Дэйв Дункан - Властелин Огненных Земель

— Это же бред какой-то! Мне не нужен Клинок! Я не собираюсь протыкать тебя мечом! Ты мне нужен как друг, а не как сторожевой пес!

Он редко бывал таким бестактным. Они шли от Первого дома к Кузнице, следуя за подпрыгивавшими лучами от фонарей в руках Магистров Архивов и Ритуалов. Великий Магистр шел с королем, а Монпурс и Жанвир зловеще держались не рядом с Амброзом, как им полагалось бы в нормальной обстановке. Вместо этого они шагали следом за Рейдером и Оводом, из чего следовало, что коммандер разделял теперь недоверие Жанвира. Они держались так близко, что услышали бы даже шепот. Овод даже споткнулся от обиды.

— Ты просто обязан повязать меня Узами, варвар ты бельский! — крикнул он. — Если ты этого не сделаешь, Амброз кинет меня в самую глубокую темницу из всех, что у него есть, и замурует вход.

— С чего бы это ему? — Рейдер спорил только для того, чтобы успокоить свою совесть. Он прекрасно понимал, что у них обоих нет ни малейшего шанса ослушаться короля. — Почему бы ему просто не выставить тебя пинком под зад? Зачем ему вообще эта кутерьма с Узами? И с какой стати тратить на меня Клинка? Я не из близких его родственников, и ценность моя невелика. Не вижу логики.

В этом было очень даже много логики, если отказавшихся от Уз кандидатов нужно было стереть из памяти Айронхолла, как если бы их вообще не существовало. В этом хватало логики и в том случае, если король собирался использовать ателинга Радгара как пешку в международной политике, и для этого ему требовалось на это время надежно заткнуть рот Оводу. Впрочем, эта импровизированная, необычная церемония вполне могла заткнуть этот рот и навсегда, и Амброз прекрасно знал это. Возможно, он на это даже рассчитывал. Ох! Экая жалость…

— Еще одно, — ворчал Рейдер. — Я знаю, у тебя есть повод ненавидеть бельцев за то, что произошло с твоей семьей, и я понимаю твою горечь. Теперь тебе известна моя гадкая тайна, так как же теперь ты перенесешь мысль о том, что тебя повяжут с бельцем? Я-то слышал, как ты проклинаешь всех бельцев, что уродились на свет. Я слышал, как ты клянешь нас всеми известными словами и призываешь нам на голову вечные мучения.

Овод вздрогнул, вспомнив некоторые из этих своих реплик. Сколько таких же жутких слов сказал он за последние пять лет?

— А как выносил все это ты? Я даже не могу тебе сказать, как жалею об этом. Я до сих пор не могу думать о тебе, как об одном из них… Но думаю, шивиальцы могут быть не менее жестокими.

Рейдер приятельски толкнул его в локоть.

— На самом деле ты пока в это не веришь, но это правда. Я мог бы рассказать тебе такого, что тебя три дня рвало бы без перерыва. Ты лучше подумай в последний раз: сможешь ли ты провести остаток жизни, охраняя одного из них?

— Ты не «один из них». Ты другой.

— Не настолько, как тебе кажется! Айронхолл обучил меня кое-каким шивиальским манерам, и я почти шивиалец по крови, но внутри, Овод, я все равно белец. И всю жизнь ты будешь повязан с бельцем!

— Нет никого другого, с кем я согласился бы быть повязанным. — Перед Оводом открывалось донельзя интригующее будущее. — Впрочем, мне потребуется от тебя кое-что нынче ночью. Ваше Пиратское Высочество. Обещание. Обещай, что не заставишь меня ждать. Действуй быстро! Бей тотчас же, как я произнесу клятву!

Рейдер застонал.

— Мне все еще кажется, что мы об этом пожалеем. Тебе ведь будет больно, знаешь?

Ох!

— Вот я как раз об этом.

— Я хочу сказать, стать личным Клинком — это на всю жизнь.

В эту минуту Овод согласился бы на всю жизнь — только бы жить.

Кузница представляла собой сводчатое помещение, наполовину погруженное в землю. Восьмиконечная звезда окружалась восемью горнами, восемью каменными купелями с ключевой водой для закаливания и восемью наковальнями, на которых ковались знаменитые мечи с кошачьими глазами. Девятая наковальня, массивная металлическая балка в центре, была настоящим сердцем Айронхолла, местом, где живые Клинки повязывались со своими будущими подопечными. Обыкновенно во время Уз в горнах ярко горел огонь, а вокруг наковальни стояло больше сотни мужчин и юношей, распевая во все горло заклинания. Сегодня угли еле теплились, и все же помещение казалось светлее, ибо в нем присутствовало всего восемь участников церемонии — семеро, певших в одной тональности, и король — в другой. По мощи голоса сравниться с Амброзом не мог никто, однако общий эффект был не слишком убедительным.

Оводу довелось присутствовать на сотне с лишним Уз, не принимая в них непосредственного участия. Его мучения в качестве Щенка продлились недолго: всего шесть дней. При нормальном ходе событий ему полагалось бы исполнять роль Третьего для Меллори и Второго для Рейдера, прежде чем настал бы его черед, но судьба подарила ему главную роль в первый же выход. Хотя он не считал себя особенно чувствительным к присутствию духов, стоять в октаграмме оказалось совсем другим делом, и все волоски на его теле встали дыбом, когда в помещении начала сгущаться энергия стихий. Скептик, конечно, мог бы сказать, что он просто замерз, ибо им с Рейдером и Монпурсом пришлось последовательно окунуться в четыре купели, и после этого ему не позволили надеть жилет и куртку.

Одетый только в штаны и рубаху, он дрожал на острие Смерти, прямо напротив Рейдера, стоявшего на острие Любви. Монпурс выводил слова заклинания вполне приличным тенором слева от него, а Жанвир — гулким басом справа. Этот, последний, сильно тревожил Овода, ибо не спускал откровенно враждебного взгляда с Рейдера. Его роль в ритуале была невелика, но баланс стихий в таком сложном заклятии, как Узы, весьма хрупок, и любое отклонение от желательного настроя может легко сбить его. Жанвир всегда был странным типом, а Узы, которые он прошел в прошлом году, только прибавили ему странности. Все эти разговоры насчет «инстинкта» Клинка, помогающего ему ощущать грозящую его подопечному опасность, были, разумеется, сказками, лишенными каких-либо доказательств. Несколько трудно объяснимых инцидентов вполне можно было ожидать, если традиция тянулась на протяжении трех с лишним столетий.

Впрочем, Жанвир был не единственным потенциальным узлом в пряже. Узам полагается проходить в полночь, но сейчас близился рассвет. То изменение в тексте присяги, что задумал Овод, не должно было влиять на ритуал, но наверняка он этого не знал. В общем, отклонений было несколько, а когда Великий Магистр был еще Магистром Ритуалов и учил их…

Его оружие! Проревев басом слова посвящения, которые обыкновенно пищит Щенок, король Амброз шагнул вперед и положил его на наковальню. Это оружие оружейники выковали специально для Овода, и, разумеется, это была шпага. Но какая шпага! Кошачий глаз сиял расплавленным золотом, металл отсвечивал голубым, как молодая луна. Он мог истечь слюной над такой шпагой, ибо ей предстояло стать его шпагой, его собственной шпагой до конца его дней, а когда он умрет, она будет висеть на Небосводе Мечей в память о нем. Он с трудом оторвал взгляд от нее и повернулся к хмурящемуся Жанвиру. Он продолжал украдкой коситься на нее, пока тот расстегивал ему рубаху, и после, когда повернулся в другую сторону, и Монпурс считал ему ребра и делал отметину углем над сердцем. Он почти не заметил ободряющего подмигивания коммандера. Возможно, тот и правда желал ему добра…