Ксения ЧАИКОВА - Теневые игры

Я окинула своего подопечного подчеркнуто задумчивым и недоверчивым взглядом. Мне-то любая женская личина подойдет: любовницы, сестры, матери или дочери. Другое дело, что она должна хоть чуть-чуть соответствовать действительности. Кто же поверит, что мы с Тори ном брат и сестра? Во-первых, ничуть не похожи ни внешне, ни характерами, во-вторых, несмотря на разницу в возрасте, это не графенок меня, а я графенка всегда опекаю.

- Я лучше здесь посижу,- раздумчиво сообщил Вэррэн, глядя то на меня, то на Торина, словно сравнивая нас и всерьез прикидывая, какие родственные отношения могут связывать столь странную пару.

- Правильно! - искренне возрадовалась такой рассудительности хвостатого я,- Нечего тебе по городу шататься, постарайся даже из комнаты не выходить. Хозяину приплатим, чтобы он никому не проговорился, что здесь альм на постой устроился…

- Что? Да чтобы эльфярский выб… - Вэррэн поперхнулся не слишком приличным словом, которое хотел выплюнуть, смущенно покосился на меня и продолжил более мягким голосом: - Я хотел сказать, что эльфу верить нельзя.

- Альмам тоже,- подковырнула я.

- Мы - другое дело. А они за деньги мать родную не то что продадут - еще и убьют, и запакуют красиво, чтобы заказчику приятнее было.

- Ничего. Деньги - они везде и для всех деньги. Заплатим столько, чтобы хозяин молчал как могила. Тем более что эльф он всего лишь наполовину, значит, и подлости, и своекорыстия у него вполовину меньше.

Пепельные губы чувственно дрогнули. Вэррэн явно не имел цели произвести на меня впечатление, а просто с наслаждением ругался, беззвучно проговаривая бранные слова, но я все равно на всякий случай поторопилась наклониться к Тьме, опасаясь, что еще чуть-чуть - и повешусь на шею наглому, удивительно красивому альму, пахнущему смесью лесной земляники и нагретой сосновой смолы. Демон ехидно фыркнула мне в лицо, напоминая, что уж для кого для кого, а для нее мои мысли и чувства тайной никогда не были, и торопливой чередой мыслеобразов посоветовала бросить дурить и поменять место ночевки - с коврика в комнате Торина на кровать в комнате Вэррэна. Я легонько дернула ее за хвост, призывая сей нехитрой воспитательной процедурой не лезть ко мне под одеяло с такими малополезными в жизни советами, и сосредоточила внимание на своем подопечном. Тому никак не сиделось спокойно - Торин предвкушал день, полный прогулок, забав и развлечений, и с открытым сердцем стремился навстречу веселью, с трогательной непоследовательностью игнорируя даже завтрак, хотя обычно покушать любил.

Кларрейда встретила нас вполне дружелюбно, и я искренне понадеялась, что нам так и будет везти в дальнейшем. Даже Торин отчего-то вдруг взялся за ум и не стал выкидывать никаких номеров. Он не рвался из моих рук, не пытался пересечь оживленную улицу перед самой мордой какой-нибудь разгоряченной лошади, не застревал около витрин, не лез в лужи, не передразнивал стражников, не требовал сластей, не цеплялся к прохожим и вообще вел себя образцово. Правда, он как-то уж слишком заинтересованно поглядывал на лавки, торгующие чародейскими побрякушками и книгами, но я, не желая потакать его нездоровой склонности к магии, решительно пресекала все попытки поближе ознакомиться с товарами специализированных магазинчиков. В самом деле, благороднорожденный маг - где это видано?

Если Торина больше всего интересовали витрины и памятники, то я приглядывалась к людям. Меланхоличный философ и подонок Зверюга был очень красивым парнем, такие всегда на виду, хочешь не хочешь, а заметишь. И девушки к ним липнут, и мужчины неодобрительно косятся, и матроны мечтательно оглядываются.

Эх, по гостиницам да постоялым дворам бы пробежаться… Не по самым роскошным, но и не по дешевым. Милорд Иррион не поскупился на оплату наших услуг по охране Торина во время путешествия в Меригаун. Мне, естественно, заплатил больше, но и Зверюгу не обидел, весьма солидную сумму, полученную отреченным, растратить за три недели вряд ли получится. Конечно, теоретически это возможно, но поэтичный негодяй с неприятным прозвищем казался мне слишком рассудительным, чтобы за день-два спустить гонорар на девочек или игру в кости. У него наверняка привычка экономить так же, как и у меня, в плоть и кровь въелась. Поэтому в самые дорогие и роскошные гостиницы он не пойдет. Но в то же время вознаграждение, выданное милордом Иррионом, вполне позволит без особых хлопот больше года жить на постоялом дворе средней руки, без особой роскоши, но и не бедствуя. Вот бы пройтись по общественным заведениям! Там словцо, здесь фразочку - глядишь, что-нибудь да прояснится. Опыт по разысканию людей в чужих поселениях у меня был, небольшой, правда, но был. В частности, я понимала, что начинать нужно именно со сплетен и слухов. В таком городе, как Кларрейда или Тинорисса, это, правда, будет сделать достаточно сложно, потому что приезжих в них всегда толпится едва ли не больше, чем жителей. Но, если подойти к делу с должным упорством и старанием… Эх, если бы не Торин!

К несчастью, я была все равно что привязана к аристократу. В обязанности личной храны, помимо всего прочего, входит также ограждение клиента от всевозможных бытовых случайностей и неприятностей. То есть если вдруг на моего подопечного кирпич свалится и убьет наповал - отвечать мне придется по всей строгости, вряд ли я сама в таком случае надолго переживу клиента. А с Торином ходить - все равно что выгуливать шестилетнего малыша, непоседливого и шкодливого. Только и следи, как бы он под копыта лошади не угодил или к злобному цепному кобелю знакомиться не полез. А еще - чтобы грязь в рот не тянул, беретик не потерял, штаны не порвал, в яму не свалился, на мокрой брусчатке не поскользнулся, ноги не промочил или еще в какие-нибудь истории не влип.

- Тень! Эй, Тень! - Несносный графенок, поняв, что я отвлеклась от его сиятельной персоны, погрузившись в свои мысли, сначала просто потормошил меня, а потом, обозлившись, со всей дури дернул за рукав платья, едва не оторвав его начисто. Я поплотнее укуталась в плащ и хмуро глянула на своего подопечного из-под упавшей на глаза челки. Правда, поинтересоваться, что именно понадобилось неугомонному графенку, я не успела: не понявший, что сумел завладеть моим вниманием, Торин заорал на всю улицу:

- Литана!

Меня будто по лицу ударили.

- Никогда… Ты слышишь, никогда не смей называть меня этим именем!

Лорранский захрипел и забился у меня в руках. Оказывается, в приступе ослепившей меня ярости я сгребла его за грудки и даже слегка приподняла над землей. С невольным уважением подивившись своей же силе, я поспешила опустить подопечного на мостовую, покровительственно поправила на его макушке беретик и благодушно спросила: