Вольфганг Хольбайн - Возвращение колдуна

Однако у крысы на этот счет были другие соображения. Когда я проходил мимо письменного стола, она снова издала отвратительный писк, резко прыгнула вперед и попыталась вцепиться мне в горло. Я отскочил в сторону, поднял шпагу и, как только она вновь напала на меня, вонзил в нее клинок.

Когда я приблизился к часам, мои колени начали дрожать и мне понадобились все силы и воля, чтобы поднять руку и дотронуться до латунной ручки замка. Три маленьких циферблата, один из которых находился над большим циферблатом, а два других — по бокам от него, казались мне глазами, со злорадством наблюдавшими за мной. Металлическая ручка замка была холодная как лед, а когда я поднял другую руку и прижал ее к дверце, то на долю секунды ощутил мягкое пульсирующее движение, от которого дрожала дверца. Я вдруг подумал о биении мощного, большого сердца.

Позади меня послышалось царапанье. Я повернул голову и заметил тень за оконным стеклом. Маленькие светящиеся глазки в упор смотрели на меня. Затем кто-то начал скрестись за запертой дверью. Почти одновременно с этим из камина полетела пыль и сажа.

Я не мог терять больше времени. Решительным движением повернув ручку, я открыл дверцу часов.

Ничего не изменилось. Там, где должен был быть механизм часов, зияло начало дрожащего и двигающегося туннеля, похожего на шланг. Его красные и желто-коричневые стенки блестели от влаги. Я почувствовал тяжелое дуновение с запахом органики.

Я никак не мог решиться на то, чтобы доверить себя магическим вратам . Однажды я уже сделал это, потому что, как и сегодня, у меня не оставалось другого выхода. Но сейчас врата выглядели по-другому. Еще недавно магическая транспортная система ДОИСТОРИЧЕСКИХ ГИГАНТОВ функционировала без сбоев.

А теперь… Мой желудок взбунтовался, как только я мысленно представил, как моя нога утопает в этой отвратительно мягкой, живой массе. Перед моими глазами, словно мимолетное видение, снова возникли изувеченные крысы, которые вошли в этот коридор с противоположного конца и расстались с жизнью таким ужасным способом. Но царапанье позади меня становилось все громче. Где-то в доме разбилось стекло, и мне показалось, что я слышу, как сюда направляется множество семенящих маленьких лап.

Нет, у меня не было другого выбора. Крысы уже были здесь, в доме, и мне вряд ли удастся снова уйти от них. Нападение на арестантскую карету лишний раз свидетельствовало, что они сделают все возможное, чтобы не дать мне добраться до Сэйнт Эймса.

Собравшись с духом, я схватил свою шпагу, еще раз сунул левую руку в карман и нащупал там звезду шоггота. Убедившись, что она на месте, я сделал решительный шаг в часы.

Время потеряло всякое значение. Один шаг превратился в сто миль, один миг — в бесконечную вечность. Здесь не было никакого направления — ни верха, ни низа, никакого реального пространства. Дрожащий проход исчез сразу же, как только я закрыл за собой дверцу. И теперь вокруг меня не было ничего.

Холод. Пустота. Пространство без привычных размеров, мир, для описания которого в человеческом языке не было слов, как и не было возможности почувствовать его человеческими органами восприятия. Безумный космос, наполненный ужасными вещами, которые нельзя ни описать, ни понять.

Как мне показалось, я целую вечность падал сквозь темное и бесконечное ничто. Это был эфир, в котором время от времени внезапно появлялись безумные черные создания, огромные пульсирующие тела, которые тянули ко мне свои щупальца, смотрели на меня бездонными глазами или просто ничего не делали, как будто я был недостаточно значительным, чтобы принимать меня во внимание.

Затем, когда минула целая вечность, в бесконечной дали, где не существует направления, появилась ослепительно яркая точка величиной с игольное ушко. Она начала резко увеличиваться, пока не превратилась в шар, а затем наконец в слепящее бело-голубое солнце. Его огненное дыхание обжигало мои глаза и охватило мое тело ярким пламенем. Я видел, как это чужое солнце продолжало увеличиваться, увеличиваться, увеличиваться… И потом…

Я полетел с многометровой высоты вниз, ударился о землю и потерял сознание.

Когда я пришел в себя, то увидел, что лежу на мокрой траве. Острый камень, оказавшийся прямо между лопатками, неприятно давил мне в спину сквозь одежду. Кто-то или что-то непрерывно терлось об мое лицо. В моей голове беспорядочно проносились мысли, а воображение рисовало безумные картины, которые сменялись одна за другой. У меня не было ощущения, что я не знаю, зачем или как я сюда попал, но мне почему-то не удавалось упорядочить воспоминания, возникшие в моем подсознании, и соединить обрывки в единое целое. Я с трудом мог отличить значительное от незначительного. Непонятно каким образом, но я вдруг почувствовал, что провел в этом чужом, враждебном мире, который находился за вратами, всего лишь сотые доли секунды. Этот мир не был частью человеческого космоса, и мое сознание уже начало пробиваться к единственному выходу, который у меня оставался, — к сумасшествию.

«Еще несколько секунд, — мелькнуло у меня в голове, — и я на самом деле сойду с ума».

Не в силах унять дрожь, я начал понимать, почему Говард все это время отказывался открыть мне тайну врат ДОИСТОРИЧЕСКИХ ГИГАНТОВ.

Что-то снова коснулось моей щеки, как будто по ней провели наждачной бумагой. Я открыл глаза.

Наверное, прошло очень много времени с того момента, как я потерял сознание, потому что солнце уже скатилось к линии горизонта. Я лежал на том же месте, куда и упал, и боль между лопатками стала просто нестерпимой. Осторожно приподнявшись, я сел и сразу же почувствовал, как начала кружиться голова. Наклонившись вперед, я некоторое время сидел с закрытыми глазами, ожидая, пока пройдет головокружение.

— С вами все в порядке, мистер? — спросил кто-то рядом со мной.

Я с трудом поднял голову и посмотрел в ту сторону, откуда донесся голос.

Неподалеку от меня сидел на корточках невероятно старый человек. Он был худой как жердь и при этом очень маленький; на голове торчали редкие пряди седых волос, а во рту осталось всего три зуба, из-за чего произношение было не очень внятным; лицо напоминало изношенный старый ботинок, и от него исходил соответствующий запах.

— Я… я думаю, что уже да, — запинаясь, сказал я. — Где я нахожусь?

Старик, как мне показалось, удивился. Некоторое время он смотрел на меня так, будто я был Санта-Клаусом. Затем, тяжело вздохнув, он начал так сильно мотать головой, что я даже испугался, как бы она не слетела с его слабых плеч. От него пахло дешевой выпивкой и еще чем-то, о чем я предпочел даже не думать.

— Я не знаю, — сказал он. — Вы появились на глазах у Килиана из ниоткуда… Странно, что вы понятия не имеете, где находитесь…