Максим Волосатый - Псы Клевера

– Не, – ошарашено завертел головой Севилья.

– Хорошо, – все так же всматриваясь вглубь коридора, кивнул человек. – Если что, хватай, не думай.

Он махнул рукой на стену. Севилья всмотрелся и вздрогнул: через равные промежутки на всей стене, на вбитых гвоздях висели темные колбочки на витых шнурках. Некроматики. Куда это его занесло? Что за символ? Ой, – Мастера Тварей. Севилья поскорее развернулся к панели портала. Вдали по коридору что-то заверещало, опять раздался грохот и оглушительная ругань. Опасливо покосившись на некроматики, Севилья поскорее ткнул в панель. Вроде бы тот самый символ.

Оно? Вроде, оно. Вот только какое именно из «оно»? Прямо перед выходом из портала коридор разделялся надвое. Влево уходил светящийся изумрудным тоннель, справа небесно-голубой потолок плавно переходил всеми оттенками синего в иссиня-черный пол. И куда? Ни одного символа.

Справа мелькнула тень, и Севилья, памятуя о недавнем визите к Мастерам Тварей, подался обратно.

– Я не кусаюсь, – вот что Севилья не готов был сейчас услышать сейчас, так это тихий хрустальный девичий смех. Он присмотрелся к появившейся из синего коридора девушке, и замер.

Светлые волосы пушистым облаком обрамляли улыбчивое лицо, огромные глаза весело щурились, светясь каким-то неземным светом. Тонкие руки, высокая грудь, стройная фигура. Если Севилья когда-то и представлял себе девушку своей мечты, то сейчас она стояла перед ним.

– Я не привидение, – опять зазвенел хрустальный смех. – А Мастера Тварей сидят ниже.

– Я знаю, – осипшим горлом выдавил Севилья. – Я только что оттуда.

Не то, чтобы он не умел общаться с девушками, но, как он только что понял, это все была репетиция. Прелюдия. Тренировка. А главным в его жизни был вот этот разговор. В котором он позорнейшим образом блеет, как только что кастрированный баран. Севилье захотелось надавать себе пощечин.

– А, ты тварник?

Она всего лишь приветливо улыбнулась, а у Севильи защемило все ребра, сердце, легкие и одновременно выкачало всю кровь из ног. И головы заодно.

– Не, – тупо проблеял Севилья.

– А откуда? – озадачилась девушка.

«Все!», дико обозлился на себя Севилья и, уже плюнув на все приличия, замотал головой, еще больше удивляя собеседницу. Он ее найдет, обязательно найдет. Потом. Когда с головой созвонится. И станет хоть на мужика похож. А сейчас бежать. Как можно быстрее, не считаясь с потерями. Бежать, пока он себя окончательным идиотом не выставил. В отношениях с женщинами клоуном быть можно, это Севилья усвоил давно, но только по своему желанию и во время, тобой подготовленное. А не тогда, когда ты стоишь, как дурак, возле портала, и ни черта не понимаешь в происходящем.

Севилья собрал в кулак все, что собиралось.

– Мне в Школу Состоняний, – отчеканил и сглотнул.

– То есть Состояний, – он обреченно поправился, обуреваемый непреодолимым желанием зарезаться прямо сейчас, и не иметь больше никаких проблем с самореализацией.

– А-а, ты новенький, – догадалось небесное видение.

Отчетливо понимая, что его язык сейчас не просто враг, а враг кровный, всю свою подлую жизнь готовившийся испакостить именно этот, самый главный момент, Севилья энергично кивнул, сохраняя полнейшее молчание…. И обратным махом крепко приложился затылком об какую-то хрень, торчавшую из стены. Почетное звание клоуна было доблестно подтверждено: две струи слез, брызнувших из глаз, долетели, кажется, прямо до высокой груди на глазах теряемого идеала.

Девушка прыснула, вбивая последний гвоздь в стремительно закрывающуюся крышку гроба Севильи.

– Ты потри, – лукаво улыбаясь, посоветовала она.

Севилья был готов провалиться сквозь землю. За одну минуту все его жизнь оказалась взорвана, сожжена и выкинута на помойку. И, что самое обидное, он все сделал сам.

– Состояния – там, – показала она рукой на изумрудный коридор. – А синий – это Разум.

Это было актом милосердия. Вот теперь можно было отлепиться от стены и чеканным шагом направиться хоть куда-нибудь. И это не выглядело бы бегством. Наверное.

Севилья так и сделал. Искренне надеясь, что его походка не напоминает первые шаги Буратино в бренном мире, он направился в сторону спасительной зелени. Пропустив девушку к порталу, он развернулся … и совершил, наверное, самый смелый поступок за всю свою жизнь (недавнее путешествие в безумную неизвестность другого, скорее всего несуществующего мира, не шло ни в какое сравнение).

– Меня зовут Севилья, – как-то странно четко произнес он, обращаясь к спине, талии и …, в общем, ко всей девичьей фигуре, вид сзади.

Девушка обернулась, и Севилья чуть не заработал разрыв сердца за мгновение ее молчания.

– Меня зовут Сова, Школа Разума – Севилья искал иронию в ее глазах и, к неимоверному облегчению, не находил. – Заходи как-нибудь к нам, – она кивнула в сторону синего коридора и слегка коснулась своего затылка. – Подлечим.

И уже всматриваясь в мерцание портала, в котором только что скрылось все очарование этого мира, Севилья судорожно пытался понять, что же имел в виду Мастер Разума под словом «подлечим»?

На фоне рухнувшего мира встреча с Мастером Состояний, отвечающим за распределение неофитов, прошла как-то сама собой. Севилья даже не стал реагировать на то, что учиться его отправили не к человеку, а к глемму, носящему смешное имя Ганзаки Типпойко. Серафимыч, который на поверку оказался Даниилом Серафим’овичем, уверял, что гла-Ганзаки один из самых уважаемых мастеров цеха. Севилье, откровенно говоря, было плевать на уверения Мастера, но он все же нашел в себе силы поизображать понимание и уважение. Это оказалось легко. Куда легче, чем разговаривать с небесными созданиями, носящими странные птичьи имена.

Кстати, Ганзаки Типпойко оказался тем самым пухленьким глеммом, который открыл глаза Севилье на многообразие дверей у входа в Магистрат. Все это время он по каким-то делам обретался в Состояниях, так что Серафимыч совместил процесс распределения со знакомством, чему был несказанно рад.

Из Магистрата Севилья вышел, вполуха слушая басовитое журчание своего нового учителя. Вникать он не вникал, усвоив единственно, что завтра его ждут на первое занятие, знакомство и коллегами и прочее прочее….

Он, естественно, клятвенно пообещал, и еще долго стоял, глядя невидящими глазами вслед давно уже скрывшемуся из глаз глемму. Потом с тоской посмотрел на закатывающееся за дальние хребты чужое зеленоватое солнце, вздохнул и поплелся в «Лунный Камень». Авось найдется там кто-нибудь, могущий хоть на минуту отвлечь страдающее сердце.

Поскольку расхожее мнение гласит, что в Улитарте есть все, что угодно, а «Лунный Камень» в каком-то смысле являлся выразителем духа Странного Города, то могущественные волшебники там, конечно же, нашлись.