Светлана Кобелева - Цикл правления

Королевство Утхагар, Королевский район.

Кромешную тьму осветили несколько тысяч звезд, они были так реальны, что с трудом верилось, что это все иллюзия, созданная специально для правителя гномов — Сварога. Луна посеребрила двухэтажные каменные дома, крытые темно-коричневой черепицей. Улицы освещали фонари, которых было в несколько раз меньше, чем в Спальном районе. Все в Королевском уголке поражало своей вычурностью, изобилием, лишь королевский дворец и университет магии, возвышающиеся над всеми домами, излучали благородное достоинство. Свет от фонарей, проникая в красивые витражи дворца, преломлялся на несколько различных цветов. Все во дворце дышало спокойствием, надежностью, он вселял уверенность в завтрашнем дне. Королевский уголок был наполнен гномами из других районов, которые прибывали сюда только для того, чтобы полюбоваться дворцом да посмотреть на мудрого правителя — Сварога. На главной площади вновь раздалась музыка — посетители пабов и театров не желали расстаться с весельем, поселившимся в их душах. Вскоре появятся хранители спокойствия и с приветливой улыбкой разведут их по домам.

Пригнув голову, гном, одетый в черные штаны и коричневую рубашку, побежал к дворцу, желая поскорее оказаться около его врат. Запыхавшись, он остановился. Затем, оглянувшись, поспешил дальше, и вскоре перед его взором показались кованые стальные ворота, поражающие своим величием. Около них, с топорами наперевес, стояли стражники, хмуро вглядываясь в полумрак. Подскочив к ним, гном показал им свой пропуск и, заскочив в маленькую калитку, которая была хитро скрыта в стене, оказался во дворе королевского дворца. Мраморная дорога вела к его каменным дверям, покрытым затейливыми гномьими рунами. Парк украшали скульптуры и некоторые виды растительности, привезенные с поверхности. Каждый раз с утра можно было заметить, как бледно-зеленые листочки тянутся к иллюзорному солнцу. Огромный же холл дворца встретил гнома тишиной, которую нарушал лишь гулкий отзвук его шагов. Стены были увешены темно-красными гобеленами с изображенным на них гербом гномьего королевства Утхургар: наковальня, над ней молот, перекрещенный с топором на фоне горы, означающей непоколебимость, силу духа. Дальше путь гнома лежал через многочисленное переплетение залов в кабинет правителя. Нерешительно застыв перед массивной дверью, он глубоко вздохнул и отворил их. В проеме показался Сварог, который сидел за каменным столом, склонившись над документами при мерцании одинокой свечи. Войдя в помещение, гном склонился в поклоне.

— Простите, повелитель, что беспокою в столь позднее время, но я принес тревожные новости.

Оторвавшись от бумаг, Сварог посмотрел на гонца.

— Что случилось?

— Ваше Величество, на пути к Сталеклору был обнаружен отряд наших воинов… мертвых воинов, посланных вместе с дипломатом Мореном для переговоров с эльфами о сложившейся ситуации с людьми.

— Остался ли кто-нибудь в живых?

— Нет, Ваше Величество, никто, в том числе Морен из клана Хаген.

Сварог встал с кресла и нахмурил брови, не показывая гонцу, как он встревожен.

— Их убили?

— Да, повелитель.

— Вам уже известно, кто стоит за их смертями?

— Ваше Величество, эти данные не точны…

— Кто?!

Голос Сварога громовыми раскатами сотряс комнату. Из-за спины посланца появился еще один гном — Дрегар. Склонившись, он тихо произнес:

— Простите, что прерываю ваш разговор, Ваше Величество, но мне известно, кто это совершил…

Дрегар запнулся, вопросительно посмотрев на Сварога, который кивнул головой, разрешая ему продолжить.

— Эльфы, Ваше Величество… эльфы виновны в их смертях.

— Что?!

Глубоко вздохнув, Сварог отвернулся от собеседников и посмотрел на заставленные книгами полки, возвышающиеся до самого потолка.

— Есть ли у вас веские доказательства, позволяющие обвинять их в этом?

— Повелитель, в телах убитых были обнаружены эльфийские стрелы.

Сварог обернулся и пристально взглянул на Дрегара.

— Ты и без меня знаешь, маг, что это еще не веское доказательство виновности эльфов. В наше время может случиться и такое… К тому же, не хочешь ли ты сказать, что мои воины так глупы, что не смогли заметить эльфов до того, как они утыкают их стрелами? Мы столько лет воевали с ними, что нашли способы с ними бороться.

Дрегар склонился в подобострастном поклоне, скрывая от короля зловещий блеск своих глаз.

— Нет, Ваше Величество… нет.

Монарх устало потер лоб.

— Нам сейчас не нужны проблемы с эльфами… Я приму к сведению ваше подозрения, почтенный маг, но не буду приступать к активным действиям, пока вы не представите мне веских доказательств. Гм… и… отправьте еще одну делегацию в столицу эльфийского народа.

Дрегар приподняв голову, произнес:

— Но, Ваше Величество…

— Это мое последнее слово, а теперь вы свободны.

Дрегар, выйдя из кабинета и закрыв за собой дверь, направился к себе в опочивальню. Лишь там, устроившись на стуле около камина, тихо прошипел:

— Мы еще посмотрим, кто кем будет править…

Мир духов, крепость Снов.

Жутко болели кости, все суставы просто взбесились — такое чувство, что они перестали Тэю подчиняться. Адская боль мелкими иглами проникала в кожу, пульсировала под ней, создавая впечатление, что тысячи, даже нет, миллиарды тысяч когтей рвали его сознание, его "я", оставляя только оболочку, готовую подчиниться любому приказу. Сквозь веки он различил приближающийся ко нему силуэт. Это была она, опять она или ее слуги. Пытки, истязания — все это продолжается, пока не устанет палач, потом короткая передышка, как сейчас — и опять его возвращает в реальность боль. Горло Тэя иссохло. В этой жуткой жаре, в этой кузне проклятых, где куют рабов ее величества смерти, он не пил уже второй день. Язык стал шершавым, и каждое слово, сказанное им, казалось испытанием, новым испытанием болью.

— Пить, пить. Я прошу вас… пить! — он с мольбой взглянул на палача.

Его голос даже ему самому показался чужим, безжизненным. Егосознание тонуло в боли, потом уходила и она, оставляя только корчащееся тело в оковах пламени. Палач, как всегда, не отреагировал на мольбу жертвы. Тэй дернулся вперед:

— ПИТЬ! — его руки потянулись к палачу, тем самым, зацепив раскаленную сталь оковы.

Тело опять сковала боль, но не такая сильная, как раньше. Он уже привык, даже к этому можно привыкнуть. Они хотят сделать из него куклу, марионетку, их верного слугу. Может быть, так и было бы, если бы не мечты, видения, в которых он видел друзей живыми и счастливыми. Он смог искупить долг Орикона, и только это еще поддерживало в нем жизнь.