Евгений Малинин - Уругумская сталь

Но тут в его памяти всплыла встреча с дважды посвященным Бернадом, он припомнил его слова о том, что последним Вершителем этого Мира станет восточный волк – он сам. И тут же оборвал сам себя – не все предсказания сбываются, не много таких, кто может заглянуть в будущее этого мира до конца его времен. Вполне возможно, что сам Бернад неправильно понял то, что сочла нужным показать ему Мать всего сущего!

Он снова перевел взгляд в ту точку горизонта, где уже скоро должна была появиться Волчья звезда. Ее еще не было, но в темном небе над еще более темной землей появилось странное багровое свечение. Создавалось такое впечатление, что там, за чертой горизонта некто огромный разжег гигантский костер, тот прогорел и вот остатнее темно-багровое зарево этого прогоревшего костра бросает сумрачный отблеск в темные звездные небеса.

Теперь уже Ратмир не отрывал глаз от этого зарева. Он перестал замечать течение времени, он даже смаргивал только тогда, когда резь в незакрытых глазах становилась невыносимой. Он словно боялся, что в тот момент, ту долю секунды, когда веки его опустятся, произойдет нечто страшное, нечто непоправимое…

Но ничего не происходило, только темно-багровое зарево медленно приподнималось над ночной землей. Прошло полтора десятка минут, и над горизонтом вспух багровый шар, в самом центре которого светилась едва заметная светлая точка, но она ни чем не напоминала внимательный оранжевый глаз Волчьей звезды. С минуту Вершитель недоуменно смотрел на этот тлеющий темным багрянцем шар, а затем вздрогнул и закрыл глаза. А в его голове заметалась ошалелая мысль:

«Волчья звезда… пропала!.. Нет!.. Волчья звезда… умерла!.. Уничтожена!..»

Усилием своей, хорошо тренированной воли ему удалось задавить нарождающуюся панику, а затем пришло понимание увиденного – не важно, что именно стало с небесным талисманом его рода, важно, что его больше не было!

Извержачия армия, наступавшая со стороны бывшей столицы западных вепрей, простояла двое суток, и только на третье утро возобновила свое движение. Вольно или невольно, но изверги не позволили многоликим атаковать себя по одиночке, а потому Скал выпустил из Лютеца небольшие загонные стаи. Они, за одни сутки преодолев расстояние до подходивших извергов, принялись атаковать авангарды продвигавшихся к Лютецу извергжачьих отрядов. Используя свой огромный опыт конных набегов, оборотни стремительно нападали на передовую извержачью пехоту, сеяли панику, уничтожали всех и все, до чего могли добраться, и так же стремительно выходили из схватки, исчезали, казалось, бесследно. А спустя некоторое время нападение повторялось с другой стороны. Пытаясь преследовать эти отряды, изверги поневоле поворачивали туда, куда их вел противник, и таким образом, вечером шестого дня этих странных стычек, этой безнадежно, бессмысленной погони отряды Выжиги, Сафата и Махася вышли к Лютецу, со стороны Оршанских холмов, прикрывавших город с юга.

Первым на безлесую равнину, заросшую высокой кочковатой травой и мелким кустарником, вступил отряд Махася. Спустя чуть больше часа, подошел отряд Выжиги и почти сразу же к ним присоединился Сафат со своими тремя тысячами извергов. Вместе с Сафатом подошел и Вотша, со своими уругумцами и двумя отборными сотнями.

Солнце висело над окоемом далекого леса, бросая золотистый предзакатный свет на голые склоны Оршанских холмов, за которыми, не далее чем в нескольких километрах, стоял Лютец с загадочным, таинственно-страшным университетом – оплотом, символом цивилизации оборотней. С юго-запада, от опушки леса, охватывающего широченным полукругом равнину, заполненную людьми, в сторону нагретых за день склонов холмов, тянуло слабым прерывистым ветерком, но притихшим извергам почему-то казалось, что это дышит некто огромный страшный, спрятавшийся за холмами. Дышит тот самый университет, откуда выходят посвященные… волхвы, друиды, умеющие врачевать болезни, предвидеть будущее, читать мысли, умеющие ставить на колени все живое!

В середине огромного открытого пространства съехались четверо предводителей извержачьей рати, и долго смотрели в сторону холмов, в сторону Лютеца – цели своего похода. А потом Выжига повернулся назад, не мигая, посмотрел на скрывшееся до половины солнце, и глухо произнес:

– Предлагаю атаковать Лютец немедленно! К утру город и университет будут наши!!

Однако Махась отрицательно покачал головой:

– Нет, сейчас атаковать нельзя. Люди устали после дневного перехода без горячей пищи, как ты собираешься их заставить идти в ночной бой, на тесных городских улицах?

Выжига усмехнулся, и глаза его прищурились:

– Мы скажем нашим извергам… – Выжига поклялся не называть извергов людьми, пока хоть один оборотень будет ходить по дорогам этого Мира, и, действительно, никогда этого не делал. – …Что город и университет отдаются им на три дня – они тут же забудут и о дневном переходе и об отсутствии горячей пищи, и их не надо будет заставлять идти в бой!

Махась удивленно посмотрел сначала на Выжигу, а затем перевел взгляд на Вотшу, и в этом взгляде читался вопрос. Однако Старик пожал плечами и задумчиво протянул:

– В этом предложении есть свой резон…

– Но!.. – Попробовал, было, возразить Махась, но Вотша остановил его, подняв руку.

– Только вот в Лютеце засели тысячи две-три оборотней, готовых драться до конца, и, наверняка, превративших каждую площадь, каждую улицу, каждый дом в западню. Пока мы войдем в город, наступит темнота, и оборотни смогут воспользоваться своими звериными гранями. Представляешь, Выжига, какие потери мы понесем?!

Он на минуту замолчал, давая своему товарищу возможность возразить, но тот молчал, а потому Вотша продолжил:

– Нет, дорогие мои, нам надо драться с засевшими в Лютеце оборотнями при свете дня, когда мы будем видеть, какое оружие надо применять. И еще лучше было бы, если бы нам удалось выманить оборотней из города… ну, хотя бы на это вот поле, на открытое место, где мы смогли бы наилучшим образом использовать наше численное преимущество. Вот только я пока не знаю, как это можно устроить…

Сафат хотел, вроде бы, что-то сказать, но промолчал. Выжига также ничего не ответил, продолжая пристально рассматривать холмы, за которыми скрывался Лютец. И тогда заговорил Махась:

– Если возражений нет, я предлагаю послать к городу разъезды, посмотреть, как оборотни подготовились к обороне. Остальным отойти чуть назад, к лесу и разбить лагерь для ночевки. Утром обсудим данные разведки и решим, как нам действовать дальше.

– Только разведку я пошлю свою! – Чуть жестче, чем было нужно, бросил Выжига. – Мне не хотелось бы, чтобы к городу пошли добропорядочные, ленивые изверги!