Елена Малиновская - Западня для нечисти

В комнате было тихо. Я сжалась в комочек на кресле, готовая в любой момент перекинуться в тело зверя и сражаться до последней капли крови. Рикки стоял у окна, вслушиваясь в завывания ночного ненастья. Шерьян, верно, уже прочел записи Гвория, но не торопился нарушать затянувшееся молчание. Лишь слабый шелест плавающего над потолком магического шара нарушал повисшее между нами безмолвие.

— Ну что же. — Шерьян, наконец, оторвался от проклятых бумаг. Отошел к креслу, стоявшему напротив моего, сел и только после этого бесстрастно посмотрел на меня. Лишь на дне зрачков заметалась странная тень отчаяния и боли.

С тихим хлопком обездвиживающее заклинание пропало. Шерьян задумчиво стряхнул остатки чар со своих пальцев и устало потер лоб.

— Ну? — хрипло поторопила его я, поняв, что первым затянувшуюся паузу он не нарушит. — Что будем делать дальше?

Мой вопрос камнем упал в тишину комнаты. Только Рикки что-то отрывисто и зло буркнул себе под нос, до белых костяшек сжал кулаки за спиной, но лицом к нам не повернулся, продолжая что-то рассматривать в непроглядном мраке за стеклом.

— Скажи хоть что-нибудь! — с глухой угрозой попросила я, глядя на Шерьяна исподлобья. — Иначе я не знаю, что сделаю! Закричу во все горло, накинусь на тебя с кулаками…

«Или постыдно разревусь», — закончила я про себя.

— Не надо, — со слабой улыбкой попросил Шерьян. От его чуть хрипловатого голоса у меня отчаянно забилось сердце, а он тем временем негромко продолжил: — Просто… Просто я не знаю, что сказать. Это все слишком неожиданно. Я и подумать не мог, что Гворий собирается открыть круг мертвых.

— Круг мертвых с пятью лучами, — дополнила я. — Это наверняка убьет меня. Впрочем… Кажется, только это ему и надо.

Я не стала говорить, что, по моему мнению, Шерьян сам был бы не прочь обменять мою жизнь на жизнь Индигерды. Но он угадал незавершенную фразу. Угадал — и отвел глаза.

Вновь повисла тишина. Напряженная, готовая в любой миг взорваться отчаянным криком. Я кусала губы, пытаясь сдержать себя. Не стоит, Тефна, право слово, не стоит. Все основное уже сказано. Ты лишь сделаешь хуже себе. Теперь, когда все точки над «ё» расставлены, надо думать, как выбраться из очередной западни. Потому что теперь у тебя не осталось друзей.

— Я не могу, — неожиданно подал голос Рикки. Обернулся от окна и с настоящей мукой взглянул на меня. — Я не могу так, Тефна. Это неправильно.

— Что «неправильно»? — переспросила я.

— Все неправильно! — Рикки с ненавистью шарахнул кулаком по стене, рассадив костяшки в кровь. — Я люблю свою мать и очень, очень хочу, чтобы она была жива. Мне нестерпимо думать, что она погибла именно из-за моего рождения. Но… Но это слишком большая цена. Тефна, я не готов потерять тебя.

Я опустила голову, пряча неприятную усмешку в уголках губ. Он не готов сейчас. Точнее, просто боится признаться себе в том, каким будет его выбор, когда дело дойдет до жертвенного круга.

— А ты что скажешь? — Я с вызовом вздернула подбородок, глядя на Шерьяна. — Или промолчишь, муж мой?

Храмовник глубоко вздохнул. Задумчиво погладил обручальный браслет, выделявшийся под тканью халата, и встал.

— Рикки, выйди, — попросил он, положив руки в карманы и раскачиваясь с носка на пятку.

— Отец! — вскинулся тот возразить. Но поймал тяжелый немигающий взгляд Шерьяна, опустил плечи и повиновался.

Шерьян дождался, когда за сыном захлопнется дверь. Только после этого он сделал несколько шагов ко мне, остановившись рядом с креслом. Я осталась в нем сидеть, хотя тень храмовника давила на голову, пригибая ее к полу.

— Тефна, — хрипло начал Шерьян. Запнулся, откашлялся и продолжил более спокойно: — Тефна, как по-твоему, о чем я сейчас думаю?

— Странный вопрос. — Я невесело хмыкнула. — У меня никогда не было способностей к телепатии.

— И все же, — настойчиво повторил он. — Постарайся угадать.

Я замялась на секунду. О чем бы я думала на его месте? Ответ пришел сразу же. И он мне совершенно не понравился.

— Ты хочешь вернуть Индигерду, — скорее утвердительно, чем вопросительно, протянула я. — И намереваешься помочь Гворию в его затее.

Шерьян вздрогнул, как от удара, а я затараторила, испугавшись, что он перебьет меня:

— В принципе, я не могу тебя винить. Она — твоя горячо любимая жена и мать твоего ребенка. А я… Я просто кошка, случайно встретившаяся на пути.

— Ты забываешь одну маленькую деталь, — резко оборвал меня Шерьян. — Ты отныне тоже моя жена.

— Ненадолго. — Слово само соскользнуло с моих губ. Я качнула головой и мягко проговорила: — Шерьян, ты прекрасно понимаешь, что наш брак фиктивный. Стоит нам только вернуться в Тририон — как он будет расторгнут. Это был способ спасти меня от казни. И я очень благодарна тебе за столь великодушный и милостивый поступок. Спасибо. Но… Ты ведь меня не любишь.

— Не стоит говорить за меня.

Шерьян присел на корточки и положил руки на подлокотники кресла. Я ощутимо напряглась, очутившись в подобие западни. Теперь я не могла встать со своего места, не оттолкнув прежде Шерьяна. Более того, он оказался так близко от меня, что его губы почти коснулись моих. Я подавила естественное желание отпрянуть, отчаянно пытаясь не показать своего смущения.

— Не говори за меня, Тефна, — прошептал Шерьян, щекоча своим горячим дыханием мне кожу. — Лучше скажи — любишь ли ты меня? Или твое сердце по-прежнему принадлежит Гворию?

Я с радостью уцепилась за последнюю фразу с тем, чтобы не отвечать на первую.

— Я не мазохистка, чтобы после всего этого продолжать его любить! — Я раздраженно фыркнула, пытаясь как можно незаметнее отодвинуться от Шерьяна. — Сначала он променял меня на трон. Теперь же намеревается убить.

Храмовник вздохнул с облегчением после моих слов. Затем нахмурился и вкрадчиво напомнил:

— Я спрашивал не только о нем. Как насчет меня?

Я молчала. В памяти вновь встали пыточные застенки храма, свист кнута и клятва, выплюнутая с кровью в лицо мучителя. Стоит ли признаться, что вспомнила все это? Вряд ли. Тогда за мою жизнь, в самом деле, и гроша ломаного нельзя будет дать.

Шерьян понял, что продолжения не последует. Улыбнулся с затаенной печалью, потянулся было, чтобы погладить меня по щеке, но я поспешно отпрянула от его ласки, ударившись головой о спинку кресла.

— Я не буду больше тебя мучить. — Шерьян криво усмехнулся и поднялся на ноги. — Отдыхай. Сегодня для всех нас был очень тяжелый день. Только обещай, что не наделаешь сгоряча глупостей.

— Обещаю, — выпалила я. Действительно, какие глупости в моем положении? Я и так по уши сами знаете в чем. Пришло время выбираться из западни. По-моему, самый разумный выход в моем положении, разве не так?