Эльберд Гаглоев - По слову Блистательного Дома

В замок.

Приятное приглашение.

Попробуй не прими. Хистару позарез были нужны арфаны. Хотя бы один. И если удастся протащить в замок этого одного… И непременно с чашкой. Малая цапля из Пестрой Сотни прошла с его клунгом, и сейчас умелые пластуны в пятнистых балахонах рыли землю в поисках следов.

Из темноты появился малый.

— К тебе Захад, хистар.

— Сюда его.

У костра облаком пятнистого мрака материализовался невысокий крепыш в лохматом балахоне.

— Я узнал, хистар.

— Говори.

— На арфанов напали трое. Четверых убили. Двоих забрали. Котлы, лошадей тоже забрали.

— Порадовал ты меня. Возьми.

Сорвал с пальца перстень с большим полированным красным камнем, протянул собеседнику. Тот слегка привстал с корточек, ухватил подарок, глянул.

— Красиво, — поблагодарил. Не глядя, кинул за пазуху.

— Еще я узнал, хистар.

— Говори.

— Там, за увалом, дюжина десятков. Тех, что от Серых Кольчуг остались. Их старший со мной пришел.

— У меня на тебя перстней не хватит, — довольно заворчал Ваттард.

— Ты и так щедр, хистар. Силен тот, кто в тяжелый день не скорбит о потерянном.

Ваттард благодарно склонил голову.

— Хорошо. Пусть позовут его.

В крут света мягко, барсом, вошел поджарый воин с лицом старого беркута.

— Я Мараг, сотенный.

— Я Ваттард, хистар клунга. Садись. Добрый лорд вино прислал. Пей.

— Нам тоже прислал. И лекарей прислал. У меня много побитых.

— Хорошо бьются.

— Хорошо.

— Добрый лорд в гости зовет. Пойдешь со мной?

— Как не пойти.

Два хищника понимающе глянули друг на друга.

Улыбнулись, ощерив зубы.

— Пойду к своим.

— Иди. Утром одним строем пойдем.

— Это как добрый лорд скажет.

— Ты мудр.

Когда моложавый старик ушел, Ваттард хлопнул ладонью по земле рядом с собой. Захад, как кошка перетек. Притянул его голову к своей.

— Сейчас возьми своих. Тебе я дам два малых журавля. Найди арфанов и приведи ко мне. Быстро приведи. Пока мы к лорду в замок не вошли. Не спрашиваю, сможешь ли. Говорю — приведи.

— Приведу, хистар.

— Иди.

Ваттард довольно смотрит на игру углей. Вскидывается.

— Эй, там, если я старый, мне уже жареного мяса никто не дает?

Ест горячее полусырое мясо. Глаза смеются. Добрый лорд. Добрый.

Неожиданный подарок был чудо как хорош. Изящный решетчатый приклад, облитый кожей, помповый магазин, удобное подвижное цевье, легкие дуги лучка. Игрушка, а не оружие. Одно плохо. Пластин было маловато. Щедрые дарители решили, что они как раз мне ни к чему. Я так не считал.

И нелегкая понесла меня пошляться по полю битвы, пособирать эти такие нужные в хозяйстве штуковинки. Дареный арбалет заряжался легкими стрелообразными пластинами. Это, конечно, не болты, но предмет тоже весьма неприятный, тем более что сам арбалет трехзарядный и весьма-таки скорострельный.

Прогулка по этому полю была не самой лучшей моей идеей. Груды порубанных, поколотых тел, между которых бродят в поисках еще живых лекари, друзья павших, не могли быть приятным антуражем для вечерней прогулки. Грустное в высшей степени зрелище.

Очень скоро я нашел то, что искал. Изрубленные антикавалерийские сооружения, густо утыканные пластинами. Домовитость — величайший элемент моей сущности, и вскоре стрелками был плотно набит предусмотрительно прихваченный мешок. Пора было двигать к своим. Даже несмотря на внезапное замирение, встреча с нашими недавними оппонентами, по моему глубокому убеждению, вряд ли могла принести волнительные моменты радости. Очень уж нечеловеколюбиво смотрел на меня рогатый дядька. Зарядив самострел и навьючив мешок с пластинами на плечи, я уже было направился к нашему бивуаку, как внимание мое привлек абсолютно неуместный звук. Где-то очень рядом очень горько плакал очень обиженный ребенок. Я присмотрелся. На одном из избитых стрелами бревен сидел смешной лохматый комочек с чрезвычайно грустной котячьей мордашкой и горестно делился со Вселенной своими проблемами.

— Ты что же за зверь-то такой?

— Я не зверь. Я — Пушистик.

— А чего ревешь?

— А ты хороший?

— Самый-самый, — серьезно заверил я странного говоруна.

— Нет. Самый-самый — мой большой братик, — сразу был проинформирован я. Зверек смешно подергал носом. — Ты не злой. От тебя пахнет хорошо. Потому я тебе показался.

— Так чего же ревешь?

— Крылышко ударил. — Малыш доверчиво поднял ручку. На лохматом крыле, что как странный плащ тянулось от маленького запястья к лодыжке, красовался длинный разрез. — Я ему пою, а оно все равно болит.

— Чем же тебя так, малышок?

— Железом плохим. — Он опять принюхался. Нахохлился и отодвинулся. — Нет. Ты плохой. У тебя железо такое в мешке. Не подходи. Укушу. Я сильный очень.

— Не мое это железо. Я его насобирал плохих бить.

— Не врешь? — недоверчиво полюбопытствовал Пушистик.

— Вот те крест.

— А зачем мне крест? — опять отодвинулся недоверчивый лохмастик.

— Не вру.

Он опять принюхался.

— От тебя дядькой Андрием пахнет.

— Не дядькой, а кавалером.

— Кавалером не пахнет, а дядькой Андрием пахнет, — удивленно вздохнул мой собеседник.

— Ладно. Точно, дядькой Андрием.

— А ты снеси меня к нему. А то я лететь не могу.

— Снесу, — протянул я к нему руку. — Залазь, Чебурашка.

— Я не Чебу этот. Я — Пушистик, — попытался он в очередной раз достучаться до моего сознания. — Пушистик, — и уселся, отдуваясь, на мои плечи. — Ты меня не урони.

— А ты держись.

— Ага. Ты вон скользкий какой.

— На мешок залазь.

Он потоптался, устраиваясь.

— Залез уже. Поехали, что ли, — ворчливо скомандовал мой наездник.

— Ну поехали.

— Хотелось бы выслушать, что вы думаете о происходящем, достойные соратники мои.

Этими словами господин лорд наш Шарм'Ат начал совет.

Кавалеру всегда очень нравился походный шатер лорда. Огромный, тяжелого шелка оттенка ранней весенней травы. Несмотря на кажущуюся эфемерность, походное жилище это прекрасно защищало от холода ночи и хорошо держало тепло, исходящее от быстро выложенного огромного каменного очага и, что самое радостное, прекрасно обрубало длинные уши.

Сейчас в шатре собралась вся, нет, почти вся, воинская элита земли Шарм'Ат. И все те, кто привел своих воинов, чтобы встать рядом с лордом.

Хасангар Белой Пехоты бой Джама конт Зарватаг. Это его воины сегодня дважды приняли на себя атаки неистовой конницы, а потом своими телами запечатали выход из Блуждающего Крома.

Хасангар Блуждающего Крома бой Сахан конт Сбара. Это в объятиях его фургонов так хорошо потеряла в весе рогоносная конница.

Кавалер Зардаг конт Касума. Обычно хасангар панцирного гоарда лорда Шарм'Ат. Это он, когда его верховые предательским оружием были лишены коней, сплотил их и разорвал фланг вражьей пехоты.