Эльберд Гаглоев - По слову Блистательного Дома

Но день был прекрасным, кони легко несли нас вперед, впереди в траве шнырял малыш, и я озаботился текущими проблемами. Например, какое имя дать этой маленькой бестии. Сначала я решил его назвать Александром Васильевичем. В честь великого миротворца, генералиссимуса Суворова. Потому как маленький, деятельный и воюет всегда на чужой территории. Но ведь Александр Васильевич был блондином, а мой жгучий брюнет. На том же основании не подходил и другой человек, пожелавший обнять весь мир, — Александр Филиппович Македонский. И мне подумалось, что выдвигаемым мной требованиям отвечает еще один герой — глобалист Наполеон Буонапарте. Какое-то время я раздумывал, которым из имен назвать сопровождающего меня героя. Первое плохо сокращалось, а называть малыша Напиком мне не хотелось. Сильно ассоциировалось с оправлением легких физиологических потребностей у ребенка. А вот второе вроде подходило. Буонапарте. Бонапарт. Бонни. Бонька. Конечно, немного похоже на баньку, однако это древнее помывочное развлечение вызывало самые приятные воспоминания.

— Бонька! — заголосил я.

И очень скоро маленький проказник запрыгнул ко мне на колено. Как он удерживался на гладкой коже, за которую даже пыль не могла зацепиться, не знаю.

— Я тебе имя придумал, — порадовал. Детеныш вопросительно мявкнул. — Бонапарт. Нравится?

Поименованный перебрался на руку и лизнул крестного папу в забрало.

— Но поскольку ты у нас еще подросток, то буду звать тебя Бонька, — проинформировал я.

За что был опять облизан. А благодарный имяносец легко слетел с высоты седла и растворился в высокой траве.

Подъехал Тивас, отъезжавший к одному из курганов, чтобы осмотреть с его вершины окрестности.

— Поговорим?

— С превеликим нашим удовольствием. Как говорят арабы, беседа с хорошим спутником вдвое сокращает дорогу.

— Умны эти твои арабы.

— Вглядываясь в твои черты, я прихожу к выводу, что они скорее твои, чем мои.

— Что, так похож?

— Да. Причем на весьма породистого араба.

— Спасибо. А отдельная благодарность за породистого.

— Всегда к вашим услугам, дорогой друг.

Он какое-то время молчал.

— Ты для меня становишься все большей загадкой. Каждый день даришь неожиданности.

— Какие же?

— Да накопилось уже. Видишь ли, я не совсем понимаю, как ты вообще здесь оказался.

— Постой, но ты ведь вроде мне уже все объяснил.

— Тогда мне все показалось ясным. А вот теперь нет. Когда на мой вызов явилось тело Саина, а в нем ты, я все списал на поврежденный блок. А вот потом начались странности. Во-первых, тебя признал меч.

— И что с того?

— Этот меч делал вагиг. И делал его для Саина.

— Да? Может, перепутал? Мы ведь похожи.

— Как две капли воды. Но дело не во внешности. Меч признал суть Саина.

— Ну значит, я — Саин. Просто у него шизофрения или раздвоение личности.

— Нет, ты не Саин. Я очень хорошо знаю этого человека. Прекрасный воин с рациональным интеллектом. А ты, когда попал сюда, на воина был не похож совершенно. Разве что духом, но вот умения у тебя не было ни на грош. Как ты не погиб от своей собственной руки, я даже не представляю. Но прошло три дня, и твое мастерство выросло безмерно. Ты бился в Игре. И победил. Зала Непобедимый продержался против тебя столько же, сколько новобранец против него. Ты умудрился удивить вагига и получил его Дар.

— Постой, — прервал я его. — А меч Саин тоже получил в дар?

— Да нет. Он купил его. Но не за деньги. Отслужил вагигу. А отслужить им трудно, — усмехнулся он. — И еще. Саин никогда бы не побежал спасать комоня. Он признает только оправданный риск. При этом хорошо оплаченный.

— Слушай, ну что ты переживаешь. Видишь, какой я хороший. Радуйся. Видишь, зверя нам какого в воспитание отдали. Вырастет, так ему вообще цены не будет. Кстати, куда он делся? — привстал я на стременах.

А Бонька уже мчался к нам. В два прыжка взлетел на руки и что-то встревоженно заверещал. Я посмотрел вперед. Наш дальнейший путь пролегал в нешироком распадке между двумя избитыми эрозией холмами.

— Тивас, друг мой, мне почему-то не хочется ехать по этой расщелине. Она, конечно, на какое-то время спасет нас от солнца, но степной простор мне больше по сердцу, ибо таит меньше неожиданностей.

— Согласен, друг мой, — ответил Маг. И, вдруг замолчав, бросил на меня удивленный взгляд. — Ты заговорил сейчас словами Саина.

— Ты знаешь, чьими бы словами я ни заговорил, но вот ехать в эту расщелину у меня совсем нет никакого желания. Давай объедем.

И мы повернули коней в сторону крутого отрога холма, по которому вполне можно было подняться. Хотя и с некоторым трудом.

А вот то, что мы решили изменить направление нашего движения, кому-то сильно не понравилось.

Из высокой травы стали подниматься кони и сразу срываться в галоп, а на спины им на полном скаку взлетали люди в буро-зеленых накидках с длинными копьями в руках.

Бонька яростно заверещал. Я понял, что именно их присутствие не понравилось нашей разведке.

Тивас прошипел какое-то резкое слово, прозвучавшее как ругательство.

— Гони, — посоветовал он, бросая коня в галоп.

— Кто это? — уже на скаку прокричал я.

— Маркаты. Степные.

Я понял, что встреча с этими мужчинами не входила в наши планы.

Скачка продолжалась уже больше часа. Сначала, пока мы преодолевали холм, преследователи едва не достали нас, но кони их подвели. Испуганные запахом гиршу они на какое-то время вышли из подчинения. И этих мгновений нам хватило, чтобы взлететь на гребень холма, откуда открывался шикарный вид на ровную, как стол, степь.

Все-таки Тивас — знатный лошадник. Длинноногие гнедые красавцы легко оторвались от приземистых лошадок этих самых маркатов, но ребята оказались цепкие, въедливые, как бульдоги, и погоню не оставляли.

Там, у холма, я успел разглядеть их. Хищные узкоглазые физиономии, измазанные грязью, накидки из плетеной травы, копья. Похоже, Бонька спас нас от серьезных неприятностей.

А злодеи гнали нас умело. Передние менялись с отдохнувшими в конце растянувшейся колонны преследователями. Их было человек сорок. И их численное преимущество позволяло им поддерживать высокий темп скачки. Пару раз в нас метнули дротики, но неудачно.

Кони наши шли ровно, мощно, но, похоже, начинали уставать.

— Пересаживаемся, — скомандовал Тивас.

И мы на скаку поменяли коней. Раньше подобный трюк привел бы меня к инфаркту.

— Да срежь ты эту попону, — прокричал я.

Бронированный шкурой гиршу конь явно начал сдавать. Но останавливаться не было никакой возможности, очень уж умело нас преследовали. Похоже, куда-то гнали.

— Куда они нас гонят?

— Не знаю, — последовал ответ.

А минут через пять все прояснилось. Впереди стало видно, что степь разрубает неприятной широты овраг. Похоже, мои приключения в этом мире заканчивались.