Ксения Чайкова - Теневые игры

– Странные темы ты поднимаешь, Тень,- величественно наклонив голову, сообщил Лорранский. Взгляд забросанного овощами аристократа выражал благородное негодование и чуть брезгливое удивление.- Зачем люди ходят в трактир? Поужинать, разумеется. Музыку послушать. С людьми пообщаться.

– Логично,- согласилась я, перехватывая Тьму, явственно почувствовавшую в словах графеныша насмешку и уже метнувшуюся к нему, ощерив клыки и грозно шипя,- Вот только "Сломанный меч" не слишком подходит для мирных посиделок в компании друзей и кружек с пивом. Да и для благороднорожденного он не самое подходящее место. Так что же привело тебя в это достойное, но немного странное и весьма специфическое общественное заведение?

– С тобой хотел поговорить,- наконец сознался Торин, не без опаски глядя на демона, который рвался из моих рук.

– Ну говори,- согласилась я.- Только знаешь что? Давай, может, пойдем куда-нибудь, а то здесь стоять, во-первых, холодно, а во-вторых, небезопасно.

Аристократенок изумленно покосился на меня, но промолчал и галантно предложил локоть. Я, не размениваясь на такие куртуазные сантименты, сгребла ладонь Торина и с недостойной сопровождающей графа девицы торопливостью двинулась вниз по улице, стремясь в кратчайшие сроки отдалиться от "Сломанного меча" на как можно большее расстояние. Судя по звукам и уменьшению количества летящих из окон предметов, драка там стала постепенно затихать, а это значило, что на крыльцо с минуты на минуту может выскочить разъяренный Жун, призывающий на наши головы всех демонов мира подлунного и Мрака вековечного да заодно пытающийся применить менее патетичный, зато более действенный метод внушения и наказания – деньгами. Силой он, ясное дело, ничего не отнимет, но кровь попортит изрядно. Да еще и состоятельных клиентов в своем злопамятстве да вредности мне перестанет сватать.

Улица Каштанов – малоподходящее для графских прогулок место. На ней хватает всевозможных общественных заведений, радующих своих посетителей самыми демократичными в Каленаре ценами и полным отсутствием внимания со стороны стражников, которые просто боятся лезть и тревожить это осиное гнездо, где распрощаться с жизнью было так же легко, как Торину съесть шоколадную конфету. Поэтому неудивительно, что по этой улице я неслась крепко подхлестнутой лошадью, таща за собой бестолкового аристократа, как непослушного демона на поводке. Ишь, ужинать он в трактир пошел! Музыку слушать! С людьми общаться! Да диво еще, как его по дороге в "Сломанный меч" не прирезали в какой-нибудь темной подворотне!

Крупная вязка старого свитера плохо защищала от холода, ветер то и дело сладострастно дотрагивался до тела ледяными пальцами и пытался задрать мой наряд. Я нервно хлопала себя но животу, придерживая рвущийся в полет предмет моего немудрящего одеяния, и косилась на встрепанного, подозрительно долго немотствующего Торина. В самом деле, для него же ни разу не высказаться в течение двух минут – уже подвиг, а тут он едва ли не четверть часа молчит, словно воды в рот набрав. Что у этого вздорного, склочного, болтливого и недалекого аристократишки на уме? Ой, как мне его взгляды да улыбки не нравятся…

Тьма подпрыгивала на моем плече, как не слишком умелый наездник в седле при галопе. Уж кто-кто, а вонато разумела все, ее шипение из просто удивленного постепенно становилось откровенно агрессивным и неодобрительным. Правда, мысли свои демон держала при себе и меня их отголосками не бомбардировала. Впрочем, я ее понимала и гак. Одно дело с покровительственным материнским умилением наблюдать за здоровенным лосем, жующим сладости, как маленький ребенок, или закатывающим глаза и исторгающим из своей могучей груди томные вздохи, и совсем другое – чувствовать, что этот самый лось имеет в отношении нас разнообразные, далекоидущие планы.

Лорранского, чего греха таить, я слегка побаивалась. И дело было даже не в той самоуверенной небрежности, с которой он напролом перся по жизни, не смотря под ноги и не оглядываясь назад, а в его ко мне отношении. Подобрать подходящее определение этим чувствам я затруднялась. Да, думаю, и сам Торин не смог бы внятно объяснить, отчего это он вздумал делать безродной наемнице предложение руки и сердца с соблюдением всех аристократических правил хорошего тона и благороднорожденной напыщенности. Веселое путешествие в Меритаун и обратно приучило меня смотреть на Лорранского-младшего как на бестолкового великовозрастного ребенка, которому постоянно нужны внимание, опека и присмотр. Поэтому серьезно воспринимать Торина вместе с его чувствами, сколь глубоки и трагичны они ни были, я просто не могла.

Пару раз навстречу нашей колоритной троице выскакивали грабители, щерящие в радушных улыбках редкие зубы и потрясающие всевозможными колюще-режущими предметами. Я, не снижая темпа передвижения, перехватывала безвольную ладонь Торина левой рукой, а правой тут же вытаскивала из-за пояса кинжал. Большинству работников ночных подворотен достаточно было одного взгляда, чтобы понять: со столь самоуверенной и решительной девушкой связываться им явно не стоит. Не слишком сообразительных пугала Тьма, с готовностью предъявляющая татям когти и зубы. И если на девушку с кинжалом они бы по скудоумию своему еще отважились выйти, то вступать в конфликт с хозяйкой хищною демона не решился никто.

– Вот сюда. Да осторожно на ступеньках, они наверняка скользкие! – Я, заметив знакомую вывеску, аккуратно подтолкнула своего спутника к дверям очередного трактира. "Фаршированный петух" был заведением пусть и не очень роскошным, зато едва ли не самым спокойным из тех, которые я знала. Для посиделок с недалеким благороднорожденным он вполне годился.

Однако Торин был противоположного мнения. Брезгливо обозрев трухлявые, уже давно не крашенные ступени крыльца, он сморщил свой аристократический нос и капризным голосом, больше подошедшим бы избалованному пятилетнему ребенку, чем высоченному увальню, вопросил:

– Это мы сюда, что ли?

– А что, есть какой-то другой вариант? – елейным голоском поинтересовалась я, начиная потихоньку закипать. Кто бы знал, как мне дороги все эти аристократы с их благородными замашками и заморочками!

– Конечно! – тут же оживился Торин.- Поехали в "Бургомистра и подкову" или в "Королевские розы"! А то можно…

– Ты хоть сам-то понимаешь, что пытаешься мне предложить? Да кто ж нас с гобой – грязных, растрепанных – в такие дорогие и роскошные заведения пустит? Кроме того, столы у них расписаны, наверное, на месяц вперед, так что нам вряд ли найдут местечко даже на полу у кухни.

– Предоставь это мне! – с непрошибаемо-оптимистичным апломбом привыкшего к выкрутасам гуляки покровительственно сообщил Торин, приподнялся на цыпочки и завертел головой, словно выискивая что-то или кого-то. Я настолько удивилась такому несвойственному моему бывшему подопечному поведению, что даже сразу не нашла что возразить. А потом уже было поздно: графенок остановил извозчика, галантно распахнул дверцу старой рассохшейся колымаги и даже помог мне усесться. Судя по невыносимому амбре, витавшему в этом жалком экипаже, до нас в нем возили свиней. Эту догадку весьма красноречиво подтверждала валяющаяся на полу солома и какая-то подозрительно темная кучка, к которой я из соображений брезгливости приближаться так и не рискнула. Тьма недоверчиво дернула носом, едва слышно зашипела и, цепляясь острыми коготками за свитер, перебралась с моих колен на плечи. Вонато тоже не жаловала столь сомнительные и неприятные ароматы. Равно как и их источники.