Журнал «Если» - «Если», 2004 № 9

— Зажигалка есть, — отвечал, стоя в воротах, Денис. — Только ведь пожар на другие дома перекинется.

— А так было бы ладно — разом истребить эту нечисть! — затосковал Евсей Карпович. — Подпалим, а? Может, она от дыма выскочит?

— А может, в подполье отсидится, — предположил Акимка. — И опять колобродить примется.

— Нет, колобродить ей мы больше не дадим, — серьезно сказал Денис. — Пойду погляжу, что же там такое.

— Нож, нож возьми, хозяин! — и для пущего уважения Евсей Карпович добавил: — Денис Алексеевич!

Денис достал из сумки еще один, уже непонятно который по счету нож, а сумку поставил наземь. Долго смотрел на приоткрытую дверь, за которой стоял черный мрак.

— А может, все-таки подпалить? — осторожненько спросил Якуш-ка. — Так оно надежнее будет…

— Если со мной что случится, в сумке мобилка. Ты, дед, сумеешь Сашке Гольтяеву позвонить? — поинтересовался Денис.

— Сумею. Сто раз видел, как звонишь, хозяин.

— И номер помнишь?

— Так он же в мобилке, в памяти есть.

— Верно… — и Денис взошел на крыльцо.

Он заглянул в сени, подождал, вошел. Домовые подобрались поближе.

— Надо было там палкой пошевелить, — запоздало сообразил Якушка.

— Нишкни… — велел Евсей Карпович. Домовые замерли, прислушиваясь.

— Эй, заходите! — позвал Денис.

— А что ты там нашел, хозяин? — спросил домовой.

— Да в том-то и дело, что ни хрена не нашел! Пусто тут!

— Может, эта зараза не в доме? Может, в хлеву угнездилась? В сарае? А вон еще яма какая-то! — загомонили домовые. — А это что под навесом, бочка? Так она в бочке сидит!

Денис вышел на крыльцо.

— Ничего не понимаю, — пожаловался он. — Как входил — прямо нутром чуял, что здесь эта сволочь. Вошел — пусто… Может, вы разберетесь?

— Пошли, молодцы, — приказал младшим Евсей Карпович. И сам двинулся вперед, выставив перед собой хворостину.

В сенях пол был гадкий — словно какую-то липкую дрянь разлили. И вонючий — как если бы хозяева всякий раз не успевали до нужника добежать.

В комнате было не лучше. Пух от давно разоренной перины покрыл пол вперемешку с бумажками, стружками, тряпками. А стены…

Жаль было глядеть на эти еще совсем прочные стены. По ним угадывалось, какая жизнь тут шла в незапамятные времена, когда здесь хозяйничали люди домовитые, при которых каждая вещь знала свое место. По потертостям на обоях Евсей Карпович определил, где стоял шкаф, где висели полки, где — зеркало. И нашел то место в углу, где на треугольной полочке когда-то стояли образа.

— Совсем еще хороший дом… — прошептал он. — Как же можно, чтобы в этом доме никто не жил?… Нельзя же его такой врагу на потеху оставлять…

И задумался.

Тут только вспомнилась бабка Бахтеяровна, сказавшая: «А дельце-то у вас — пустое».

Пустое?

Дом она, что ли, имела в виду?

Так не дом же вихри насылал! И не простые — хищные вихри, несущие смерть домовым, а коли припечет — то и человеку?

— Что скажешь, дед? — спросил Денис. — Чуешь ты здесь нечисть? А вдруг она в погреб забилась? Рану зализывает?

— Нечисть тут есть… — пробормотал Евсей Карпович. — И тут она, и не тут…

Якушка с Акимкой, услышав странные слова Евсея Карповича, полезли в подполье.

— Пусто! — крикнули они оттуда. — Только банки пустые, да ящик для картошки, да солома гнилая!

— Так куда же эта тварь подевалась? Может, мы дом перепутали? — Денис двинулся было к порогу, но Евсей Карпович заступил ему путь.

— Дом тот самый. Гнездо, стало быть…

— Ну и откуда же, в таком случае, вихри берутся? Что их… порождает?

Он сам себе не желал признаваться, насколько напугал его большой вихорь.

— А вот то и порождает… — Евсей Карпович обвел мохнатой лапой все замусоренное и пропитанное полнейшей безнадежностью пространство. — От пустоты они заводятся, хозяин.

— То есть как — от пустоты? — забеспокоившись, в своем ли рассудке старый домовой, Денис даже опустился перед ним на корточки.

— Так нам что, все это примерещилось? И никто никого не убивал?

Акимка с Якушкой выглянули из подпола.

— Точно — пустота, — подтвердил Акимка. — Сколько живу, а такой злобной пустотищи еще не видывал!

Якушка же, более толстокожий, пожал плечиками — он ничего такого в доме не учуял.

— Это чья-то пустая душа, не иначе, — тихо сказал Евсей Карпович. — От пустоты своей умом тронулась… Царствие ей небесное…

— Так мы душу, что ли, убили? — прошептал озадаченный Денис.

— А кровь откуда?

— Сама себя она пустотой своей убила, — загадочно отвечал Евсей Карпович. — Тело-то, может, и двигается. А душа — нет.

Он подумал, выстраивая речь, и продолжал:

— Пустой душе ни любви, ни дружбы, ни ласки — ничего не надо, потому что она всего этого не понимает. Ей чем-то себя занять охота. Вот эта душа и слоняется по пустым, как она сама, местам. Иные ей не подходят. И развлекает себя, как умеет. А что она умеет? Вредить разве что. Поймает беззащитного, погубит — и то ей в радость. Ей кажется, что это она свою силу являет. И чудится, будто в ней той силы — через край.

— А с кровью как быть? — не унимался Денис.

— Не знаю… Наверное, тот, кто свою пустоту сюда напустил, с ней крепкой ниточкой связан. И пока по сердцу до крови не царапнет — будет этой дурью маяться.

Евсей Карпович побрел по комнате, шевеля бумажки и перышки, заглядывая под ободранные обои, словно чаял найти там эту царапнутую душу.

— Стало быть, поселилась тут пустота и защищается, как умеет, — уточнил Денис. — Это, допустим, понятно. А чего она тогда на домовых охоту объявила, эта твоя пустота?

Евсей Карпович только рукой махнул. За него ответил Акимка.

— Мешаем мы ей, наверное. Мы же всегда при деле, хозяйничаем, прибираемся. А ей вот такое запустение нужно, чтобы поселиться.

— Все равно насчет крови непонятно, — начал было Денис, и тут Евсей Карпович завизжал.

Визжал и топал он долго — и потому, что возмущение требовало выхода, и чтобы младшим показать — вот как злиться полагается.

— А остальное ты понял? Все остальное понял, да, хозяин?! Как можно свой дом бросать — понял? Как свою землю пустоте отдавать — понял? Мы, домовые, народишко простой — и то за дом держимся! Дом — это все! А как уходить, двери нараспашку оставив, — понял? А как скитаться непонятно где, чтобы вместо дома — одно название, понял?! Кровь! Да пусть бы из того, кто эту пустотищу развел, как из резаной свиньи, хлестало!..

Он зашипел и кинулся в какую-то черную щель. Оттуда полетела пыль, бумажки, какие-то зернышки.

— Ты чего, дед?!

— Прибираюсь!

— Ты что, поселиться тут решил?

Из щели появилась взъерошенная рожица домового.

— Ты, хозяин, гляжу, и впрямь ничего не уразумел! Эй, молодцы, чего встали? Яков Поликарпович, тащи старую газету! Аким Варламович, метлу сооруди! Нечего прохлаждаться! А ты, Денис Алексеевич, ведро бы поискал, воды принес.