Светлана Кобелева - История Стража: кинжал Судьбы

— Мой дорогой друг, я рад вновь принять тебя в своем доме, но позволь мне узнать кто с тобой?

Дарх обернулся к нам и произнес:

— Эта прекрасная девушка — виэль Катарина.

Я стояла, надвинув капюшон и закутавшись в накидку Кали. При моем имени лицо старца посерьезнело, и он попытался разглядеть мое лицо. Не замечая взгляда представителя вьютов, который явно являлся старейшиной этой деревни, Арен повернулся к нашему недавнему знакомому — керришу, но перед ним уже стоял паренек примерно пятнадцати годков. Его волосы золотыми локонами окружали бледное лицо, покрытое золотистыми веснушками. Когда он улыбнулся, на его щеках образовались симпатичные ямочки. Я удивленно смотрела на него, не понимая, как тому это удалось. Дарх вопросительно посмотрев на него, произнес:

— А это Кали, недавно присоединившийся к нам путник.

Старец, кивнув головой, сделал приглашающий жест, чтобы мы шли за ним. Вскоре мы оказались перед довольно большим домом по сравнению с соседними. Остановившись около дома, старик поклонился во все четыре стороны света, два раза чиркнул ногами на пороге, лишь потом зашел в дом. Арен повторил его движения, что послужило примером для нас — мы поступили так же. Переступив порог, мы попали в большую комнату. Начищенные половицы поблескивали в свете зажженных свечей. В помещении пахло воском и пряным ароматом засушенных трав, подвешенных в углу. Посередине комнаты был расположен деревянный стол, а вокруг него несколько табуреток. Окна были зашторены льняными тканями, создавая полумрак. В противоположной стене виднелись две небольшие двери по углам.

— Дарин! — на зов старца из одной из дверей выглянула светловолосая девушка в легком летнем платье и небольшой, коротенькой серой накидке. — Принеси-ка нашим гостям что-нибудь поесть, да постели постель — они, должно быть, устали с дороги.

Проворная юная виэль исчезла за дверью, а мы уселись за стол в ожидании позднего ужина.

— Смутные времена настали нынче, друг мой Арен. Недавно в окрестностях нашей деревни был замечен отряд тангерийцев и мори, следовавших к тракту. Мы не заметили в этом прямой угрозы, но это насторожило нас. Так же я слышал, что в Академии творится что-то неладное — там произошел большой переполох. Говорят, виной тому черный мастер, который в ту ночь покинул стены Академии. Что случилось там, мне неведомо, но знаю, что это происшествие сильно повлияло на Совет… Горе тому мастеру, кто убил Последнего Единорога.

— Последний?! — в моем возгласе было столько ужаса и боли, что взоры всех присутствующих здесь невольно обратились ко мне.

— Да виэль, для нас это огромная утрата…

Стараясь сдерживать себя, я откинула капюшон и увидела невысказанный вопрос на лице старейшины.

— Для меня это так же тяжелая утрата, почтенный вирт. Мир покинуло столь чистое существо, что кажется, что же ждет нас дальше…,- слезы катились по моему окаменевшему лицу, но я не чувствовала их.

Тяжелое молчание повисло над нами, подобно туману, окутавшему лес за стенами дома. Мои собеседники сидели, потупившись и думая о чем-то своем. Я же ни о чем не думала. Вдруг, на меня опустилась страшная усталость.

Скрипнула дверь и на пороге появилась Дарин с большим подносом, в центре которого красовался круглый душистый теплый хлеб, а по бокам стояли деревянные миски, источавшие аромат пряного супа и вареного мяса с приправами.

Завершив в молчании трапезу, мы с Ареном разошлись по боковым комнатам, а Кали вызвался спать на конюшне. Помещение, которое мне радушно предоставили, была еще меньше моей кельи в Орде. Когда за мной закрылась дверь, ее наполнила кромешная тьма — в ней не было окон. Кое-как на ощупь, натыкаясь в темноте на какие-то предметы, я добралась до ложа, но уснуть мне так и не удалось. Меня занимали мысли о Единороге. Еще долго я видела устремленный на меня его угасающий взгляд, покрытую свежей кровью шкуру. В голове вдруг возник образ Риваола и его слова о том, что он будет ждать меня около выхода… но когда я мчалась от преследователей сквозь сад Тайного Склепа, его не было со мной…Риваол?! Не может быть! Какой же это должен был быть чудовищный обман. Но мне нельзя так думать о нем, у меня нет доказательств. Или есть? "Это не должно случиться" — вдруг пронеслось в голове и показалось, что я вновь ощутила прикосновение его горячих рук к своей коже. Так вот зачем он тогда остановился! Иначе Единорог не признал бы меня и не дал войти. Мои неприятные мысли прервал еле слышимый разговор в соседней комнате. Слов мне не удавалось разобрать, пока я не начала вслушиваться. Несколько минут ничего нельзя было услышать, но затем каждое произнесенное слово, казалось, возникали в голове. Разговор проходил между Ареном Дархом и Канном, принявшим нас в своем доме.

— Мой друг Кан, мне не хотелось говорить об этом при виэль Катарине, теперь же я прошу тебя предоставить нам пристанище.

Раздался тяжелый вздох Кана, а затем грустный голос произнес:

— Арен, я знаю причину твоей просьбы, но… прости, мне под силу предоставить убежище лишь тебе. Твоя спутница… на ней чувствуется кровь последнего Единорога и ощущается сила, пока еще не подвластная ей полностью. Путь ее не ясен, а я не могу рисковать своей деревней, прости.

Наступила тишина, сердце замерло, боясь нарушить ее, в глазах же защипало. Вновь раздался тяжелый вздох:

— Кан я благодарен тебе за предложение, но не могу принять его. Не знаю почему — я должен ей помочь… должен.

— Раз так, то… ты обязан отправиться в обитель Дракона — может там она сможет осознать ту мощь, которая храниться в ней.

— Спасибо, я благодарен тебе за твое гостеприимство и за совет.

Голоса стали удаляться, затем раздался скрип открывающейся двери — они пропали совсем.

Вскоре сон оказался сильнее горестных мыслей, но странные видения иногда проскальзывали сквозь тьму, окутавшую сознание. Я проснулась от ощущения того, что за мной кто-то наблюдает. Открыв глаза, я поняла, что это так и есть. Арен Дарх с мрачным лицом сидел у кровати. Заметив мое пробуждение, он сразу перешел к делу:

— Виэль, я знаю, что ты что-то скрыла от нас вчера… Я останусь с тобой, но мы не можем подвергать опасности Кана и его семью, и поэтому, сегодня до полудня, мы должны покинуть этот дом.

Нам дали еще двух лошадей, вяленого мяса и лепешки. Кан и его дочь Дарин провожали нас за воротами деревни. Я стояла в своих черных штанах и плотной белой рубахе, которую Дарин великодушно подарила мне, заметив во что, превратилась моя (надо признаться, что она была мне мала и немного стесняла движения, но все же это лучше, чем совсем ничего). Я была закутанная так же в подаренный Каном короткий шерстяной плащ серого цвета. Теперь уже никто не мог бы назвать меня черным мастером. Лишь меч Посвященного мог выдать меня.