Вольфганг Хольбайн - Возвращение колдуна

— Конечно нет, — сердито бросил мне Балестрано.

Он наклонился вперед, вытянул свою худую руку в белой перчатке и схватил трость. У меня внутри все сжалось, когда я увидел, как он поднял трость и стал рассматривать набалдашник молочного цвета.

Затем старик вновь повернулся ко мне.

— Может, мы ваши враги, Роберт Крэйвен, — сказал он. — Но поверьте мне, это враждебное чувство не всегда взаимно. Брат Девре с наилучшими побуждениями предложил вам прийти к нам, и сейчас наша вражда не имеет никакого значения. Дело в том, что мы знаем силу лабиринта лучше, чем вы. И мы знаем, как его уничтожить.

— Почему же тогда вы до сих пор не уничтожили его? — нахмурившись, спросил я.

Балестрано задумчиво покрутил трость в руках. Желание вскочить и отобрать у него свое оружие все больше усиливалось.

— К сожалению, пока мы не могли этого сделать, — после довольно продолжительной паузы сказал он. — Признаться, нам кое-чего не хватало, Крэйвен, — одного оружия.

— Одного… оружия? — переспросил я и замолчал, охваченный неясным предчувствием.

Балестрано холодно улыбнулся.

— Этого оружия, — сказал он и, наклонившись вперед, протянул мне трость.

Ошеломленный, я посмотрел сначала на него, затем на трость и снова на него. Осторожно взяв эту внешне безобидную прогулочную трость с большим набалдашником из кристалла, я растерянно пробормотал.

— Вы… знаете?..

Балестрано кивнул.

— Естественно. Мы осведомлены о необыкновенной звезде шоггота , которая вставлена в набалдашник этого оружия, как и о смертоносном воздействии клинка на тех, кого вы называете ДОИСТОРИЧЕСКИМИ ГИГАНТАМИ. — Он улыбнулся и скрестил руки на груди. — Как видите, мы честны с вами, — продолжил старик. — Я даже готов сделать еще один шаг навстречу, Крэйвен. Я признаюсь, что это оружие само по себе ничем нам не поможет. Только в ваших руках оно приобретает уничтожающую силу, превращаясь в мощное оружие. Брат Лоскамп или я могли бы им только поранить чудовище из лабиринта, не более того. А вот вы можете убить его.

Я помедлил, прежде чем ответить. Честно говоря, откровенность Балестрано смутила меня, тем более что я чувствовал его искренность. Он говорил правду.

— Возможно, ваше оружие не понадобится, — добавил Балестрано. — Брат Лоскамп все объяснит вам, как только вы согласитесь нас сопровождать. Существует такой способ, при котором можно обезвредить лабиринт, даже не разрушая его.

Окончательно сбитый с толку, я смотрел на этих двух очень разных мужчин и чувствовал, что каждое произнесенное ими слово было заранее взвешено и продумано. Неожиданно в голове мелькнула мысль, что они стараются запутать меня и поставить в безвыходное положение.

— Я понимаю ваше беспокойство, — продолжил Лоскамп, очевидно заметив тень сомнения на моем лице. — Мне тоже страшно, точно так же, как страшно и другим, кто будет рядом с вами. Но у нас нет другого выбора. — В его глазах блеснул яростный огонь. — Однако мы можем защитить себя! Иллюзии лабиринта не будут нам помехой, а от его существ нас будут защищать наши рыцари с мечами.

— Разумеется, — сказал я. — Но не слишком ли все просто? Вы говорите так, словно речь идет о прогулке.

— Это не будет простой прогулкой, — серьезно продолжил тамплиер. — Нас будут сопровождать пятьдесят наших самых храбрых рыцарей, Крэйвен. И не все из них вернутся назад. А может, и ни один из них. То же самое может постигнуть и нас с вами. Но мы должны это сделать.

— И что же, — сказал я, исподлобья глядя на него, — навело вас на мысль, что я добровольно соглашусь пойти туда с вашими рыцарями?

— То обстоятельство, что мы знаем вас, Роберт, — с суровостью в голосе ответил Лоскамп. — Лабиринт скоро проснется и станет существом невиданной силы и злобы. Чудовище уже начало отходить ото сна, и когда оно придет в себя окончательно, то никакая сила на земле больше не сможет защитить мир от его вторжения. Роберт, этот монстр будет занимать все большие пространства, поглощая соседние улицы, отравляя воду в каналах, что в итоге приведет к его полной власти над Амстердамом. То же самое грозит другим городам королевства. Возможно, и всему миру.

Я молчал. Ужасная картина, нарисованная Лоскампом, заставила меня содрогнуться. Слушая его, я не сомневался, что он, как и Балестрано, не лгал и даже не преувеличивал. Все, что сказал тамплиер, было очень серьезно.

На мгновение мне показалось, что я вновь нахожусь в искаженных коридорах и катакомбах лабиринта и чувствую адскую вонь зла, которым было одержимо это существо. А затем у меня было что-то вроде видения: огромный Амстердам, поглощенный этим молохом и превращенный в гигантский лабиринт из объединенных домов и зданий; каналы, где вместо воды текла кровь; дома, ставшие ловушкой для людей; улицы, которые вели прямо в ад. Я задрожал от ужаса, охватившего меня.

Лоскамп прав. Конечно, он был циником, расчетливым и хитрым, за дружеской улыбкой которого скрывалась злая сущность. Но он действительно прав. И я осознавал, что у меня нет другого выбора, а значит, мне нужно присоединиться к ним и вновь отправиться в самое сердце ужаса.

— Вы победили, — пробормотал я. — Я помогу вам.

Балестрано кивнул.

— Я так и думал, что вы согласитесь, Крэйвен.

Я посмотрел на него и попытался уловить хотя бы оттенок фальши или предательской хитрости в его серых глазах, но не смог.

— А когда… настанет время? — тихо спросил я. — Когда это… существо проснется?

— Если мы ничего не предпримем для предотвращения этого? — спросил Лоскамп и, подумав несколько секунд, пожал плечами. — Скоро. Через пару дней. Может, через неделю. Но не больше.

— Тогда у нас совсем не остается времени, — пробормотал я.

Лоскамп покачал головой.

— К сожалению, это так.

Я кивнул, задумчиво провел пальцами по кристаллу моей шпаги и шумно вдохнул, прежде чем задать решающий вопрос:

— И когда мы выступаем?

Балестрано улыбнулся.

— Сейчас.

Наступил полдень. Город окончательно проснулся и теперь пульсировал как огромное каменное сердце. По каналам туда-сюда сновали гондолы. А маленькие улицы, которые окружали водные пути и соединялись друг с другом благодаря бесчисленному количеству мостов, просто кишели людьми.

Мне было холодно. Несмотря на согревающие лучи солнца, которое подобно большому доброму глазу стояло на небосклоне, я, казалось, превратился в ледышку. Пальцы на руках и ногах одеревенели, а мышцы свело судорогой.

Но на этот раз причиной было не дыхание зла, которое я чувствовал и от которого у меня бегали мурашки по спине, а страх. Совершенно обычный страх. Мысль о том, что я во второй раз — добровольно! — отправляюсь в этот ужасный лабиринт, просто сводила меня с ума. Мои руки дрожали, и нижняя челюсть болела от того, что я крепко сжал зубы, чтобы не было слышно, как они стучат.