Феликс Крес - Королева войны

Они были одни — против целого внушающего страх мира.

Княгиня Сей Айе прекрасно знала — собственно, просто видела, — что армектанская подсотница с немалым трудом проглотила обиду. Однако она была бы изумлена и обеспокоена не на шутку, узнав, что получила в результате не противницу, но смертельного врага. Агатра вообще не в состоянии была отделить службу от личной жизни; солдат почти всю свою жизнь, она всю жизнь служила империи и ей же была всем обязана: жалованьем, домом, манерами, положением, образованием, необходимым каждому офицеру. В конце концов, даже замужеством — ее муж, возможно, и казался несколько занудным, но все же не был грязным крестьянином, за которого вышла бы простая селянка, если бы не ее военный мундир. Унижение, которое она испытала, хотя и касалось только этого мундира, в глазах подсотницы распространялось на саму ее персону, на Агатру. Княгиня обрела врага, каких у нее не было в Роллайне, даже в особенности в Роллайне, ведь, в отличие от Агатры, никто там не питал личных обид к девушке с иссиня-черными волосами, в правах отказывали лишь невольнице, любой невольнице, не какой-то конкретной. Агатра — надсотник легиона и сотник гвардии, то есть тот, кому в самой столице империи не приходилось ни перед кем унижаться, — не могла провести подобного разграничения. Тот, кто пренебрежительно относился к империи, пренебрежительно относился к ней самой; тот, кто шел против суда, шел против самой Агатры; тот, кто говорил: «я побью войска империи», говорил тем самым: «я дам тебе в морду, женщина». Так она это понимала и ощущала. Только так.

Вернувшись в выделенную ей комнату, подсотница металась от стены к стене. Наконец она сняла мундир и пошла к своим лучницам. Девушки вскочили, увидев командира.

— Веза, сними мундир, — сказала Агатра.

Лучнице редко доводилось видеть начальницу в таком состоянии — но все же доводилось. Быстро сбросив мундир, она выжидающе встала перед Агатрой, догадываясь, в чем дело.

— Даю тебе отпуск, и считай, что мы сейчас не на службе, — сказала Агатра. — Ударь меня.

В военных гарнизонах солдаты иногда устраивали драки, в конце концов в этом не было ничего необычного. Но никто не мог безнаказанно ударить офицера — и точно так же офицер не мог бить солдат. Армектанцы, крайне строго относившиеся ко всему связанному с войском и войной, не терпели подобного. Офицер, ударивший подчиненного, мог быть почти уверен, что с ним перестанут разговаривать все его товарищи.

Веза ударила командира по щеке и получила такой же ответ. Причинять друг другу вред они не собирались, но и ласковыми шлепками это тоже нельзя было назвать. После пяти или шести ударов у Агатры была рассечена губа, а у Везы выступили на глазах слезы.

— Ну что ж, возвращаемся на службу, — наконец сказала Агатра, отдышавшись и немного успокоившись. — Согласна?

Иногда солдат оказывался чересчур сильно избит и мог чувствовать себя обиженным. Командир, даже отложив в сторону свои знаки различия, должен был соблюдать правила игры.

— Хорошо, — ответила девушка, утирая пальцами слезы.

Щеки у нее были красные, словно розы в саду у княгини.

Веза надела мундир.

— Твой отпуск закончился, — сказала Агатра. — Зайди через пару минут ко мне. А ты останься здесь, — повернулась она к другой девушке. — Когда вернется посланник, ему может потребоваться помощь или просто сопровождение, если он куда-нибудь соберется. Будь вежлива, предложи ему свое общество, но не настаивай. Это его дело, что делать и с кем ходить.

— Так точно, госпожа.

Подсотница вернулась к себе в комнату и села, то и дело прижимая ладони к лицу. Румянец понемногу сходил. Когда в дверях появилась Веза, обе выглядели уже почти нормально.

— Пойдешь в конюшню. Приведешь моего коня и прикажешь оседлать лошадь для себя. Жди меня перед домом.

По словам Йокеса, посланник и командир гвардейцев, одни или с сопровождением, могли, не спрашивая чьего-либо согласия, передвигаться по всему Доброму Знаку, за исключением мест, охраняемых солдатами личного войска, где требовалось специальное разрешение. Этой возможностью и собиралась воспользоваться Агатра.

— Так точно, госпожа.

Агатра еще немного посидела, потом переоделась в обычную походную одежду, но под кожаную куртку надела легкую кольчугу, более тонкую и слабую, чем военная, зато менее заметную. Пристегнув к поясу меч и взяв небольшую сумку, вскоре она уже была на дворе. Она села на коня, Веза вскочила на спину другого. Даже в обычных клиньях легкой пехоты командиры заботились о том, чтобы солдаты хоть как-то умели держаться в седле, но в отрядах гвардии всерьез учили искусству верховой езды. По сравнению с тем, что умели конные лучники легиона, способностей у Везы, естественно, не было никаких, но вместе с тем никто не мог возразить против того, что девушка справляется вполне прилично.

Они выехали за ворота. Агатра ехала впереди тем же путем, которым она недавно прибыла в Сей Айе. Миновав старый замок, они оказались на дороге и рысью двинулись к развилке, где свернули в сторону города.

Все было так, как сказал Йокес: маленький городок не выделялся ничем особенным. Такие же деревянные и каменные дома можно было встретить в Акалии, а тем более в любом дартанском городе. Дорога сменилась выложенной деревянными кругляшами чистой ухоженной улицей, которая вела к рынку. Агатра слегка удивилась, увидев герольда в одежде цветов Дома К. Б. И. Стоя на возвышении, окруженный кольцом прохожих глашатай громким голосом извещал о последних событиях в Сей Айе. Это был армектанский обычай. В Дартане никого не волновало, о чем знают или чего не знают горожане. Подсотница остановила коня и какое-то время слушала мелодичную дартанскую речь. Герольд говорил о вещах, наверняка имевших значение для слушателей, но совершенно безразличных для нее. Еще не нашли каких-то грибников, которые, вероятно, заблудились в лесу и, возможно, забрели на болота… Требовались загонщики для охоты, каждый желающий мог рассчитывать на дармовую еду, а при несчастном случае — на опеку со стороны княгини… В одной из деревень потушили небольшой пожар; никто не погиб, княгиня освободила погорельцев от дани… Кто-то поймал большую форель…

Герольд сказал свое и ушел. Агатра двинулась дальше. Ей было интересно, объявляли ли до этого известие о прибытии армектанских гвардейцев. Наверняка, ведь лучников разместили в городе, и их появление трудно было сохранить в тайне — впрочем, зачем? Самое большее, пострадало бы доверие к герольдам, а тем более к княгине. А ведь здесь делалось все, чтобы подданные любили свою госпожу. Ее высочество освобождала погорельцев от налогов, о чем объявлялось всем вокруг… Агатра сильно сомневалась, знает ли вообще ее высочество Эзена о пожаре. Другое дело, что решения интенданта, сборщика налогов или какого-нибудь урядника в конечном счете исполнялись от ее имени.