Светлана Кобелева - История Стража: кинжал Судьбы

Слуга Вармора много месяцев уже не видел своего отца, и он не знал, что несчастный старик скончался два дня назад в камерах сырого подземелья. Лис не видел, как побледнело лицо Юдомы, а его пухлое лицо покрылось обильным потом, но он все понял, когда маг дрожащим голосом спросил:

— Откуда тебе известно?

Лис стиснул зубы. Блеф удался, но это было впервые — не ощутить радости от удачного хода. Он ощутил, как начали щипать глаза, и пересохло в горле. Ему вспомнилось доброе усталое лицо отца, его старческие сухие ладони, чье прикосновение к волосам уносило прочь все тревоги, его выцветшие глаза, мудрую улыбку — в сердце будто всадили нож. Лис не хотел верить в смерть отца, не хотел, но заставил себя — так было легче оправдать поступок, который он собирался совершить. Юдома трясся на полу, не в силах взять себя в руки. Наконец-то он выдавил из себя:

— Вирт Лис — это не моя вина. Я не хотел, чтобы так случилось. Пожалуйста, умоляю вас, я сделаю все, но не делайте этого!

Лис нахмурился и голосом полным яда прошипел:

— Сделай милость, сдохни!

Когда соприкоснулись края камней жуткая боль прошла вверх по позвоночнику, и он почувствовал, как начал плавиться мозг. Буквально в ту же секунду яркий свет ослепил его. Казалось с этим светом, который угасал в сознании, уходила и боль потери. Может, так бы оно и было, если бы у Лиса было время задуматься, но энергия взрыва уничтожила все вокруг в одночасье, включая и сам камень.

От башни Юдомы осталось только выжженное пространство и груда оплавленных камней, бывших когда-то основанием этого сооружения. От Лиса же осталась только память…

Темное сырое место, по которому приходилось ползти на четвереньках, вело нас к выходу на поверхность.

"Мда… надеюсь, это не единственный способ попасть сюда" — промелькнуло у меня в голове.

— Это самый короткий путь к поверхности — как бы прочитав мысли, сообщил мой провожатый, подошвами чьих ботинок я имела удовольствие любоваться с начала нашего путешествия.

— Эй, а долго еще?

Ответом был скрип отодвигаемого заслона и поток свежего ободряющего воздуха, который пах солью. Первое, что предстало перед глазами — была освещенная луной гавань с множеством судов различных размеров. Океан все так же мерно рокотал, будто убаюкивая корабли, на мачтах которых огни напоминали трепетание пламени в кабинете Яна. Портовый район Изграна не спал — кое-где слышались шушуканье, кто-то пел, невыносимо растягивая слова и глотая от приступа икоты, где-то неподалеку завывали гулящие девки, пытающиеся привлечь внимание клиентов, а так же раздавалось хлопанье дверей и грубые выкрики пьяных моряков. Мой провожатый, прижав палец к губам — что было излишне, ибо я не собиралась шуметь — сделал знак следовать за ним. Пробираясь по зловонным закоулкам мы подошли к старому дому с грубой вывеской, где была нарисована толстая урсулана с глупой улыбкой на устах. Это была таверна, носившая названия "Пьяная урсулана" — более и менее пристойное заведение, где отдыхали стражники. Свет из многочисленных окон танцевал на легкой ряби, вызванной теплым бризом, и это невольно напомнило мне огненную змейку, которую я подарила Андрэ в Академическом саду. Те дни (если не считать дни, проведенные с моим отцом) можно было назвать самыми счастливыми в моей жизни.

— Виэль Катарина, — грубый голос отогнал тонкий налет воспоминаний, — нам еще предстоит…

Договорить он не успел. Три мощных толчка повторились с невероятно малыми промежутками. Небо на противоположной стороне Изграна озарились вспышками бело-рыжего света. Поднявшийся ветер вцепился в волны и бросил судна на причалы, разбивая мелкие лодки в щепки.

— Бежим! — кричал кто-то в отчаянии. — Да не стой ты столбом! — надрывался он же.

Еще вспышка, вновь грохот, вой ветра, убивший все другие звуки. И снова вспышка и в ней улыбающееся лицо Лиса. Кровавая пелена застлала звезды, а я не могла поверить в то, что больше не увижу его глаз. Это, несомненно, конец Юдомы, финал заговора, помощь Изграна Голадену, но какой чудовищной ценой! Холодный твердый комок застрял в горле, и стало почему-то так тяжело дышать. Может это остановилось сердце? Может так плачет душа? Хвост Дракона вспыхнул, объяв ладонь. Ярость прорывалась наружу, иссушая слезы, не имевшие возможности пролиться. Холодная маска сковала лицо. Все чувства умерли, никто никогда не сможет сказать, что сделала бы я в тот момент с незнакомым человеком, стоявшим передо мной. Его глаза были полны необъятного ужаса, звериного первобытного страха. В следующую секунду огромная сила сбила меня с ног. Оглушенная ударом я успела увидеть лишь перевернувшееся вверх дном небо, утопающее в безумном количестве воды. Тело не двигалось — надвигалась тьма, поглотившая вскоре сознание.

Скрипнув зубами и передернув плечам от холода, царившего на улице, Мариана вошла в холл. К ней тут же подскочил старый дворецкий и помог снять плащ. Виэль гневно тряхнула головой и прошипела:

— Эта сука поплатиться за то, что сделала! Она не только опозорила меня перед другими, но и избежала расставленной мной ловушки, подставив вместо себя Кетана.

— Вы что-то сказали, виэль?

— Нет! Кто тебе разрешал говорить?

Старик виновато склонил голову, ожидая наказания, но женщина, не обратив на это внимание, произнесла:

— Где сейчас мой брат?

Дворецкий, чтоб сильнее не разозлить свою хозяйку, быстро произнес:

— Вирт находится в своей комнате.

Нахмурившись, Мариана нервно убрала прядь, выбившуюся из прически, за ухо.

— Как долго он там?

— Вирт за целый день ни разу не выходил оттуда.

— Он вспомнил что-нибудь еще?

— Нет.

— Брат хоть ел?

— Вирт приказал никого к нему не пускать и отказался от ужина.

— Ну, сестру то он к себе пустить.

Вновь тряхнув головой, виэль Ришель приподняла юбки и стала подниматься на второй этаж. На полпути она остановилась и произнесла:

— Прикажи кухарке приготовить ужин, а слугам накрыть стол в малой столовой.

Старик кивнул и поспешил выполнять приказание. Мариана довольно хмыкнула и продолжила свой путь. Едва она достигла второго этажа, весь дом сотрясли три подземных толчка с невероятно малыми промежутками между собой. Потеряв равновесие и упав на пол, Мариана в страхе вцепилась в подол своего платья, не понимая, что происходит. Со стен попадали картины, а с потолка рухнула люстра, задавив собой несчастную горничную, вышедшую из комнаты на раздавшийся шум. Кровь брызнула в разные стороны, запачкав бархатное темно-синее платье Марианы, а острые осколки впились в кожу, прорезав ткань. Виэль Ришель вскочила на ноги и бросилась в направлении комнаты брата, но дверь оказалась запертой. Мариана позвала Дрейка, моля Эльфею о том, чтобы он остался жив. На ее призыв никто не ответил, и сердце стала заполнять предательская паника.