Арина Холина - Увидимся в аду

Наташа с трудом припоминала, что она ела двести лет назад. Дичь. Луковый суп. Пироги. Мясо. Ни о какой свинине с бамбуком или курице в арахисе, или суши с авокадо и крабами, или пасте болонезе, или бурито с острейшим соусом, или салате «Цезарь» она и не мечтала. А сейчас можно спуститься в метро и съесть бурито за сорок рублей, или пойти в ресторан и заказать отличное фахитос за двенадцать долларов, или попросить шеф-повара пофантазировать на тему бекона, креветок и салата-латука.

Наташа по чуть-чуть откусывала от нежнейшей лазаньи и наслаждалась вкусом так, словно пробовала ее в первый и последний раз.

Иногда она забывала и о прошлой жизни, и о долгих, унылых, однообразных днях в Аду, и о том, что ей — теоретически — грозит наказание за разгильдяйство и пренебрежение обязанностями, но том, как из серенькой, никчемной душонки превратилась в ведьму… Она не хотела ничего замечать, кроме того, что сидит в теплом, даже немного душном ресторане, млеет от вкусной еды, от терпкого красного вина, пахнущего полем и солнцем, а напротив — совсем рядом, коленка к коленке — самый красивый, нежный, приятный, веселый, ласковый (непостоянный — но это временно) мужчина, ее мужчина!

Ка. к это здорово, что нынешние мужчины каждый день моются, устраняя малейшие признаки пота душистыми гелями! Как прекрасно, что они бреют подмышки, красиво, стригутся, не носят эти дурацкие парики, что они одеваются в легкую, обтягивающую одежду, которую так просто снять, что они душатся не для того, чтобы скрыть запах немытого тела, а чтобы их кожа пахла еще лучше!

«Наверное, — думала Наташа, — как Натали Кассель я прожила скверную, бездарную и бессмысленную жизнь, но что мне оставалось? Если бы я прежняя родилась в это время, я бы была тем, что я есть сейчас, — меня бы уважали, любили, я бы даже вышла замуж и родила бы ребеночка, а не тряслась от страха, что меня депортируют в Ад и что я так и не успею насладиться любовью моего мужчины».

— Будешь еще вино? — спросил Игорь.

— А? — очнулась Наташа. — Нет, давай возьмем бутылочку домой.

— Замечательно! — обрадовался Игорь. — А то я так наелся, что сидеть на стуле не падая кажется немыслимой физической нагрузкой.

— Ага, — согласилась Наташа и расплатилась.

Дома они развалились на диване, Игорь поставил фильм «Кика».

— Это Альмодовар, — сказал он. — Мне сказали, что фильм — улет, снят совсем не так, как Альмодовар обычно снимает. Очень смешно, и там детектив… — Он запнулся. — Ладно, давай лучше смотреть.

Игорь тяготел к культуре. Любил читать, ходил в Музей кино, носился по выставкам. И он знал по именам всех режиссеров, писателей, актеров, художников и даже некоторых хоть чем-либо прославившихся операторов. Наташа вначале думала — это он выпендривается, строит из себя умника, но вскоре разобралась, что Игорь занимается всем этим просто из интереса. Он восполнял пробелы в образовании, в знаниях и делал это с таким пылом и такой жаждой, что будь он студентом, ему б уже на первом курсе дали диплом.

Как-то раз он затащил Наташу на фильм Тарковского. Игорь уверял, что каждый человек должен посмотреть хоть один фильм знаменитого режиссера, но Наташа чуть не заснула от тоски. Она так и не поняла, почему культурному человеку нужно смотреть скучное кино с несимпатичными актерами, которые долго страдают в открытом космосе от галлюцинаций и никак не могут сойти с ума окончательно. Спустя примерно треть фильма она отключилась, ничего не понимая, глупо пялилась в экран, подсчитывая в голове смету рекламы «Йескафе» и вычисляя, на чем можно будет урвать. Так как в результате оказалось, что урвать можно где угодно и довольно много, к концу просмотра Наташа повеселела и даже согласилась с тем, что фильм гениальный.

С тех пор каждый раз, когда Игорь притаскивал, как Наташа называла, нудятину, она покорно смотрела в экран и думала о своих делах.

Не без труда переварив пиццу, Наташа стала поглаживать Игоря по животу, медленно продвигаясь к тому, ради чего, собственно, они здесь и собрались. Спешить некуда — у них впереди целая ночь. Ей хотелось помлеть от желания — так, чтобы в голове затуманилось. Мысленно она позволила Игорю досмотреть фильм и только было собралась поцеловать его в бок — чуть ниже подмышки, туда, где кожа тонкая и гладкая, как затрещал телефон. Наташа выдернула шнур из розетки, но запиликал мобильный, и она бросилась, чтобы отключить трубку. Но тут ей неожиданно захотелось ответить тому, кто беспардонно названивает ей в двенадцатом часу ночи, и объяснить — грубо, чтобы на том конце сразу догадались, как не вовремя тревожат.

— Что еще?

— Это Вилария, — прокашляла трубка.

Наташа тут же подобрела.

— А; привет! — дружелюбно отозвалась она.

— Надо встретиться, — сказал Вилария.

— Отлично! — согласилась Наташа. — Давай завтра, около двух. Подходит?

— Нет! — резко отказался он. — Немедленно. Одевайся и приезжай ко мне.

— Я не могу! — рассердилась Наташа.

— Можешь! — рявкнул демон. — Если не приедешь через полчаса, считай, что у тебя начались неприятности, — пригрозил он и отключился.

Наташа создала такую суету, что Игорь не успел поинтересоваться, что такое важное могло случиться в полночь. Она быстро прихорошилась, оделась и поспешила на Сретенку.

К Виларии ворвалась запыхавшаяся, взлохмаченная и перепуганная.

— Ну? — набросилась она с порога.

— Садись. — Князь тьмы проводил ее в комнату.

Осмотрелся — так, словно здесь он гость, а не Наташа.

— Может, — спросил он тоскливо, — мне все-таки переехать к Розе? Она меня уже пятьдесят шестой год уговаривает.

— Ты для этого меня вызвал? — сдвинула брови Наташа. — Чтобы…

— Нет! — Вилария обернулся и так сверкнул глазами, что Наташе тут же расхотелось хорохориться. — Конечно, не для этого. Я хочу сообщить тебе твое первое задание.

Он выразительно посмотрел на Наташу.

— Слушай! — завелась она. — Я типа офигенно ценю твое доверие, а также врубаюсь, что мне оказана большая честь. Клянусь со всей ответственностью подойти к выполнению задания и сделать все, что в моих силах. Лады?

Вилария нахмурил брови, но ничего не сказал в ответ на ее тираду. Он встал, подошел к столу, взял из пепельницы окурок сигары, закурил, и по комнате распространился тошнотворный запах несвежих портянок.

— Фу-ф… — поморщилась Наташа. — Ты что куришь — навоз?

— Нет, — удивился Вилария. — Голландский «De Olifant»

— Ладно, — спохватился он, — к делу. Первый раз объясняю детально — чтобы в дальнейшем ты не задавала глупых вопросов. Вот вы, люди… — Он запнулся, вспомнив, что Наташа — не совсем «люди». — В общем, люди с ослиным упрямством из века в век мучаются вопросом: за что? За. что одному много, другому — мало, за что один живет до ста лет, другой не доживает до тридцати? В общем-то проблема есть, и мы ее решаем…