Максим Волосатый - Псы Клевера

Идея была проста, три дня назад, когда, по мере приближения к цели, давящий магический фон стал невыносим для незащищенного боно, маги начали искать способ его поберечь. Твареныш на самом деле изнемогал. С одной стороны, оставить Григора он не мог. Как объяснил Теренс, а Тахор авторитетно с ним согласился, боно, существа стадные, и жить вне группы не будут ни за что. Раз он решил, что его стая тут – всё. А с другой, страх перед таящимся Пауком (уже никто не сомневался, что в могильнике их ждет именно он) изматывал малыша не хуже иной болезни. Бата разрывался между бесполезными предупреждениями, проверкой окрестностей и прятаньем за пазухой Григора со скулежом и жалобами. Надо было что-то решать. Как существо, обладающее немалыми магическими способностями, от демага он отказался категорически. Куда он без магии? Глемм-дош тоже был отвергнут. Бата минут пять плевался, а потом столько же времени объяснял на своем птичьем языке Григору, что эту гадость он пить ни за что не будет, и ему не советует. Теренс тогда только поухмылялся в бороду, а вот Тронд обиделся всерьез (Бата долго потом подлизывался к здоровяку, но вымолил таки прощение). Однако, решения все не было, и вот тут Щербин, утомившийся слушать околомагическую и околомедицинскую бредятину, которой начали предаваться участники экспедиции, полез во внутренний карман и достал приличных размеров плоскую фляжку. Шаман, первым углядевший сей предмет, тут же прицелился:

– Я ничего не путаю?

– Не путаешь, – подтвердил Щербин и тут же осадил воспрянувших магов. – Даже не думайте. Это на крайний случай.

– А какой случай считается крайним? – оживился Шатун, явно готовый немедленно подобный случай организовать.

– Не твой, – отрезал Щербин.

Задерганный Бата поначалу и слышать не хотел ни о каком новом снадобье, но непоколебимая уверенность прошедших земную школу магов в том, что от хорошего коньяка хуже точно не будет, возымела действие. Тваренку оказалось достаточно одного запаха. Бата присосался к фляжке так, что пришлось отдирать.

– Наш человек, – с почти отцовской гордостью возвестил Щербин, встряхнув полегчавшую фляжку, и вот уже четвертый вечер, как Бата заслуженно ожидал порцию волшебного напитка. Что удивительно, коньяк и правда работал. Еще в первый вечер Бата поведал Григору, что ему значительно полегчало. После такого сообщения маги немедленно бросились конструировать новую теорию, согласно которой…. Короче, когда Шатун с Демчи дошли до тезиса о категорической необходимости перманентного течения процесса, вмешался Ланья, поддержанный Тахором, и тему замяли, пока не дошло до Теренса и Шамана.

Григор поначалу возмущался, мол, что вы тут алкоголика из ребенка делаете, но как ни странно, изменений в поведении боно не происходило. Ему просто становилось легче.

– И куда он это все девает? – интересовался Шатун, не веря в отсутствие опьянения и пытаясь найти что-то у Баты под крылом.

– В яд перерабатывает, – доверительно сообщал Демчи.

Бата шипел, грозясь наказать шутников, Григор ворчал, Тооргандо смеялся, остальные умильно наблюдали. В общем, церемония нравилась всем.

– Учитель, – Ланья неслышно скользил по лесу в сопровождении Тахора.

Завтра предстоял трудный день, из которого кто-то может и не выйти, но проверка охранения – это святое. Тахор, никогда не пренебрегавший правилами, с благословения Теренса пошел сам. Ирил отправился с ним, решив, что другого случая поговорить по душам не будет, а поговорить хотелось. Очень много вопросов накопилось у Ланьи за время этого похода, и никому, кроме старого торка, задать он их не мог.

– Учитель, я давно хотел задать несколько вопросов.

– Говори, – лаконично бросил торк, аккуратно перешагивая через поваленное дерево.

Ланья замялся. Вроде и надо спросить, а как начать, он не понимал. Как сформулировать вопрос? «Вы знаете, Учитель, а я вот думаю, что экспедиция наша, она какая-то странная. И непонятная. И командиры наши чего-то прячут».

Но тут Тахор сам ему помог.

– Ты хочешь спросить, откуда в нашем выходе столько несуразиц и нестыковок? – торк скользнул под еще одним замшелым стволом, перегораживающим дорогу.

– Ну, не то, чтобы несуразиц, – дернул щекой Ирил. – Все организовано и спланировано очень хорошо. Но есть … шероховатости.

– Например, – Тахор присмотрелся к чему-то справа.

– Учитель, а как вы оказались на этом выходе? – неожиданно для себя Ланья начал вовсе не с того, с чего собирался.

– Это самое простое, – коротко рассмеялся торк. И поинтересовался. – А ты чего сразу не спросил?

– Не знаю, – Ирил на ходу пожал плечами. – Я слишком обрадовался. Да и вопросы у меня начали появляться ближе к концу, – он поднырнул под разлапистую ветку, покрытую какими-то наростами.

– Следи за словами, – построжел вдруг Тахор. – Не к концу, а к середине. Нам еще назад идти.

– Извините, – коротко поправился Ланья.

– Я не выговариваю тебе, – пояснил торк. – Просто ты должен на уровне своей головы принять, и не сходить с того, что дойти до могильника и поломать того, кто там сидит – это даже не полдела. Еще надо сделать то, зачем нас послали, а потом домой вернуться. А ты даже в формулировки закладываешь, что в могильнике все закончится. Э-э, нет, мальчик, с таким настроением ты Сову не заполучишь.

– А причем тут Сова? – раздраженно встрепенулся Ланья.

– А это я тебе, – Тахор на секунду скрылся из глаз, обходя большой куст, – специально бросил, чтобы ты проснулся и позлее стал. Получилось?

Тахор неожиданно оказался рядом с Ирилом и заглянул в его глаза.

– Получилось, – сквозь зубы вытолкнул Ланья. Вот Сова здесь совершенно ни причем, не надо было Тахору трогать эту тему.

– Так говори, – в два шага торк опять оказался на расстоянии.

– Почему мы идем всего вдевятнадцатером? Все хором, включая Гермеса, твердят об исключительной важности задания. И тут на тебе…, – Ирил обозлился и начал рубить слова, как мешающие ветки. Перед глазами стояли пушистые светлые волосы. Нет, прочь, прочь…. – И почему в сверхважной экспедиции людей участвуют вольды? В прошлый раз только люди шли.

– Ну вот, а ты спрашиваешь, зачем я Сову приплел, – усмехнулся торк. – Времени у нас мало, а тебя пока не разозлишь, ты по делу не будешь говорить. Ты только под ударом настоящим становишься. Носишь-носишь свою маску. Зачем она тебе?

– О чем вы, Учитель? – опешил Ланья.

– О том, – Тахор остро глянул назад, – что я ошибся, решив, что тебе хорошо в Красном Замке. Ты так и не нашел себя.

Ланья остановился. Он хотел поговорить о другом, но Тахора, как обычно, чужие проблемы волновали мало. Вернее не проблемы…. Тахор сам решал с кем и о чем говорить. И уж если он затеял этот разговор, то лучше его послушать.