Александр Рудазов - Серая чума

Последний чмокающий звук, и вот аль-Шугеддима уже нет. Великий Хан, повелитель Кафа, исчез в недрах черного посоха Креола.

Воцарилась гробовая тишина.

В этой тишине туловище Креола спокойно прошествовало к голове, ухватило ее за волосы, подняло к плечам и аккуратно утвердило на шее. Обескровленные губы зашевелились, активируя Исцеление и Регенерацию. Несколько томительных секунд, и ужасная рана, отделившая голову от тела, перестала существовать. Маг выудил из многомерного кармана губку, сотворил над ней немного воды и брезгливо обтер окровавленное горло.

– Ни с места!!! – угрожающе поднял посох над головой он, заметив шевеление в толпе джиннов. – Одно движение, и ваш Хан умрет! Мне достаточно просто пожелать!

Все замерли. Какой-то марид машинально выпустил в Креола заклятие в виде пурпурной вспышки, маг так же машинально отразил его магическим щитом. Из посоха послышался отдаленный вопль боли.

– Больше не сметь! Еще одна попытка – и я его убиваю! – пригрозил Креол.

– Но ты умрешь только одним мигом позже!!! – рявкнул Шухмет, подавая знаки стражам-ифритам. Огненные великаны столпились вокруг Креола плотной стеной, ожидая лишь сигнала.

– Жизнь одного мага за жизнь Великого Хана… – задумчиво вгляделся в набалдашник посоха Креол. – Не слишком равноценный обмен, как мне кажется… К тому же я обязательно утащу в Кур и еще троих-четверых из вас… Может, даже тебя, каид!!!

Шухмет невольно отшатнулся. Его взгляд не мог оторваться от жуткой обсидиановой палки.

– Он прав, – проскрипел Барахия, поднимая тонкие голубоватые руки. Ифриты, ворча, отступили назад. – Что ты хочешь за душу нашего хозяина, человек?

– Хм-м-м… – растянул губы в улыбке Креол. – Поторгуемся?

– Ах ты!… – метнулся вперед Шухмет.

Посох резко извернулся в руках мага, уставившись адамантовым лезвием в сторону каида. Тот замер, а потом медленно-медленно отступил назад, подняв руки ладонями вперед. Из его ушей валил густой черный дым – верный признак бешеной ярости.

Маг понимающе усмехнулся, глядя на скрежещущего зубами джинна – гибель отца означала для Шухмета гибель всего. Это у людей после смерти правителя главный кандидат на освободившуюся должность – старший сын. У джиннов, наоборот, со смертью Великого Хана его жена, наложницы, дети, родственники лишаются всего имущества, чинов, титулов, наград и отправляются в вечное изгнание. Прочь из Кафа. Этот закон соблюдается всегда. Дело в том, что теоретически джинны могут жить вечно, поэтому их правители желают быть полностью уверенными, что никто из ближайшего окружения никогда не станет злоумышлять против хозяина и повелителя. Слуг и гвардию в случае смерти хозяина и вовсе предают казни, поэтому среди них предателя не заведется тем более.

Благодаря этому закону все родичи и слуги Великого Хана совершенно искренне желают своему повелителю жить долго и счастливо.

Креол невозмутимо огляделся вокруг. Дышащие ненавистью хари, обступившие его со всех сторон, начали отворачиваться, не в силах выдержать этого ледяного взгляда. Маг чуть изогнул губы в едва заметном намеке на улыбку и прошел к дивану Великого Хана. Посох еле слышно постукивал по полу. Адамантовый наконечник, послушный воле хозяина, втянулся внутрь, как змея втягивает жало, и дырок от ударов не оставалось.

Сотни глаз следили за каждым движением Креола. Когда он остановился у тронного дивана, джинны затаили дыхание. Все до единого решили, что маг собирается совершить страшное святотатство – усесться на диван Великого Хана! Черный Шариат Джиннов гласит, что такой проступок должен караться очень долгой и мучительной смертью.

Но Креол, ко всеобщему облегчению, все же воздержался от еще одного преступления. Он подобрал с синийе последний кусочек кебаба, неторопливо прожевал его и процедил:

– Для начала я требую признать меня победителем в Суде Бездымного Огня.

– В этом не может быть сомнения, – крайне неохотно кивнул Шухмет. – Ты победил.

– Молим тебя, маг, освободи нашего хозяина! – воздел руки Барахия. Тончайшие пальцы мелко дрожали, с них срывались голубоватые капли. Будучи на четверть силатом, великий визирь в минуты сильного волнения начинал «протекать». – Ты получишь обратно своего раба, это дело решенное!

– Разумеется, – кивнул Креол. – Но это еще успеется. А для начала… покажись, аль-Шугеддим, покажись…

Набалдашник посоха мягко засветился. Полупрозрачные флюиды, обтекающие его со всех сторон, поднялись в воздух, формируя призрачную фигуру, являющую собой точную копию поверженного Великого Хана.

– Я прожил шесть тысяч лет… шесть тысяч лет… – горько поведал аль-Шугеддим. – Но еще никогда… никогда… никогда… никогда не испытывал такого унижения… Говори скорее, какую дийа ты желаешь получить, и освободи меня!

– Не так быстро, мой раб, – холодно ответил Креол.

– Раб?!!! – исказилось лицо призрака джинна. – Великий Хан, Царь Царей, повелитель джиннов и ифритов…

– …и мой раб, – докончил Креол. – Пока ты заключен в этом посохе – да. И если я пожелаю, то очень быстро проведу ритуал Абсолютного Порабощения…

– Ты не посмеешь! Тебя убьют!

Креол сожалеюще вздохнул. Действительно, он не осмелился бы на самом деле поработить Великого Хана – после такого он перестанет быть владыкой Кафа, его подданные лишатся надежды на освобождение повелителя… и немедленно отомстят за его утрату. Царь Соломон, правда, в схожей ситуации сумел сам стать Великим Ханом джиннов, покорив себе весь Каф… но джинны с тех пор изменили закон, позаботившись, чтобы больше подобное не повторилось. Им вполне хватило одного раза.

– Отпусти Хана! Отпусти! – медленно поплыл вперед Барахия.

Креол молча сдавил посох. Призрачный силуэт аль-Шугеддима исказился от мучительной боли. Великий визирь торопливо попятился.

– Это всего лишь демонстрация, – холодно объявил Креол.

Аль-Шугеддим еще раз гневно блеснул глазами, а потом горестно опустил голову. Великий Хан исчез, остался только раздавленный старый джинн.

– Я исполню твои условия, дитя глины, – печально согласился он. – Освободи меня.

– Для начала – принеси клятву! – потребовал Креол. – Я не желаю превратиться в блоху, едва ты выйдешь на волю!

– Словно ты не сможешь противостоять такому заклятию… – хмуро отозвался аль-Шугеддим.

– Чрево Тиамат, повторяй за мной, джинн!!!

Шухмет вновь рванул меч из ножен, бросаясь к Креолу, но призрачный силуэт джинна-отца вытянул ладонь, останавливая не в меру импульсивного сынка.

– Я внимаю твоим словам, дитя глины. Что мне говорить?

– Клянусь Именем Отца Моего…

– Клянусь Именем Отца Моего…

– …и Медью из недр Священной Горы…