Арина Холина - Увидимся в аду

— Познакомься, это Платон Щукин, управляющий Московским банком развития.

Маша приветливо улыбнулась и вдруг схватила Платона за галстук, перевернула этикеткой наружу и брякнула:

— Готье! Скока стоит?

Платон с Игорем уставились на нее, а Маша покраснела, но все-таки расхохоталась и сквозь смех произнесла:

— Не могу… Я думала, что такие мужланы вещи от педиков не носят!

У Платона отвисла челюсть, Игорь подавился соком, а Маша сбежала.

Игорь догнал ее, развернул к себе и встряхнул.

— Какая муха тебя укусила?

Маша забормотала какие-то извинения, чуть не расплакалась. Он пожалел ее, погладил по голове и повел в глубь зала. В другом конце клуба Маша столкнулась со своей бывшей соседкой Катей. Катя держала под руку пожилого, но страшно популярного актера, а тот рассказывал анекдот красавице — молодой приме русского балета. Маша подошла к компании, кивнула Кате и, перебив актера, спросила у примы:

— Слушай, а это правда, что ты перетрахала всю Москву?

Прима выронила из рук бокал, а Маша оттолкнула Игоря и бросилась наутек.

Она заражала его энергией и уверенностью в том, что не бывает проблем, которые нельзя решить. Иногда ему казалось, что если ей взбредет в голову стать президентом, она победит на первых ближайших выборах. После общения с ней он чувствовал себя сильным — она словно отдавала ему часть своей решительности.

Они говорят, что любят его.

Конечно, женщины часто ему такое говорят — в особенности если платят за всю ночь. У него был принцип: если на всю ночь, то после этой ночи женщина должна чувствовать себя шестнадцатилетней девчонкой. После этого женщины и уверяли, что любят его.

С этими двумя все не так. То есть Наташа, конечно, может и всю ночь, и весь день, и утро, но… Когда она говорит, что любит его, дело не только в сексе.

А уж Маше не верить — верх цинизма. Когда она смотрит на него восторженными, доверчивыми и преданными глазами и при этом повторяет как одержимая: «Люблю тебя! Люблю тебя!» — он видит эту любовь.

Сегодня у него будет дурацкий день, начавшийся хреновым утром.

Маша пригласила его на ленч — она клялась, что заказала стол в таком ресторане, где место ждут по два месяца, и пропустить этот обед с его стороны будет чудовищным свинством.

А Наташа умоляла явиться с ней на деловой ужин — ровно в 20.00. Нужна его поддержка — она встречается с мымрой из прокладок, которая собирается обсудить готовый ролик и внести… тут Наташа отпустила сложноподчиненное ругательство, в очень интимных подробностях описывающее личность этой мымры из прокладок… конструктивные изменения в позиционировании рекламной продукции на потребительскую группу. Наташа сказала, что Игорь должен будет мымру отвлечь. Заявила, что, судя по выражению глаз мымры, она не трахалась уже лет пять, и он — Игорь — должен будет просто смотреть на нее томным взором, чтобы мымра краснела, смущалась и теряла нить беседы.

21 мая, 13.12

Зелье было готово. Она добавила разрезанный на мельчайшие кусочки волос, незаметно выдранный с Наташиной головы, и старательно размешала. Окатила пипетку кипятком, отсчитала триста тридцать три капли и завинтила медный пузырек. Она вспыхнула от ярости, вспомнив, что проделала с ней Наташа на кинофестивале! Сука! На следующий день Маша выяснила, что «Fresh» никаких таких подарков не отправляли, а тем более духов за 300 баксов 50 мл. Эта гадина поплатится!

Все утро Маша искала новый образ. Она перемерила горы одежды, но никак не могла найти подходящий наряд. Ничто не убеждало ее в том, что она неотразима, пока наконец, в полном отчаянии, Маша не зашла в какой-то бутик и не схватила первое попавшееся — что-то бледно-голубое, длинное.

Примерив его, Маша решила, что это платье как нарочно дожидалось ее. В нем она неожиданно стала нежной, романтичной и даже невинной. Голубые шифоновые складки оттеняли глаза, высокая талия — под грудью — подчеркивала высокий бюст, а полупрозрачная юбка кокетливо выделяла стройные ноги.

Отражение в зеркале закатило глаза и послало Маше воздушный поцелуй. Высшая награда, потому как обычно зеркало капризничало, морщилось, делало обиженное лицо, а пару раз даже разрыдалось.

Маша разделась, бережно повесила наряд на плечики. После чего приняла ванну, посидела под лампой с искусственным лунным светом — он добавлял изысканную бледность, — умеренно подкрасилась и брызнула духами с запахом ландыша.

Закончив туалет, Маша села, сложила руки на коленях и принялась ждать. Она боялась пошевелиться — чтобы чего-нибудь не помять, не растрепать, не стереть и не вспотеть от волнения. Наконец он позвонил. Маша быстро запихнула в сумку флакончик с настойкой, огляделась — не осталось ли чего подозрительного — и бросилась к дверям.

Ресторан висел над берегом реки. Вдали реку пересекал мост, по которому тряслись крохотные автомобили. На другом берегу из леса выглядывали крыши особняков. А под рестораном бурлила мелкая, но шустрая речка.

Игорь жмурился от солнечных бликов, сверкавших на воде алмазной россыпью, а Маша не замечала ни природы, ни погоды — ее волновало одно: Игорь сегодня будет ее.

Маша заказала вино, сок, шашлык из осетрины для Игоря и фаршированную форель для себя. Она уже представляла, как увезет Игоря… куда-нибудь далеко, где море и фрукты трескаются от спелости прямо на деревьях. Где так много инжира и алычи, что из них бочками гонят соуса, желе, варенье и варят бидоны компотов. И они купят на целый месяц солнце, море, лысые, выжженные холмы, большие красные розы, цветущие гроздьями, бархатные ночи и Млечный Путь.

Игорь же думал о том, что первый раз за много лет просто так сидит и лениво наслаждается жизнью. Не думает о том, на ком что надето, у кого какие часы, куда он пойдет вечером и где будет ночевать.

Принесли вино. Игорь отправился мыть руки, а Маша, только официант отвернулся, выплеснула в стакан зелье.

Скоро Игорь вернулся, устроился рядом.

— Давай за нас, — предложила Маша, поднимая бокал. — Только, чур, залпом.

— Ради Бога! — Он не стал спорить.

Выпив все до капли, он побледнел. «Черт! — испугалась Маша. — Не сварила же я отраву!».

— Подожди минуту, — схватившись за живот, простонал Игорь. — Мне что-то нехорошо… — Он попытался выбраться из-за стола, но Маша намертво вцепилась в него, опасаясь, что его вырвет и все пойдет насмарку.

— Посиди, сейчас отпустит, — бормотала она. — Это перемена давления, погода такая непостоянная…

— Да при чем тут погода? — обиделся Игорь. — У меня ведь живот болит, а не голова…

Но все прошло так же резко, как и началось. В груди приятно потеплело — как обычно бывает от спиртного на пустой желудок, кровь хлынула к щекам, а на душе стало покойно и весело.