Анна Аршинова - Девочка по имени Аме

Куратор с горем пополам разнял драчунов, выстроил всех по школам и вздохнул с облегчением, потому что оказалось, что он успел как раз вовремя: на балкон вышел ректор Рихард, Бог Войны. Он был в черном свободном кимоно, на котором синим были вышиты моны Хатимана. Данте раньше не обращал внимания на внешность ректора Академии, считая ее простой, ничем не примечательной и даже обычной, но сейчас, познакомившись с несколькими ками поближе, понял, что Рихард старался выглядеть человеком. Он носил короткую прическу — его черные волосы даже не доходили до плеч, как у Эдгара; и одевался не так вычурно, как остальные ками. А глаза у Рихарда серебристо-синие, редко смотрели прямо на собеседника, больше были прикрыты черными, пушистыми ресницами. Ректор Академии часто щурился, будто от яркого света.

Хатиман подошел к бортику и положил руки на перила. Взгляды всех присутствующих обратились к нему. Данте знал, что здесь есть те, кто видят знаменитого ректора впервые. Серди таких оказался и Ебрахий. Он смотрел на Хатимана со смесью недоверия и даже разочарования. Данте его понимал: после царственного Цукиеми Рихард казался простоватым…

— Я — ректор Академии Аши, Хатиман, приветствую Сейто Аши Кагемуси и Синсэн Аши Сюгендо, — произнес он медленно и спокойно, выдерживая небольшую паузу для эффекта. — В этом году, как вы все знаете, оба наших факультета, которыми мы безмерно гордимся, могут похвастаться новым набором*… (прим. автора: Рихард имеет ввиду то, что ками набирают в Академию только раз в двадцать лет) — его голос тонул в огромном зале, в котором сейчас собралась вся Академия. Мягкий, завораживающий, красивый голос. Его хотелось слушать вечно. Данте и слушал. Но мысли постоянно возвращались к Акито, и от волнения слабели колени: братик где-то здесь. В этом же зале!

— …вы знаете, почему в факультет Аши Сюгендо разделен на школы? Давным-давно, во время исхода пятого или быть может шестого, — Рихард извиняющееся пожал плечами. — Точно помнит только лишь моя супруга Эхисса и ее сын Цукиеми, к сожалению, я тогда еще не родился. Древний род Накатоми дал предсказание о том, что самые верные спасут Поднебесную от разрушения, самые мудрые направят их, самые хитрые поддержат их, самые сильные защитят их, и самые чуткие сложат об этом поэму. И с тех самых пор мы разделяем Хищников на школы. Самых верных определяем в Бизен, самых мудрых — в Ямасиро, самых хитрых и гордых — в Ямато, самых сильных — в Сошу, и, наконец, самых чутких — в Мино…

Хорхе пренебрежительно фыркнул, глядя на своего родителя, который с воодушевлением рассказывал о делах давно минувших дней.

— Я эту речь уже в четвертый раз слышу, — он приложил длинные пальцы к вискам, показывая, как огорчен этим. — Мог бы хоть ради приличия сочинить что-нибудь другое! О, мой слух!

— Но мы ее слышим впервые, — пожал плечами Ебрахий, и был удостоен испепеляющего взгляда.

— То есть меня тебе не жалко, да?

Ебрахий промолчал. Но молчание — это знак согласия… Хорхе, конечно, на этом успокоиться не мог.

— На самом деле все не так было, — сообщил он с презрением. — Совершенно.

— М-да? — вытянул шею Данте, чувствуя, что его родитель сейчас в настроении рассказывать. Очень редком настроении.

Хорхе серьезно кивнул.

— Разделение по школам существовало с самого рождения ками. Иначе, как им подбирали кольца?

— Ну… не знаю…

— Эх, темнота… — вздохнул Хорхе. — "Школы" существовали всегда. Это ведь наша внутренняя суть!

Он отвернулся и сделал вид, что снова слушает ректора. Тот говорил сейчас что-то о Сейто Аши. Данте благополучно пропускал эти слова мимо ушей. Он смотрел на Хорхе, который взялся за меч, что подвесил сегодня к поясу справа. Нет, он совершенно не хотел пускать его в ход, просто невольно коснулся его, когда воспоминания о том, как он, еще будучи Синсэн Аши, дрался за Академию…

— А бывает так, что ками теряет меч? — спросил Данте.

— Бывает… — отозвался Хорхе. — Но без него ками почти никогда не выживают.

Родитель не поворачивался к Данте, но и без того было понятно, что эта тема для него является болезненной. Амэ невольно вспомнил о том, что у ками есть традиция носить украшения своих друзей, и вдруг задумался: а эти бесконечные браслеты, эти заколки и цепочки были способом продемонстрировать свою индивидуальность или свидетельствовали о том, что Хорхе пришлось многих своих друзей проводить в Царство Вечной Ночи?

Но ведь они рано или поздно вернутся! Они же очистятся и возродятся! Они снова будут жить. Но ничего не вспомнят. И будет ли их характер таким же? Будут ли их мысли такими же? Будут ли они выглядеть так же? Наверное, нет.

Будто почувствовав озабоченность своего отпрыска, Хорхе нахмурился, бросил быстрый взгляд через плечо.

— Что-то не так? — поинтересовался Данте, переключаясь на куратора. От него не укрылось, что глаза родителя сощурены. Точно ему очень не нравится происходящее.

— Он что-то задумал, — на тонких, всегда хитрых губах расцвела очередная усмешка.

— Кто? — похоже Данте перевитал в облаках…

Ками кивнул на выступающего ректора.

— Будет сюрприз, я думаю. Не нравится мне это…

Рихард продолжал вещать со своего балкона. Он говорил воодушевленно, но мягко. Хатиман владел своим голосом, знал, где сделать паузу, где повысить голос, где понизить. Он умел завладеть аудиторией, чтобы она с восторгом внимала ему.

— … с прискорбием и болью хочу сообщить, что скоро начнется исход… — по залу прошли встревоженные шепотки, и ректор терпеливо ожидал, пока они стихнут. — Мне самому не нравится такое положение дел, но мы все понимаем, что в этом году у нас Хищники. Молодые и горячие, поэтому дисциплина будет несколько… шаткой, — Рихард обезоруживающе улыбнулся, подняв руки и показав ладони. — Для поддержания дисциплины я не могу выделить достаточно ками — они нужны в районах боевых действий, поэтому было принято решение о создании специального комитета.

Хорхе все больше хмурился.

— В комитет отобрали лучших из лучших. Они не раз нам доказывали свою верность и имеют обширную практику взаимодействия с ками, — Хатиман остановился, на его губах вновь появилась доброжелательная улыбка. Данте сам не мог объяснить, что происходит, но его сердце вдруг замерло в ожидании. А потом…

— …я назначаю его главой — Сарумэ Акито… Гениального и лучшего из студентов Аши, которые когда-либо учились в нашей Академии!

— Аки!.. — завопил Данте, но Ебрахий услужливо заткнул рот ему рукой.

Данте не понравился этот жест, и он грубо стиснул запястье, сбрасывая с себя руку.

— Вы еще тут подеритесь! — зашипел Хорхе.

Драки не произошло по той простой причине, что Данте и Ебрахий увидели Акито, который вышел на балкон и встал рядом с Хатиманом. Удзумэ на миг даже забыл, как дышать. Акито казался таким близким и родным, будто только что сошедшим с небес — каким Данте его неизменно помнил, когда он появлялся из спутника. Серьезное выражение лица, в синих глазах озабоченность; аккуратно уложенные волосы, спадающие на плечи мягкими прядками, три серьги в ухе, плотно сжатые губы.