Диана Удовиченко - История бастарда. Реквием по империи

Восторженным ревом встретил клан ориг эти чудеса, славил своих шаманов. А гости долго еще молча сидели. Первым Вели-гхор заговорил:

— Сколько же у тебя таких шаманов, Уран-гхор?

— Четыре десятка, — был ответ.

— А что же еще они могут?

— Амулеты разные делать, в бою воинов невидимыми щитами прикрывать, молнии во врага посылать, болезни лечить, с духами предков разговаривать. Многое могут…

Долго еще пировали орки в тот день. Собрались все воины клана, веселое застолье было. Настал вечер, разошлись все по своим селениям. Гости улеглись спать в поставленных для них больших карангах. Да только не ко всем в ту ночь сон пришел. Много думали вожди о громадной силище, пришедшей в Орочье гнездо. И еще каждый гадал, чего же хочет от них радушный хозяин.

Как утро настало, засобирались вожди в обратный путь. Только сначала пригласил их Уран-гхор перекусить перед дорогой. Молчал он, ничего не говорил, прихлебывал травяной отвар. Первым не выдержал молодой Вели-гхор:

— Скажи, Уран-гхор, зачем ты нас собрал? Ведь не только чтобы на празднике погулять?

— Не только, — отвечал вождь. — Собрал я вас, чтобы вы своими глазами нашу жизнь увидели, нашу силу почувствовали. Все вы — славные вожди, великие воины, уважаемые в своих кланах. Расскажите оркам, как живет клан ориг. Расскажите, что могут наши шаманы. Про богатство наше, про могущество расскажите. И сами подумайте, что для вас дороже: вечные распри между племенами или единство, которое дает силу?

— Да ты, никак, под свою руку нас зовешь? — зло рассмеялся Оран-гхор.

— Зову.

Эр-гхор головой покачал:

— Не гневайся, Уран-гхор. Но никто не захочет власть вождя тебе отдать.

— Я и не хочу вашей власти, — отвечал Уран-гхор. — Вы останетесь вождями, а я буду — вождь вождей.

Переглянулись гости.

— Решайте, вожди, — сказал Уран-гхор. — Неволить никого не стану. Не нужны мне ни рабы, ни враги внутри моего народа, нужны верные воины и товарищи. Решайте. А только поодиночке люди нас всех передавят и в полон заберут. Вместе же мы — огромная силища.

— Что же, если пойдем мы под твою руку, и из наших юношей шаманов сделаешь? — спросил Вели-гхор.

— Роб отыщет в каждом племени орков с даром и сделает их шаманами.

— А пока они учатся — пошлю в племена своих шаманов, — подтвердил старик. — Чтобы от опасности защищали, охотничьи угодья заговаривали, орков лечили да вулкорков сильных выращивали.

— А молодежь нашу будешь обучать, как своих воинов?

— Я не буду. Вы сами будете, я только покажу, как.

— Думать надо, — сказали вожди.

— Думайте. А кто надумает — пусть приходит ко мне, принимает мои законы и живет по ним. Селение мое всегда открыто для друзей, а в каранге тепло и еда найдется.

— Прост ты, вождь, — ухмыльнулся Оран-гхор. — Слишком многое ты нам показал, все секреты выдал. А если кто не как друг придет, а как враг?

— У нас найдется и чем врага встретить, — отвечал Уран-гхор. — А селения моего клана защищены от подлых жих. Нелегко будет сюда проникнуть.

Ударил в бубен старый шаман, и возникли из утреннего тумана белые тени, подступили к гостям, прикасались холодными бесплотными руками, шептали в уши невнятные речи. Ужас сковал сердца воинов, слышавших голос самой смерти.

— Духи предков нас о враге предупреждают, — сказал Роб. — А врага они с ума сведут, запутают, жизнь высосут.

Содрогнулся Оран-гхор:

— Хватит, хватит, шаман! Понял я, куда клонишь…

Взмахнул рукой Роб — ушли духи, словно и не было их. Только воспоминание о них жило в душах, бередило тоскливым страшным сном.

Разъехались вожди в разные концы степи. Уран-гхор провожал их задумчивым взглядом.

— Скажи, отец, правильно ли я поступил, что не убил Оран-гхора сразу? Чувствую: злоба его не уймется.

— Ты правильно поступил, мой сын. Негоже праздник убийством портить, нельзя кровь в Орочьем гнезде проливать. Да и законы гостеприимства нарушать духи не велят. Не думай об Оран-гхоре.

— Но не предатель ли он? Не продает ли орков людям в Богатые земли? Не доносит ли им о том, что в степи делается?

— Он не жиха, он хх'раис. Разум его разрушается от дурманных грибов. Духи сказали мне: тогда приходит к нему образ человеческого шамана, и Оран-гхор выбалтывает ему все, что видел и узнал.

— Так зачем же мы его отпустили? Ведь он все расскажет людям!

— Не тревожься, сын. Люди узнают. Это неизбежно. Степь велика, в каждом клане есть предатели. Услышат от вождей про нашу жизнь, и донесут человеческим шаманам. Не скоро еще мы всех жих повыведем. Пусть люди узнают. Но на каждую чужую хитрость можно свою придумать.

После праздника минуло десять дней. Потом еще десять. И явился в клан ориг первый вождь, решивший под руку Уран-гхора пойти — молодой Вели-гхор. С собой еще троих вождей клана рау привел. Приняли вожди законы Урана, поклялись по ним жить. А на другой день отправились в родные селения. С каждым из них Роб отправил своего ученика. Стали жить шаманы в селениях клана рау, помогать оркам. Испытали юношей и девушек на колдовской дар, нашли способных и отправили их к Робу — учиться мастерству. Посмотрели другие племена рау, как хорошо живется тем, кто под руку Уран-гхора пошел, и тоже согласились сделать его вождем вождей.

А потом и Эр-гхор явился, а за ним много других вождей клана даг. Каждый день шли орки из разных кланов в селение Гра-ориг, клялись в верности законам Урана. Разъезжались в разные концы Орочьего гнезда молодые шаманы. И летели от них к старому Робу птицы с весточками. Присматривали его ученики за орками, находили среди них предателей. А потом те предатели тихо умирали своей смертью. Очищалось Орочье гнездо от человеческой заразы.

Вставали по всей степи новые и новые воинские селения, учились в них юные орки воевать с людьми. И шаманское селение ширилось и росло. Увеличивалась с каждым днем стая свирепых боевых вулкорков, теперь уже на всех воинов хватало зверей. Доволен был Роб, многое они с Уран-гхором сделать успели. Только Оран-гхор не пришел к стоянке Гра-ориг — ни другом, ни врагом. "Ничего, — говорил старый шаман, — еще встретимся".

Как и прежде привольно кочевали орочьи племена по степи. Только теперь двигались они в сторону тепла, медленно приближаясь к границе с Богатыми землями…

С высоты птичьего полета это выглядело как поток серой лавы — медленно, мерно, неумолимо движущейся на запад. Здесь, на земле, это было похоже на обычное, только очень большое, войско — тысячи солдат, слаженно печатающих шаг по едва просохшей после весенних дождей земле. Но если бы нашелся сторонний наблюдатель, достаточно безумный, чтобы приблизиться к стройным рядам, он сразу бы заметил странности, отличающие эту армию от любой другой. На смуглых воинах не было ни формы, ни даже доспеха: словно какая-то неведомая сила неожиданно выдернула людей из дома, оторвала от привычных занятий и поставила в строй. Одни были одеты в холщовые штаны и рубахи, по-крестьянски подпоясанные плетеной тесьмой, другие — в темные грубые костюмы мастеровых, перехваченные засаленными фартуками, третьи — в любимые мелкими восточными торговцами добротные пестрые кафтаны до колен. Попадались и те, на ком красовались дорогие шелковые или парчовые халаты, которые принято носить в кругу эмиратской аристократии. Многие вообще шли в одном нижнем белье. Кто-то попирал землю новенькими сапогами, кто-то — грубыми деревянными сабо, кто-то — щегольскими расшитыми туфлями с загнутыми носами, а кто-то вообще шел босиком. Оружие тоже удивило бы наблюдателя разнообразием: от луков, арбалетов и сделанных на заказ сабель благородной ковки до топоров и обычных дубин.