Елена Величка - Ушедший в бездну

— Что вы делали в саду, ваша светлость? — спросил он по-немецки. — Я просил вас не выходить из дома. Это не простая прихоть, поверьте! Никто не должен знать, что вы живёте здесь.

— Я хотел немного погулять. — Конрад с удивлением обнаружил, что боится Феррару и пытается оправдаться перед ним. — Мне было скучно.

— Хорошо, — холодно согласился ювелир, — я найду вам необходимое развлечение.

С того дня он начал заниматься с Конрадом фехтованием.

Стояла снежная холодная зима. Третий год шла война с Францией.

Феррара ждал ответа на письмо, которое отправил пану Мирославу в первую неделю по возвращении в Амстердам. Дальнейшая участь Конрада зависела теперь от щедрости владельца Хелльштайна. На случай, если ответа не будет, Феррара заранее распределил между своими гостями обязанности, чтобы иметь хоть какую-то выгоду от содержания двоих бездельников. Поскольку Дингер был виновником смерти Хасана, ему приходилось всюду сопровождать ювелира, охраняя его драгоценную жизнь, на которую пока никто не посягал. Конраду досталась более сложная роль. Он был игрушкой, и пажом, и доверенным слугой. Хозяин дома жестоко развлекался, придумывая мальчику занятия и поручения, день ото дня всё более странные. Иногда на целые сутки оставлял его без пищи, уверяя, что это самый верный способ воспитания силы духа.

Конраду невольно вспоминалась его жизнь с отцом в Норденфельде. Причуды Герхарда, по крайней мере, поддавались объяснению. Здесь же всё было сложно и непонятно. Конрад ненавидел Феррару, думая, что тот из скупости продолжает экономить на его содержании так же, как экономил в дороге. Молчаливая ярость маленького колдуна будоражила его защитников. Ферраре снились дурные сны. Наяву ему мерещились какие-то тени и голоса. Он не связывал это со своим воспитанником. Поводов для беспокойства у него хватало и без Конрада.

Когда в феврале 1672 года Феррара уезжал в Моравию, о войне говорили как о близком и неизбежном событии, к ней готовились, но не достаточно серьёзно. Денег на вооружение и содержание армии не хватало, а те, у кого они имелись в избытке, не спешили открывать кошельки даже ради собственной безопасности.

В конце марта английская эскадра напала в Средиземном море на нидерландскую торговую флотилию, и война стала реальностью. Армии Людовика XIV вторглись в пределы Республики Соединённых Провинций, с моря подошла объединённая англо-французская эскадра, с востока — войска союзных с Францией архиепископства Кёльн и епископства Мюнстер. Вскоре стало ясно, что Нидерландам не выдержать этого натиска.

Первый, самый тяжёлый год войны, когда Соединённые Провинции находились на краю гибели, Феррара провёл в гостях у пана Мирослава. Владелец Хелльштайна не желал тревожить гостя, пересказывая ему слухи о бедствиях, постигших его страну. Из Праги Феррара собирался отправиться в Баварию, но Мирослав посоветовал ему увезти Конрада в Вену, а затем в Швейцарию и переждать там некоторое время. Если бы не ссора с генуэзцем, они могли бы чудесно провести осень и зиму в его доме…

О войне в Нидерландах говорили повсюду на Рейне. В Кёльне Феррара узнал, что амстердамцы, а за ними жители ещё нескольких приморских городов открыли плотины и затопили полстраны, чтобы остановить французов. Он принял это за выдумку, но Голландия поразила его картинами невиданных разрушений. Что не сожгли и не сровняли с землёй иноземные солдаты, уничтожило наводнение. Амстердам не был захвачен и продолжал сражаться, но люди, жившие на затопленных землях, предпочли бы стать подданными Людовика XIV, чем потерять близких и всё своё имущество. Народ поднялся не против французов, а против собственных правителей и защитников.

К тому времени как Феррара возвратился в Амстердам, худшее было уже позади. Беспорядки прекратились, французы были оттеснены к своим границам. Англия заключила мир с Нидерландами и вскоре объявила войну Франции.

Из-за своего почти трёхлетнего путешествия Феррара запустил дела и отчаянно нуждался в деньгах. Ювелирная мастерская не давала ему прежнего дохода. Кому нужны украшения в такие тяжёлые времена! Небольшая торговая шнява "Вереск", принадлежащая ему, возвратилась из Смирны. Рейсы в Левант, и без того не лёгкие, стали ещё более опасными. Кроме алжирских и тунисских корсаров в Средиземном море голландцев донимали французы.

Из-за войны морская торговля некоторое время была запрещена. Купцы и судовладельцы потерпели огромные убытки. На судовладельческой бирже, где Феррара бывал регулярно, надеясь получить хороший фрахт, царило подавленное настроение. Условия мирного договора с Англией не сулили ничего хорошего, кроме новых унижений и потерь.

Император Священной Римской Империи Германской Нации выступил на стороне Нидерландов против Людовика XIV, которого поддерживал король Швеции. Казалось, войне не будет конца. Феррара утратил всякую надежду на то, что пан Мирослав выполнит свою часть договора, и ругал себя за глупость и легкомыслие. Чутьё на деньги, которому он привык доверять, подвело его впервые в жизни. Как он мог поверить человеку, так нелепо распорядившемуся собственной судьбой?! Зачем ввязался в его безумную авантюру?

Вполне вероятно, что в прежние мирные времена Феррара более спокойно отнёсся бы к появлению в своём доме чужого ребёнка с неясным прошлым, который ничего не умел, везде совал свой нос и постоянно хотел есть. Кормить его два раза в день было невыгодно. Глядя на это притихшее, молчаливое, утратившее аристократический лоск создание, Феррара испытывал жалость и досаду. Он не мог избавиться от мальчишки до тех пор, пока оставалась хотя бы малейшая надежда на то, что пан Мирослав вспомнит о своём наследнике.

Феррара заметил, что Конрад тайком таскает книги из его библиотеки, пытаясь читать на языке, которого пока толком не знал. Это открытие удивило венецианца. В своё время он так же, без посторонней помощи, по тем же самым книгам изучал голландский язык, догадываясь о значении незнакомых слов. Всё-таки мальчик был кое в чём на него похож. Мирослав рассчитывал, что в Голландии Конрад получит образование, соответствующее статусу будущего владельца Хелльштайна, но моравский аристократ забыл о том, что содержание его наследника стоило немалых денег.

Уроки фехтования доставляли Ферраре удовольствие. Пожалуй, он нуждался в них даже больше, чем его ученик. Благодаря этим ежедневным упражнениям он чувствовал себя моложе. Иногда он приказывал закладывать карету и устраивал для Конрада прогулки по городу, не разрешая ему высовываться из окна и раздвигать занавески. Это напоминало торжественные выезды жён турецких сановников.

В покорности, с которой десятилетний ребёнок выносил одиночество, голод, унижения ради призрачной надежды завладеть невиданным богатством, было что-то зловещее. Феррара пытался вспомнить себя в этом возрасте. Мог ли он в то время так же терпеливо и упорно добиваться чего-либо?