Александр Белов - Горящая путевка в ад

Наутро Балтамор скинул тело Сазофа в ров, окружающий замок, голову положил в мешок и ушел. Его не было ровно три дня. По возвращению в замок внешность колдуна сильно изменилась. Из молодого приятного человека он превратился в мерзкого сухого старика. Так бывало, когда колдун отдавал свою душу в служение тьме. Марлин это знал, потому как не одно столетие прожил бок о бок с магом и за это время успел повидать многое.

Балтамор подошел к магическому зеркалу, через которое Сазоф мог заглянуть в любую точку мира и получить ответы на многие вопросы, провел рукой по натертой до блеска раме, и стекло показало размытый силуэт женщины. Несколько мгновений Балтамор смотрел на изображение, а потом вдруг ударил в зеркало кулаком, отчего оно разлетелось на тысячи серебряных осколков. С руки Балтамора капала кровь, он слизал ее и прошипел:

— Ты ответишь за все, Марта! С этого дня ты мой злейший враг. Я уничтожу тебя!

Марлин покрылся мурашками с ног до головы, настолько ужасен был в тот момент колдун. Несчастному домовому хотелось бежать, не разбирая дороги, но он был навечно привязан к замку и не мог покинуть его, пока хозяин оставался жив.

Дальнейшая жизнь Марлина превратилась в кошмар. Балтамор наставил магических ловушек и барьеров, чтобы домовой не мог спокойно разгуливать по замку, о вкусной еде и чистой воде вообще пришлось забыть. Лишь изредка удавалось пробраться на кухню, перехватить кусочек. Марлин сильно тосковал по Сазофу, но понимал, что тот уже не вернется.

Однажды ночью домовой увидел в коридоре замка плывущую вдоль стены фигуру, призрак. Он давно уже привык к таким соседям, потому как Балтамор заселил все зомби, упырями и приведениями, сделав их своими рабами, но этот отличался от других: в длинной белоснежной тоге, лицо обрамляла густая седая борода, а в руке дух держал зажженную свечу. Повинуясь непонятному чувству, Марлин пошел за духом и уже почти нагнал его, когда наткнулся на магическую защиту Балтамора. В бессилии он топнул ногой об пол и собрался возвращаться в свой укромный уголок, но тут призрак повернул к нему голову. Какого же было удивление Марлина, он увидел Сазофа. Тот совсем не изменился со дня их последней встречи, даже похорошел, стал выглядеть моложе.

Старый маг узнал домового и, грустно улыбнувшись, поплыл в его сторону. Марлин, растроганный встречей, стоял и едва сдерживал слезы. Он хотел сказать, как скучал, как ему было плохо здесь одному и еще много всего, но вместо этого выкрикнул:

— Старый ты болван, я ведь предупреждал, что Балтамору нельзя верить! Предупреждал или нет? А ну, отвечай!

— Предупреждал, — прошелестел голос Сазофа, — прости.

— Ладно, уж, — сразу смягчился Марлин, — кто старое помянет, тому…. А хотя нет! Почему я должен мучиться, а ты спокойно прохлаждаться на небесах? И вообще, почему ты не на небесах?

— Балтамор, — тихо ответил Сазоф.

— Что Балтамор? — не понял Марлин.

— Ты ведь знаешь об Ордене Семи Хранителей?

Марлин утвердительно кивнул.

— Я вырастил чудовище. Балтамор похитил уже четырех Хранителей и убил одного из них.

— Марта, — сразу догадался Марлин.

— Она была Хранительницей, — совсем не удивившись осведомленности домового, отвечал маг, — теперь Сила перешла в ребенка, но девочка — только временное ее пристанище. Я пришел сюда, чтобы помешать Балтамору найти настоящего Хранителя. Он далеко, и только я знаю, где его искать.

— Что знают трое, то знает и свинья, — противно проскрипел голос Балтамора, а затем раздался холодящий душу смех.

— Ты все расскажешь мне, учитель, — Балтамор усмехнулся, как в тот самый вечер, когда он решил убить Сазофа, — иначе я уничтожу тебя снова.

Сазоф не раскрыл своей тайны, за что был жестоко наказан. Балтамор наложил на него заклятье вечной неприкаянности, издевательски назвав это "Сазофов труд".

С тех пор он бродит по подземелью и пытается найти выход из него, пока не догорит свеча. Но каждый раз, когда спасение уже совсем близко, свеча гаснет от дуновения ветра, от крыла летучей мыши или просто захлебнувшись восковыми слезами, а Марлин ждет, когда же заклинание потеряет свою силу, и каждый день встречает Сазофа у выхода из подземелья, освещая ему путь фонарем на длинной палке.

И вот, наконец, спустя двадцать лет он услышал шаги (многие ошибаются, думая, что призраки передвигаются бесшумно), но вместо Сазофа из подземелья вышло страшное существо, которое Марлин принял за шпиона Балтамора, и решил делать ноги. Фонарь сильно мешал бегу, но отпустить его он не решался — другого не было, злой колдун закрыл для домового доступ в кладовую, превратив ее в сокровищницу.

Стас пытался снять с лица и волос паутину, но та прилипла слишком сильно и не собиралась так просто сдаваться.

— Какое симпатичное ожерелье из сушеных мух, — улыбнулась Эллария и сняла "украшение" с шеи Стаса.

— Раньше я не боялся паутины, — начал оправдываться он, — просто теперь, когда попал в твое тело, стал таким. Если ничего не изменится, я скоро начну вязать и вышивать крестиком.

— У меня никогда не было времени на подобные глупости, — оскорбилась Эллария, — а паучьих сетей я вообще не боюсь, равно, как и их обитателей.

Стасу нечего было возразить, и он решил переменить тему разговора.

— Как ты думаешь, кто был этот психованный карлик?

— Домовой, это и ежу понятно, — подколола Эллария.

— Как я мог не догадаться, — стал притворно возмущаться Стас, — в моем мире так много домовых, что они уже образовали целые кварталы, а тут такой колоритный экземпляр и я его не узнал. Позор мне!

— Хватит строить из себя шута, лучше подумай, как нам поймать его.

— Шута?

— Чего тебя ловить-то, вот он ты. Я говорю про домового, бестолочь.

Стас обиделся, но вида не подал. Он вообще стал сильно переживать оттого, что так часто обижается по пустякам, а это было очень обидно. Переборов себя, он, наконец, смог спросить:

— А зачем ловить домового?

— Затем, что он знает все лазейки в этом замке и может помочь нам выбраться отсюда.

Стас пробурчал что-то типа:

"Я и сам об этом догадался, просто хотел дать тебе шанс…"

Эллария не обратила на это внимания.

Вдруг раздалось острожное: тук-тук-тук. Это любопытный домовой сам вышел к своим охотникам, приволакивая за спиной многострадальный фонарь. Он остановился в нескольких шагах от людей и посмотрел на них печальными желтыми глазами, сунув в рот указательный палец свободной руки. У Стаса сердце сжалось, он вспомнил кота из мультика про зеленого тролля Шрека. Ему захотелось обнять это милое существо и прижать к себе, чтобы никто не мог его обидеть.

— Эй, куда грабли тянешь, — огрызнулось "милое существо" и выставило вперед фонарь, словно это был меч-кладенец, — ближе не подходи, я тебя и так услышу.