Светлана Жданова - Лорд Тьмы

Но, надо признать, Лорд бы не отказался хоть раз увидеть свою маленькую Надзирательницу в мужском костюме. Это могло стать забавным хотя бы из-за неловкости самой Киллит. При всей своей гибкости, девочка слишком крепко держится за выбранные ею правила. Хотя даже в мужской одежде, эта хрупкая кукла выглядела бы стократ женственней глупых магичек таскающих брюки постоянно.

- Эти чванливые маги хоть представляют себе что они сделали, втянув вас в свои игры? - тонкие пальцы Джульет изучали рисунок ковра. Жест был довольно вызывающим и скорее привычным и незаметным для самой саккурайи, хотя мужчины наверняка не смогли бы удержаться от желания стать холстом для этой женской руки.

- Вполне понимают. Риск для них очень высок, но с другой стороны Рьян настроен очень серьезно, здесь навряд ли удастся отделаться пограничными землями и выкупом. Магистрату не хочется расставаться со своим положением и уходить в изгнание. И уж тем более лишаться жизни. Рьянцы, с их черно-белым Магистратом, просто не потерпят присутствия в захваченном государстве прежней магической элиты. Так что риск в какой-то степени оправдан.

- Они рискуют не только своей страной. - В полночных глазах зажегся огонек гнева. О да, Джульет, пережившая не одного Темного Лорда, фаворитка его предшественника и просто умная женщина, вполне понимала, чем грозят знания данные Лорду в этой войне. О самой войне… и о том кто ее ведет.

- Их это не волнует. Что взять с людей, перед ликом Хель они готовы на всё. К тому же здесь явно не обошлось без козыря, которым Телье просто не мог не обзавестись. Этого старого интригана в глупости ну никак не обвинишь.

- Надзирательница? - даже приподнялась саккурайя, впрочем, не забывая демонстрировать обтянутую тканью грудь.

- Всё может быть. Телье действительно подобрал самую лучшую кандидатуру на эту роль. Достаточно умную, чтобы выжить, достаточно хрупкую, чтобы не заподозрить, маленькую очаровательную куколку из фарфора, стали и последних солнечных лучей.

- Да, просто удивительно, где они нашли это сокровище.

- В доме Эдильен, - чуть улыбнулся он, внимательно всматриваясь в реакцию саккурайи.

Та поджала губы и гневно сверкнула глазами, чтобы в следующую секунду обнажить всё то хищное в себе, что обычно предпочитала прятать.

- Так это дочь Великой Куртизанки? Теперь понятно, откуда столько страсти у ледяной куколки. Или льда у огненного цветка. - Тонкие ноздри Джульет вздрогнули, выдавая хозяйку с головой.

- Джульет. - Лорд чуть наклонился вперед, касаясь ее подбородка. Саккурайя заметно вздрогнула, едва опаленная силой, и, извернувшись, прижалась к его руке щекой. - Я хочу знать об Эдильен всё, что может показаться важным или совсем непримечательным. Особенно ее мужчин. И тем более о том, кто мог стать отцом моей маленькой Надзирательницы.

- Предвестница Ночи… - тихо произнесла Джульет. Плавно перетекла в сидячее положение, устраиваясь меж его коленей и прижимаясь к одному из них. Голос саккурайи стал подобен мёду, горьковато-сладкий, чуть першащий в горле, чувственный. - Не зря мои девочки так невзлюбили вашу Надзирательницу, как только о ней стало известно. Мало того, что она забирает внимание нашего Лорда, так еще и является дочерью самой ненавистной женщины. Знаете, это забавно. - Кончики пальцев едва ощутимо провели вдоль мужского бедра, в то время как лукавый голос медленно и томно рассказывал. - Мы предлагали Эдиль стать одной из нас, сохранив свою красоту навечно, приумножая ее с каждым вздохом, с каждым прожитым годом.

- Но, судя по всему, она отказалась. - Это повеселило Лорда. Саккурайи в принципе редко получают отказ. А тут… еще и от женщины!

- Отказалась. Даже нашла другой способ продлить свой век… и стать матерью. - Джульет коротко, но очень выразительно глянула на мужчину и, протянув руку, провела по его животу вниз, по внутренней стороне бедра до колена. - И добилась более чем впечатляющих результатов. Особенно в последнем, как я могла сегодня убедиться.

- Она тебе понравилась?

- Да-а, - улыбнулась саккурайя, растягивая свой ответ. - Я бы не отказалась забрать ее себе. Но ведь вы не позволите. Но это так жестоко, о мой Лорд. Держать в руках прекрасную фарфоровую чашу и не иметь возможности из нее напиться.

Руки саккурайи проникли под рубашку, с удовольствием прикасаясь к мужскому телу. Изогнувшись, Джульет потерлась щекой о низ его живота. Рассыпанная гладь темных волос начала наливаться багрянцем.

- Из этой чаши можно пить только яд.

* * * * *

Никто и не удивился моему приходу - все уже давно привыкли к моим внеурочным работам. Да и людей в лаборатории оказалось крайне мало.

Я освободила стол физически и почистила его от наслоений чужой магии. Сполоснула руки проточной водой из родника, который вывели сюда заранее. Тесемки, завязанные вчера еще окровавленными, трясущимися руками, сегодня довольно долго отказывались поддаваться, но действовать магией я не решилась - слишком ценно содержание черного бархатного мешка, защищенного от того что внутри и того что снаружи.

Только едва не сломав последнее напоминание о ногтях, я поняла насколько нервной являюсь в данной момент. Внутренне меня трясло, но до этого я предпочитала этот факт попросту игнорировать, прикрываясь тем, что если я чего-то не замечаю, значит - этого нет. Вот только такое отношение в корне неправильное и срыв может произойти внезапно, а главное, очень не вовремя.

Нельзя показывать слабость. Никому. Тот, кто на данный момент не-враг, может стать им через один удар сердца. А, зная что где-то здесь есть слабость, где-то здесь есть изъян, можно методично бить монолит до тех пор пока он не рассыплется. Пусть даже случайно ты попадешь совсем не в ту слабость, что однажды тебе так неосторожно продемонстрировали.

У меня нет права показывать как на самом деле мне сейчас плохо.

И не потому что вчера я вышла из бойни, в которой испытывала новое для себя оружие. Не потому что мне впервые в жизни удалось столкнуться с другим темным магом в подобии противостояния. Не потому что впереди меня ждут разборки с Лордом и Верховным Магистром.

Себе то можно и не врать… меня разъедает ревность.

Еще полчаса назад я не предполагала что вообще способна на это чувство, а вот теперь ощущаю, как оно поедает меня изнутри, как рвет то, к чему я сама то боюсь притрагиваться в своей душе.

Ревность… Я не имела на нее никаких моральных прав. Но что такое мораль рядом с тем, кому она просто неизвестна. С тем, кто использует ее как оружие, никогда, слышите, никогда не повернутое острием в его сторону.

Мораль создали люди, дабы не погибнуть перегрызя друг другу глотки. Иные ее постулаты я считала более чем обоснованными, другие вызывали лишь презрительную усмешку.