Ксения ЧАИКОВА - Теневые игры

- П-почему могильные-то? - невольно дрогнувшим голосом поинтересовался Лорранский-младший, отводя глаза. Вэррэн, наоборот, с любопытством приподнялся на локтях и даже вытянул шею, чтобы лучше видеть. Торин его энтузиазма не разделял - слишком уж красочно представилось ему, что могло бы произойти, не ошпарь наемница коварных тварей кипятком. Ведь заживо бы обглодали и по кусочкам в свои подземные галереи утащили, оставив на земле лишь голый, начисто объеденный костяк!

- Откуда я знаю? Называются они так, вот и все,- мирно пояснила Тень, бросая трупик в костер.- Может, потому, что на могилках живут. Я, когда в прошлый раз здесь проезжала, имела неосторожность прямо возле их гнездовья устроиться, так потом едва ноги унесла. Осторожно!

Еще одна порция дымящегося варева щедрой волной плеснулась на землю. Торину даже почудился дрожащий в нагревающемся воздухе визг, с которым гибли муравьи.

- Все. Теперь, думаю, не полезут - сильный травяной дух отпугнет даже комаров и злых осенних мух, не говоря уже о такой мелочи,- удовлетворенно констатировала наемница, понюхав кружку.- Завтра, я думаю… - Девушка не договорила, похлопала себя по карманам и по ногам через штаны, потом пошарила в сумке и огорченно выдохнула: - Вот ведь демонова притча!

- Что такое? - с готовностью взволновался Торин, уже вообразивший себе невесть какие ужасы.

- Да ничего особенного. Просто я, кажется, один из ножей потеряла. И, главное, ума не приложу где,- огорченно сообщила храна, вновь поворачиваясь к огню. В отблесках пышущего жаром костра ее лицо выглядело совершенно бесстрастным, как у статуи, спокойные глаза остановились и остекленели, Тень как будто даже не моргала и не дышала. Вэррэн, кажется, тоже заметил эту странность - альм приподнялся и помахал рукой перед лицом девушки, словно стремясь привлечь к себе ее внимание. Наемница вздрогнула, как со сна, похлопала глазами и недоуменно воззрилась на посмевшего потревожить ее задумчивость:

- Что еще случилось?

- Да ничего. Ты только, пожалуйста, дышать не забывай,- мирно попросил альм, опускаясь обратно на нагретое место. Тень удивленно вздернула брови, но от комментариев воздержалась и с привычной тщательностью принялась устраивать временное ложе для своего подопечного. Лорранский послушно улегся, но как следует отдохнуть в ту ночь ему было не суждено. Казалось, только-только граф смежил вежды, как тут же был поднят на ноги жутким замогильным басом:

- Именем короля, вы арестованы!

Раскрыв глаза, Торин в ужасе обозрел возникшие у костра фигуры. Таких страшилищ ему еще видеть не приходилось. Дикие звериные глаза на вытянутых мордах дополнялись чем-то неописуемо страшным, ирреальным, как дурной сон, привидевшийся в полнолуние. Наемница, сидящая у огня, не вставая, звонко щелкнула своим излюбленным оружием - певучей тайтрой, и пришлые участники ночных развлечений с умилительным единодушием дружно шарахнулись в стороны. Смотрелись они просто ужасно. Кажется, храна ошиблась, утверждая, что призраков не бывает: эльфы все-таки поднялись из своих могил; дабы отомстить потревожившим их покой. Во всяком случае, ни на зомби, ни на людей, ни на представителей других рас нападающие похожи не были - их отличала мертвенная бледность, стремительность перемещений, удивительная массивность, несколько откровенно лишних конечностей и страшные, ни на что не похожие голоса. Впрочем, и на эльфов страхолюдины не слишком смахивали. У страха, однако, глаза велики, и Лорранский с готовностью поверил в восставших из своих могил клыкастых среброкожих воинов, решивших примерно наказать наглецов, осмелившихся потревожить их многолетний покой.

- Пошли прочь отсюда! - во весь голос гаркнула Тень, голой рукой щедро зачерпывая переливающиеся алым угли из кострища. Торин невольно зажмурился, а девушка, даже не охнув, на мгновение осветила свое равнодушно-прекрасное лицо стремительным росчерком пылающих звездочек и легко впечатала их в одну из страхолюдных вытянутых морд ночных гостей. Морда истошно завизжала, заржала, дернулась и распалась на две неравные части, причем большая со скоростью ветра умчалась куда-то в поле, а меньшая явственно ругнулась и принялась вставать, с оханьем и кряхтеньем потирая себя одной из конечностей. Прочие призраки, словно вдохновившись его примером, тоже начали стремительно распадаться на части. Половины вступали в бой, половины поспешно шарахались в стороны.

Суеверный ужас, обуявший Лорранского при виде убитых сорок лет назад эльфов, восставших из могил и оседлавших мертвых скакунов, дабы прогнать из своего царства непрошеных гостей, не позволил ему даже встать, не говоря уже о том, чтобы по-рыцарски вступиться за свою телохранительницу, в одиночку отмахивающуюся от пяти теней. Впрочем, почти сразу же их стало четверо - приподнявшийся на локтях Вэррэн, в отличие от Торина, цепенеть и не подумал и первым долгом схватился за арбалет. Правда, как он ухитрился не подстрелить кружащуюся среди призраков Тень, остается только гадать.

Одна из смутных теней - стреноженная лошадь, стоявшая поблизости,- внезапно с диким ржанием взвилась на дыбы. Каким чудом ей удалось разорвать путы - загадка. Однако ненормальная коняга, в которой не составило труда узнать бешеного Шторма, приобретенного по случаю легкомысленной наемницей, ухитрилась самостоятельно освободиться и вихрем прошлась между нападающих, буквально расшвыряв их призрачных коней, тут же с величайшей готовностью давших деру. Сам же Шторм в охотку дернулся за ними, однако потом вернулся и едва не затоптал недостаточно расторопного призрака.

Видения мертвых эльфов нападали с решимостью, говорившей о немалом опыте и солидной физической силе. Бесшабашная храна, всегда берущая скорее ловкостью, чем мощью, кажется, была в восторге от всего происходящего и даже слегка пританцовывала, без труда держа четверых не упокоенных во Мраке вековечном среброкожих парней на расстоянии. Вонато привычно встала на защиту своей обожаемой хозяйки и реяла над полем могилок, как темная крылатая посланница Мрианы. Весь бой казался чем-то нереальным, будто происходящим во сне. Призраки нападали то поодиночке, то парами, ощетинившись короткими одноручными мечами и кинжалами. Но раз за разом были вынуждены отступать, стараясь не попасть под хлещущий град обрушенных на них ударов стальной плети, с диким свистом крутящейся в тонких руках насмешливо скалящейся наемницы. В холодном блеске тщательно сдерживаемого бешенства Тень была просто страшна. Казалось, она прекрасно контролирует себя, но ежесекундно задумывается: а не плюнуть ли на все это, не дать ли выход рвущейся наружу ярости и ненависти? И Торину почему-то не хотелось думать о том, что будет, если его телохранительница все-таки уступит душащей ее злобе и окончательно озвереет.