Вольфганг Хольбайн - Возвращение колдуна

— А потом что? — спокойно спросил Балестрано, как будто и не слышал угроз в свой адрес. — Чего ты этим добьешься, Сарим? Вместо нас придут другие. Ты ведь не сможешь убить всех.

— А кто сказал, что я намереваюсь это сделать? — спросил де Лорек, криво улыбнувшись. — Я буду единственным, кто выжил после предательства Крэйвена. Само собой разумеется, что я его при этом убью.

— Ты предатель! — проревел Лоскамп. — У тебя ничего не получится.

— Отнюдь, брат Лоскамп, — возразил Балестрано. — Боюсь, что у него прекрасно все получится.

Де Лорек театрально поклонился.

— Ваша вера — честь для меня, брат , — сказал он. — Тем более что я прав. Когда все будет позади, я стану главой ордена тамплиеров. — Сарим самодовольно посмотрел на великого мастера. — Конечно, мне придется кое-что предпринять: для начала я уничтожу этого надоедливого Некрона и его глупых сторонников. А там посмотрим, что делать дальше.

— Ты дурак, — пробормотал Балестрано. — Ты так ничего и не понял. Орден тамплиеров никогда не простит тебе этого. Ты потерпишь полное фиаско, если попытаешься сделать это.

— Я найду себе какое-нибудь утешение, — ухмыльнувшись, заверил его де Лорек.

— Убейте его! — закричал Лоскамп. — Обнажите ваши мечи и убейте этого предателя, братья!

Рыцари, окружавшие Балестрано, последовали призыву фламандца и достали из ножен мечи, приготовившись к бою.

Де Лорек лишь презрительно сжал губы, так что они превратились в тонкую полоску, и снова хлопнул в ладоши. Рядом с шахматным полем поднялась добрая дюжина механических монстров, и они с лязгом и дребезжанием побрели к лестнице. Из двери, через которую мы сюда вошли, до нас донесся металлический звон. Я даже не повернулся, чтобы посмотреть туда, поскольку хорошо представлял, что нас ожидает. Мне показалось, что тамплиеры наконец осознали, что все их попытки победить бездушные металлические машины бессмысленны. Рыцари остановились, в то время как железные куклы де Лорека пересекли зал и начали подниматься по лестнице. Минут через пять они образовали две неприступных стены по обе стороны балкона и замерли в ожидании приказа.

— Вот теперь видно, кто здесь главный, — ехидно произнес де Лорек и добавил: — Предлагаю подождать, пока я закончу с предателем Лавкрафтом. Ну а затем я с удовольствием займусь вами.

Сарим вернулся к шахматной доске и махнул рукой.

— Вставай, брат Говард! — злобно прошипел он. — Покажи нашим гостям, как хорошо ты играешь в эту королевскую игру.

Говард застонал. Он с трудом поднялся на ноги, но сразу упал. Потом он что-то прошептал, однако я не расслышал его слов. Очевидно, Говард объявил свой ход, потому что черный конь — последняя фигура Говарда — резко рванулся и король де Лорека оказался под ударом. Повелитель кукол даже не попытался уйти от шаха и подвинул свою королеву, чтобы поставить под удар коня Говарда.

Несмотря на безумность ситуации, в которой мы находились, я сразу понял, что происходит. Я несколько раз наблюдал за своим другом, когда во время игры в шахматы в нем просыпалась мания величия. Говард прекрасно разбирался в шахматах. Он и сейчас демонстрировал свое мастерство, хотя был совершенно обессилен. Его король и конь снова и снова уходили от преследовавшей их белой королевы, умудряясь при этом ставить шах королю де Лорека. Но толку от этого было мало. Даже самый лучший шахматист в мире никогда не поставит мат противнику, имея в своем распоряжении только короля и коня. Это просто невозможно. Однако даже сейчас Говард играл мастерски, и любого другого соперника его тактика измотала бы окончательно.

Но только не Сарима де Лорека. Наоборот, чем упорнее сопротивлялся Говард, тем все больше изумлялся де Лорек, раз за разом ошибаясь, играя все более глупо и… получая при этом удовольствие. Наконец у него хватило ума на то, чтобы поставить свою королеву прямо напротив короля Говарда.

— Шах! — крикнул он, прыская от смеха.

У меня просто челюсть отвисла, когда я увидел, как по телу Говарда прошел электрический разряд. Совладав с собой, он отошел королем назад , вместо того чтобы убить королеву, которая стояла прямо перед ним без всякой защиты!

— Говард! — закричал я. — Ты в своем уме? Почему ты не бьешь королеву?

Говард застонал, и, как бы отвечая на мой вопрос, де Лорек снова взорвался почти безумным смехом.

— В этом-то все дело, Крэйвен! — с триумфом в голосе произнес он. — Он может, но не хочет. Что тогда подумает о нем его маленькая подружка?

Я в растерянности посмотрел на белую королеву. Сначала я не разглядел в этой отвратительной фигуре железного монстра ничего такого, что бы отличало ее от остальных шахматных фигур на этой огромной доске. Когда же мне удалось рассмотреть лицо, скрытое за забралом, кровь застыла у меня в жилах.

Обрамленное темными волосами бледное женское лицо с широко раскрытыми от ужаса глазами застыло, словно маска.

Сарим разразился хохотом, хлопнул в ладоши, очень довольный собой, и снова поставил шах Говарду. В этот раз Говард более минуты лежал на полу, собираясь с силами, прежде чем вернулся к игре, чтобы в который раз отойти своим королем назад.

Я готов был убить де Лорека, вынудившего моего друга страдать от этой нечестной игры. Я старался не думать о том, кто эта женщина и какое отношение она имеет к Говарду. Но кем бы она ни была, ее жизнь для него явно ценилась выше всех наших жизней, вместе взятых. Я должен был это признать.

А подлый мерзавец де Лорек этим безжалостно пользовался. Его королева ходила по доске так, что, если бы это увидел даже средний по силе шахматист, по его щекам побежали бы слезы. Она преследовала короля Говарда, становилась рядом с его конем и ходила вокруг него как ей вздумается.

Тем временем гроза за окном все усиливалась. Отражавшиеся в стеклах молнии ярко освещали холл.

Говард не сдавался. Скорчившись от боли и усталости, он играл как никогда в своей жизни. Его конь то и дело объявлял королю де Лорека шах, принуждая королеву прервать свое преследование и хотя бы ненадолго вернуться к своему королю. Наконец он загнал оставшегося у де Лорека коня в ловушку и убил его.

У Сарима начался приступ истерического смеха.

— Это просто фантастика, брат! — говорил он, хлопая в ладоши и вытирая выступившие на глаза слезы. — Ты действительно хороший игрок. Черт бы побрал эту дурацкую королеву, да?

С этими словами он снова объявил Говарду шах.

Мне показалось, что я тоже почувствовал боль, пронзившую истерзанное тело Говарда, когда в него ударила голубая молния. Кусая губы, я уставился на шахматную доску и гигантские фигуры, возвышавшиеся на ней. Мои мысли путались. Если бы я мог хоть что-нибудь сделать! Но я не в силах был сражаться с машинами. Мое магическое наследие, мои способности, которые много раз спасали меня в безвыходных ситуациях, тут не работали: бездушные машины были невосприимчивы к гипнозу.