректорша кормить собирается, нужды нет).

Вслушиваюсь получше и понимаю, что обманулся. Не так уж близко барабаны бьют, за городской стеной где-то. Не такие уж дураки зеленые, чтобы ночью в Руину переться. Нас тут и так с лихвой собралось, куда уж больше?

– Поутру могут и сунуться, – отвечает на мои мысли девушка.

Тоже мне, беда! До утра нас, может, десять раз сожрать успеют, стоит ли загадывать? А может, и не успеют, вспоминаю я про стрелятель. Звел даст – отобьемся.

Лежу, вслушиваюсь в барабанный бой, что постепенно затихает. Видно, умаялись двужильные гоблины, то ли после битвы, то ли после похода долгого. Обычно барабаны их так быстро не смолкают…

– Ты спишь? – голос Релли выдергивает меня из полусна. Эх, только засыпать начал!

– Нет. Случилось что?

– Что-то назревает, я чувствую. Вот-вот начнется.

Прислушиваюсь к себе – чувство опасности молчит. Ворочается сонно, зевает, но молчит. Что бы госпожу ректор ни тревожило, случится оно не сейчас.

– Не называй меня госпожой ректоршей, – тихонько просит она. – Даже мысленно.

– Постараюсь, – говорю.

А что тут еще скажешь? Приподнимаюсь, обнимаю ее, целую, она отвечает. Словно и впрямь нет никакой госпожи ректор, только охотник Барго да несмышленая девчонка Релли.

В окно заглядывает бледная луна. Скучно ей там, на небе, скучно и одиноко. Священник рассказывал предание, как Луна с Землей поцеловаться решила и как род людской от этого едва не вымер. Тогда-то и появились эльфы, сошли с Луны да и остались навеки. Сами эльфы другое говорят, что они в этом мире изначально жили, а потом уже люди появились. Как появились, откуда – не объясняют. Потому и верю я больше старенькому священнику…

– О чем ты думаешь? – шепчет Релли, но ответить я не успеваю.

Сильнейший грохот сотрясает землю, за окном становится светло, как днем.

– Что это? – почти кричу, чтобы она меня услышала, забыв о том, что девушка легко может читать мои мысли.

– Герры. – Довольная улыбка скользит по ее губам. – Вот они и проявились. Сейчас засеку направление…

Не знаю, успела ли она сделать то, что собиралась. Потому что громыхнуло уже совсем рядом, чуть ли не за стеной.

– Моя ловушка! – Релли змеей выворачивается из моих объятий. – Тревога! К бою!

Я выскакиваю из комнаты, мгновенно оказываюсь возле лестницы. Темно, ничего не видно, зато запах такой, что меня чуть не выворачивает. Внизу что-то копошится, слышу бессвязные неразборчивые слова. Не иначе отрубы пожаловали.

Стреляю наудачу огнебоем, пламя ревет, разгоняя тьму. Точно, отрубы. Десятка полтора, а сколько еще на улице? Ничего, они неповоротливы, продержимся. Если еще не подтянутся со всего Нижнего города.

Приглушенный грохот заставляет меня на миг замереть.

– Вторая ловушка! – кричит Релли, она уже рядом со мной, и на пальцах ее танцуют искры.

Девушка вытягивает руки, и две огненные змейки скользят по лестнице навстречу мертвякам. Те стараются увернуться, но на лестнице тесно, начинается давка. Живым бы не поздоровилось, а этим хоть бы что. Спокойно сгорают, без воплей и шума. Еще бы без запаха, вообще хорошо было бы.