Ксения ЧАИКОВА - Теневые игры

- И как мне поступить? - едва слышно, дабы не побеспокоить Торина, поинтересовалась я у дверного косяка, прижавшись к нему лбом. Разумеется, покрытые наивной, но приятной для глаза резьбой доски мне не ответили. Да я и не ждала. Как же глупо, когда храна, привыкшая для работодателей решать сложные вопросы и выполнять щекотливые поручения, не может разобраться со своими проблемами! Но что поделать, если меня обучали думать за других, а рассказать, как принимать решения за саму себя, как-то не удосужились. И результаты более чем впечатляют. Вон, попробовала уже два месяца назад свою судьбу в свои же руки взять. И что получилось? Да ничего хорошего. Только какого-то странного альма себе в убийцы навязала. А потом и на шею посадила. Впрочем, на столь оригинальный способ избавления от душегуба - приручить его - наверняка стоит попытаться получить лицензию.

Торин, завалившийся спать раным-ранехонько, и вскочил чуть свет, и, естественно, тут же растолкал меня. Вернее, не просто растолкал, а изволил на меня наступить. А потом еще и свалиться всей массой, когда я, не разобрав со сна, кто это пытается по мне прогуляться, ухватила наглую конечность и от души дернула ее, опрокидывая неизвестного агрессора на пол около себя. Нападающая сторона, в пику всем приемам, завалилась не рядом, а прямо на меня и заверещала таким знакомым голосом, что я сразу же поняла: никто на меня покушаться не собирается, просто Торин с присущим ему легкомыслием не подумал о своей хране и ее привычке укладываться спать на полу около кровати клиента.

При падении Торин оцарапал щеку, ссадил колено и ушиб руку. Кто бы сомневался. И как он ухитряется везде находить приключения на свою голову и все прочие части тела - загадка. У меня бы так, наверное, не получилось даже при всем желании.

Кое-как утешив высокородного страдальца, я быстро собрала вещи и погнала аристократенка на завтрак.

Разумеется, хозяева еще спали. Наводить свои порядки на чужой кухне я не рискнула, и Торину пришлось ограничиться частью наших припасов. Съесть-то он их, разумеется, съел, но при этом смотрел на меня как на величайшую садистку всех времен и народов. Отчего - лично мне было непонятно. Сам же, кажется, во всем виноват: проснулся в несусветную рань, и меня поднял, и завтрак незамедлительно потребовал. Я все обеспечила. Так что же не в порядке?

- Я лошадей оседлаю, а ты пока сходи разбуди Вэррэна,- мягко попросила я, вставая из-за стола и подхватывая на руки Тьму. Графенок, впрочем, и не подумал так же спокойно и вежливо отправиться на поиски альма:

- А сама-то ты чего? Боишься его небось, а? Ага! Так же, как ту лягушку несчастную!

Торин, поняв, что нашел, чем меня задеть, впал в такое возбуждение, что уронил себе на колени кусочек колбасы и даже не заметил этого, поглощенный масштабом сделанного им открытия. Я же, не желая расписываться в собственной слабости, судорожно поискала и быстро нашла достаточно уважительную причину, чтобы спихнуть подъем альма на Торина:

- Ничуть я не боюсь. Просто разве ты со Штормом справишься? Он жеребец нравный, стоит отвернуться - и зубами норовит цапнуть, а то и лягнуть. Ко мне он привык, хоть и с трудом. А тебя до сих пор на дух не переносит. Ну подумай, что будет, если Шторм тебя копытами уму-разуму учить начнет?

Торин приуныл. Мои доводы явно показались ему более чем убедительными. Поэтому аристократеныш оставил препирательства и уныло потащился к Вэррэну. Я же, не мудрствуя над запертой дверью, по-простому вылезла в окно, сладко потянулась, чувствуя, как по очереди напрягаются все мышцы и связки, и двинулась на розыски конюшни.

Кларрейда, до которой наша странная компания добралась через пять дней, наполненных непрекращающимися стонами и жалобами Торина, ехидными взглядами Вэррэна и насмешливым шипением совершенно отбившейся от рук Тьмы, была городом примечательным и известным. Правда, известность ее издревле носила самый сомнительный характер. Дело в том, что этот населенный пункт давал приют огромному количеству игроков и охотников до заключения всевозможных пари. Даже название, по мнению любителей копаться в филологическом мусоре, уходило своими корнями к гномьему слову клар'рэяйдай, что в переводе означает "везунчик", "счастливчик" или просто "удачливый представитель разумной расы". Количество игорных домов в Кларрейде не поддавалось исчислению, на каждой улице было по одному, а то и по два подобных заведения с яркими, подсвеченными магией вывесками и большими окнами, занавешенными плотными бархатными портьерами. За сутки в этом никогда не спящем городе можно было сказочно разбогатеть, а можно - превратиться из толстосума в бедняка, дрожащего в одних подштанниках на холодном осеннем ветру. Близость одного из самых больших в Райдассе женских монастырей никак не влияла на специализацию этого огромного притона игроков и спорщиков. Наоборот, поговаривали, что смиренные богомолки иногда спускаются со склонов принадлежащей людскому королевству части Стальных гор, чтобы сыграть партию-другую в кости или крутануть рулетку.

Гномы относились к выросшему неподалеку от их горного государства городу философски. Кларрейда по сравнению с большинством человеческих поселений была относительно молодой - всего-то сто пятьдесят лет, и некоторые из низкорослых долгожителей еще помнили первые хижины поселенцев, пришедших осваивать предгорья. Даже местность вокруг Кларрейды носила название Гномьих огородов, видимо, как дань уважения к бородатым соседям, потому как в занятиях земледелием население Стальных гор не было замечено никогда и никем. Жители гротов и штолен живо просекли все выгоды, которые сулило им соседство с большим людским поселением, и быстренько организовали нечто вроде гномьего базарчика в окрестностях Кларрейды, неизменно привлекающего толпы купцов, коммерсантов и простого люда, не желающего переплачивать втридорога за изумительные украшения и изделия из натуральных камней.

Въездная пошлина была велика до безобразия. Торин поныл и пожаловался для порядка, но под моим насмешливым взглядом, без слов напоминающим, что это была его идея - отправиться в Кларрейду,- сник и примолк. Однако, расставаясь с деньгами, сопел столь яростно, что стражник, принимавший плату, даже прикрыл нос чудовищно грязным носовым платком, надеясь таким нехитрым способом избежать заражения насморком, явно терзавшим тонкий породистый нос странного путешественника.

Впрочем, мой дражайший подопечный за неделю пути успел простудиться раз пять, не меньше. Наверно, ночевки в полях, рощах и лесах, где под утро трава уже затягивалась ажурной сеткой колкого иглистого инея, ему на пользу все-таки не шли. Но я старалась избегать поселений, особенно крупных, небезосновательно опасаясь, что там может найтись излишне ретивая стража, которая решит любой ценой задержать беглого альма. Посему спать приходилось под открытым небом. Что, разумеется, никак не способствовало оптимистичному взгляду на жизнь и заставляло моего клиента раз за разом шипеть, браниться и проклинать мою паранойю. Поэтому Кларрейде Торин обрадовался уже только потому, что она сулила ночевки под крышей, в удобной теплой постели.