Вольфганг Хольбайн - Возвращение колдуна

— Ты, проклятое чудовище. Да я…

— Ничего вы не сделаете, — прервала его Синди. — Вы не должны были спускаться сюда. И теперь вы умрете. Все трое.

— Тебе это теперь не поможет! — прохрипел Коэн. — Все закончилось, ты, чудовище. Они придут и…

— …и умрут, — продолжила Синди. — Это хорошо, что они придут. Мы в них нуждаемся.

Она отступила на шаг, чтобы видеть меня и Коэна одновременно.

— Вы оба и ваш друг будете первыми, чью жизнь мы возьмем. Может быть, вы утешитесь тем, что ваша смерть послужит высшей цели.

— Как оригинально, — пробормотал я. — Но я уже где-то слышал это.

Голова крысы-альбиноса резко повернулась ко мне. Раздался пронзительный писк.

— Ваш мрачный юмор неуместен, Роберт, — сказала Синди. Это прозвучало почти печально. — А тот человек из Скотленд-Ярда, которого вы оставили в начале пути, не сможет больше помочь вам.

— Вы… знаете? — вырвалось у меня.

Крыса-альбинос пискнула снова, и Синди высокомерно заявила:

— Ничего, что происходит в моем городе, не может укрыться от меня, Крэйвен. Ваши мысли — открытая книга, в которой я легко могу прочитать все, что мне нужно.

Неожиданно я понял, что на самом деле со мной говорила не Синди, а крыса-альбинос. Девушка служила только в качестве голоса, которого не было у крысы.

— Все правильно, — сказала Синди. — Вы умный человек, Роберт Крэйвен. Но теперь ваша очередь. Господин ждет.

Раздался повелительный писк, и Синди — или существо, овладевшее ее телом, — послушно подошла к нам и по очереди освободила из оков меня, Коэна и Говарда. Белая громадная крыса последовала за нами, а за ней — целый эскорт из дюжины огромных волосатых крыс, которые вели себя как ее лейб-гвардия. «Гвардия королевы» , — с содроганием подумал я.

В моей голове вдруг мелькнула мысль о побеге, но я отбросил ее так же быстро, как она и появилась. Даже если нам удастся уйти от стражников и крысиной армии, у нас все равно нет никаких шансов. Я не знал, где именно мы находились. Я даже не знал, в каком направлении нужно было бежать. И наверняка среди серых теней, наполнявших сводчатые подземные коридоры, нас ждал миллион крыс.

— Тоже правильно, — согласилась Синди. — Это было бы самоубийством, Роберт.

Я бросил на нее злой взгляд и изо всех сил сосредоточился на образе огромной черной кошки, которая схватила мышь и с удовольствием ее ела. Крыса-альбинос тут же издала звук, который очень походил на смех.

Подземная система туннелей, казалось, была бесконечной. Крысы-стражники провели нас через целый лабиринт из штолен, ходов, неожиданно обрывающих рамп и огромных пустых залов, по круто спускающимся вниз лестницам, через странные помещения, закручивающиеся как раковина улитки. Мы уходили все глубже и глубже под землю. Я попытался найти в этом подземном царстве что-нибудь знакомое, но архитектуру этого огромного сооружения невозможно было сравнить хоть с чем-то, что я видел раньше. Здесь были такие ходы, которые бессмысленно сворачивали то влево, то вправо, а некоторые лестницы никогда не заканчивались, закручиваясь каким-то непостижимым образом, так что человек, глядя на них, уже через пару минут начинал чувствовать головокружение.

Оставшуюся часть пути мы прошли в полном молчании. Синди все дальше вела нас по подземному лабиринту из штолен и ходов, пока мы не оказались в зале, наполненном мрачным мерцающим зеленым светом. Несмотря на огромные размеры, он едва вмещал в себя невероятное количество крыс. Судя по всему, этих серых тварей насчитывалось здесь сотни тысяч, и пол был укрыт их телами, как живым ковром.

Я услышал, как рядом со мной, словно от боли, застонал Коэн, и заметил, что Синди бросила на него почти сочувствующий взгляд.

— Неужели вы действительно рассчитывали на то, что ваш безумный план удастся? — язвительно спросила она и засмеялась. — Вы видите, насколько бесполезно любое сопротивление. Теперь никто не сможет остановить нас.

Я посмотрел на нее и… вдруг увидел в ее глазах огонек. Я почувствовал в ней что-то такое, чего у нее не должно было быть, — возможно, крохотную, но очевидную искорку человечности, которая не вписывалась в образ чудовищного существа, скрытого под огромной маской крысы. Взволнованный своим неожиданным открытием, я вдруг вспомнил слова леди Одли, которая заявила, что в нынешней Синди «пробудилась часть ее самой» . Возможно, пожилая женщина была права и в девушке сохранилось что-то человеческое — то, что не смогли уничтожить ни древние демоны, ни все эти разумные огромные крысы, вместе взятые.

— Пожалуйста, Синди! — сказал я умоляющим тоном. — Не делайте этого!

— Чего? — едко спросила она.

— То, что собираетесь сделать, — ответил я. — Вы… не должны разбудить это чудовище, я умоляю вас!

— Вы умоляете меня! — воскликнула она. — Вы разочаровываете меня, Роберт. Я считала вас более храбрым.

— Проклятие, я готов ползать перед вами на коленях, только бы вы изменили свое решение! Я…

— Замолчите! — перебила меня Синди. — Вы ничего не понимаете.

— Но я не хочу мириться с этим! — дерзко ответил я.

Я знал, насколько бесполезно заводить весь этот разговор, но в то же время прекрасно понимал, что нужно выиграть время. Я понятия не имел, как долго я был без сознания, однако догадывался, что тот час, о котором мы договорились с Коэном-старшим, уже давно истек.

— То, что уже произошло, можно считать более чем достаточным, — продолжил я.

Девушка остановилась. В ее глазах полыхал гнев.

— Вы ничего не понимаете, — повторила она. — Так же как и все остальные.

— Тогда объясните мне! — потребовал я. — Объясните, что все это означает. Расскажите, зачем вы и ваши — как я должен их назвать: братья и сестры? — крысы лишаете себя жизни, чтобы пробудить чудовище?

На губах девушки появилась холодная улыбка.

— Мы не лишаем себя жизни, — с ударением сказала она. — То, что вы видите здесь, — это наша миссия. День, которого мы очень давно ждали.

— День вашей смерти?

— Для вас это может выглядеть и так, но какое это имеет значение? — Синди пожала плечами. — Что означает смерть одного или сотен, если речь идет о судьбе целого народа?

— Какого? — с тревогой в голосе спросил я. — Людей или ДОИСТОРИЧЕСКИХ ГИГАНТОВ?

Но на этот раз она промолчала, презрительно поджав губы.

— Вы и так узнали слишком много, — после паузы негромко произнесла Синди. — Больше чем можно было сказать вам.

— Почему? — спросил я.

Что-то… изменилось — я почувствовал это совершенно отчетливо. Это было трудно объяснить, но Синди… явно была поражена. Как будто мои слова разбудили в ней что-то такое, с чем она боролась изо всех сил, но не смогла победить.

— Это бесполезно, — наконец вымолвила она. — ОН — наш бог, Роберт. Разве у вас не так же? Вы молитесь своему богу, которого, возможно, даже не существует.