Вольфганг Хольбайн - Возвращение колдуна

— Если вы думаете, что я стану таким же, как он, — в ярости выпалил я, — то вы сильно ошибаетесь, профессор. Даже через тысячу лет!

— А ты и не должен, мой мальчик, — мягко произнес Ленгли, и в его голосе опять зазвучала грусть. — Ты здесь именно для того, чтобы не превратиться в еще одного Родерика Андару. У твоего отца не было выбора — ему пришлось стать таким, каким он стал. Он был вынужден покориться судьбе, которой неизвестно слово «милость», и, как известно, заплатил ужасную цену. Мы с Говардом хотели бы уберечь тебя, потому что желаем, чтобы с тобой никогда не произошло ничего подобного, Роберт. Мы — твои друзья, поверь мне.

Его слова отозвались во мне странным эхом. Я был зол, но одновременно чувствовал себя таким беспомощным и сбитым с толку, как еще никогда в своей жизни. Я просто не знал, что мне думать.

— Возможно, будет лучше, если мы оставим тебя на какое-то время одного, — мягко произнес Ленгли, поднимаясь с кресла. — Я думаю, сейчас тебе нужно очень многое обдумать.

Я даже не заметил, как Говард и Ленгли вышли из комнаты.

Он не знал, сколько времени прошло. Он не знал также и того, как пришел сюда и где вообще находится. Когда Шеннон открыл глаза, то увидел, что лежит на аккуратно застеленной кровати в маленькой пыльной комнате, которая освещалась тонким, пробившимся через щель между ставнями лучиком лунного света.

Шеннон сощурил глаза, затем осторожно приподнялся на локтях и внимательно осмотрелся. В его голове носились обрывочные воспоминания, и он не мог точно сказать, что было правдой, а что картинками из кошмарных снов, которые превратили его пробуждение в настоящее мучение.

Он вместе с Джеффом сел в лодку, они отплыли от берега, а затем… Река словно сошла с ума и попыталась поглотить его. Где-то в глубине сознания Шеннона сохранилось смутное воспоминание: на противоположном берегу реки появился чей-то силуэт, и сразу после этого последовала атака мощных магических сил.

Так же смутно он помнил о кипящей воде и засасывающем водовороте, который тащил его в глубину, чтобы утопить. Затем Шеннон подумал о Джеффе, который появился в последний момент и спас его.

Половину пути к берегу он был без сознания. А потом вновь возник этот странный незнакомец. Джефф что-то сделал: поговорил с ним или поборол — точно он не мог сказать…

Внезапно молодой колдун застонал, словно от удара: пелена окончательно развеялась и он понял, что произошло.

Он нашел человека, которого искал, — Роберта Крэйвена, человека с белой прядью, наследника власти, как говорил ему мастер . И ему пришлось прочувствовать его силу на себе! Шеннон понял, что все они недооценили сына колдуна. Он не был таким уж невежественным глупцом, который только начал открывать свои силы. Он стал могущественным, вполне подготовленным колдуном, сила которого безмерно превосходила силу Шеннона. Если бы Джеффа не оказалось рядом, то он был бы сейчас мертв.

Шеннон прогнал эту мысль, выпрямился и резко откинул одеяло. Он был совершенно голый, а вся его одежда, аккуратно сложенная, лежала рядом с кроватью на полу. Когда он наклонился за ней и поднял, обнаружилось, что она уже высохла. Вероятно, он был без сознания очень долго. Шеннон быстро оделся. Дверь была закрыта, но это не помешало ему меньше чем за полминуты справиться с замком и выйти из комнаты.

Обстановка показалась ему очень странной: его комната напоминала чулан, полный пыли и паутины, а вот коридор, в который он вышел, больше соответствовал замку — потолок был высокий и сводчатый, повсюду на стенах висели картины и гербы, а на полу лежали дорогие ковры. Где-то в глубине здания начали бить часы. Их мощный низкий бой прозвучал десять, одиннадцать и, наконец, двенадцать раз, после чего затих с глухим вибрирующим эхом.

В тот же миг Шеннон ощутил присутствие чего-то потустороннего. Это было похоже на то, что он почувствовал утром, только сейчас оно было сильнее, намного сильнее. Внезапно в воздухе появился неприятный запах, и что-то произошло с освещением.

Шеннон замер, поднял руку и на мгновение закрыл глаза. Когда он снова открыл их, то увидел линии. Пульсирующие линии, которые, словно нити огромной паутины, растянулись по всему коридору. В конце коридора что-то двигалось. Силуэт! Тонкий, светлый и мерцающий, как нечеткое видение. Затем он услышал крик, пронзивший тишину дома. Громкий, резкий крик, наводящий невероятный ужас.

И Шеннон побежал прочь — так быстро, как только мог.

Наверное, я просидел перед камином несколько часов, потому что, выйдя из этого, близкого к трансу состояния, почувствовал, как у меня горят глаза, а от напряжения болят все мышцы.

И больше я был не один.

Говард снова зашел в библиотеку, но не стал тревожить меня, а лишь тихо закрыл за собой дверь и прислонился к ней. Глядя на него, я подумал, долго ли он стоит здесь, наблюдая за мной.

— Ты в порядке? — вежливо осведомился он, почувствовав на себе мой взгляд.

Я кивнул, встал и сделал шаг в его сторону, но затем остановился.

— Все… снова в порядке, — сказал я. — Боюсь, я наговорил много лишнего. Мне очень жаль.

— Пустое, не беспокойся, — отозвался Говард, и его голос действительно звучал искренне. — Наверное, в этом больше моей вины. Я должен был предупредить тебя обо всем в своем письме. Но когда я отсылал его, ситуация была несколько иной, не такой, как сейчас.

— Ты считаешь, что они собираются напасть на нас? — спросил я тихо. — Здесь?

Говард пожал плечами, затем отошел от двери и приблизился ко мне. Я увидел в его руке трость, как будто он собирался выйти на прогулку.

— Я уже не знаю, что думать и как я должен воспринимать это, — признался он. — Наши противники мыслят и строят свои планы не так, как люди. Но что-то обязательно произойдет — я чувствую это. И ничего хорошего, поверь мне. — Говард тяжело вздохнул и протянул мне трость. — Собственно говоря, я пришел лишь для того, чтобы отдать тебе вот это, — сказал он. — Я хотел передать тебе еще при первой встрече, но…

Говард замолчал, хотя и попытался спасти положение смущенной улыбкой. Протянув руку, я взял у него трость и с любопытством начал рассматривать ее. Это была роскошная вещь: необычно длинная рукоятка была изготовлена из какого-то неизвестного мне черного дерева; набалдашник тоже казался немного великоватым и поблескивал, как таинственный кристалл, если смотреть на него против света; внутри кристалла я увидел темный предмет, но не понял, что это такое. Возможно, это была лишь тень.

— Поверни его влево, — сказал Говард.

Я послушал его. Поблескивающий кристалл-набалдашник повернулся с небольшим сопротивлением, затем что-то щелкнуло, и из черного дерева выдвинулся острый как бритва клинок шпаги, заточенный с обеих сторон. Я осторожно вынул его и повертел в руках. Оружие было очень легким, но я почувствовал, насколько прочна была сталь, такая хрупкая на первый взгляд. Лезвие было настолько острым, что легко перерезало волосок.