Евгения Чумичева - Изгнанник

Скитаясь по земле уже ни одно столетие, будучи изгоем ада и рая, Белиал учился жить по-новому. Жить так, как живут обычные люди. Это давалось ему тяжело. И даже внешний вид мужчины говорил о пережитых им трудностях. Некогда прекрасные рыжие локоны потускнели и перепутались с частичками мусора — сухими ветками, листвой и битым стеклом. Когда-то завораживающие карие глаза теперь излучали тревогу и апатию. Ранее утонченное лицо осунулось, а бывшая белой кожа приобрела болезненный желтый оттенок. И только одно радовало несчастного изгнанника — слух о Князе, брате-Питоне и земной девчонке — Саше. По милости последней Белиалу приходится влачить столь жалкое существование и по сей день. Не захотелось ей умирать, в то время как он,

Белиал, не желал видеть брата в обнимку с этой ведьмой. А почему? Да потому что, когда-то, очень давно, за сердце белокурой красавицы он состязался с братом. И проиграл. Но не в характере духа вероломства оставить влюбленных в покое. «Не моя, так ничья» — считал дух вероломства, убивая девушку век за веком руками алчного колдуна. У Саши за эти века накопилось много имен. Но это, последнее, — Александра, нравилось Белиалу более всего. Каждую жизнь девушка рождалась блондинкой с милыми веснушками. Менялся цвет глаз, но не их выражение — всегда заинтересованное и глубокомысленное. Озорные огоньки мелькали в этих глазах, не оставляя их ни на миг. А чудесное родимое пятно, сопровождавшее Сашу из жизни в жизнь, и выдававшее в ней ее саму. Ни у кого более не было такого пятна, да и быть не могло. Ибо это пятно является пятном только ее души. А теперь князь разлучил Сашу с возлюбленным. В мгновение уладил то, что Белиалу не удавалось провернуть тысячелетиями. В первое столетие Князь замуровал обоих влюбленных в одну из стен ада. Во второе, смягчился, и решил заморозить их во льдах. А на третье, текущее столетие, наложил чары. Днем Питон — змея, ночью — исправный служитель Ада. Александра каждую ночь превращается в белую птицу, и летает до самого восхода солнца, пока силы ее не иссякнут. Тогда, на рассвете, девушка скидывает оперенье, становясь человеком. И еще, самое главное, Саша смертна. Она человек, со всеми вытекающими последствиями, — смертью….

Белиал считал наказание для влюбленных более чем заслуженным, а выпавшую на их долю кару — справедливой. По правде, только об этом он и думал на протяжении трех прошедших столетий, пока не наступило четвертое. Принесшее окончание почти столетней войны. Победителей в ней не оказалось, все проиграли. Унеся много жизней и оставив великий разгром военные действия закончились так же неожиданно, как и начались. Эпоха упадка начала сходить на нет.

Разгромленные улицы были практически пусты. Багровое небо провожало солнце за горизонт.

Белиал наблюдал, за тем как несколько детей копаются в грудах мусора, ища хоть что-нибудь.

— Это моя территория! — схватив одного из грязных, в отрепьях, мальчишек, изгнанник не отпускал его. С расширенными от страха глазами, дети побежали прочь, не разбирая дороги.

— Пошли вон отсюда, и никогда не приходите вновь! — выкрикнул рыжеволосый мужчина, выглядевший действительно страшно.

— Отпустите, пожалуйста, — задержанный Белиалом парнишка рухнул на колени и посмотрел на мужчину полными слез глазами.

— Завтра. В назидание остальным, я отпущу тебя завтра…

— Пожалуйста, отпустите! Меня мама ждет, она переживать будет, у нее сердце больное, отпустите… — умолял мальчик, вырываясь изо всех сил, но костлявые пальцы на его руке не ослабили хватку, а лишь сильнее сжали тонкое запястье.

— Сказал же Нет! — так грозно Белиал не говорил уже давно, более четырехсот лет прошло, с последнего его угрожающего выкрика. И вот теперь это приятное воспоминание нахлынуло на него. Мальчик перестал вырываться и затих. 'Смирился' — решил Белиал, но ошибся. Ошибся, дважды.

Перед некогда демоном и слугой Ада, а ныне изгнанником обоих миров, на коленях стоял вовсе не мальчик. Перед ним была очень исхудавшая девушка, чье лицо было вымазано грязью, а волосы коротко и криво обрезаны. Оксана плакала когда мать взяла в руки ножницы и стала обрезать роскошные рыжие волосы девушки.

Второй ошибкой Белиала была его мысль. Оксана не смирилась. Она строила планы, если и не побега, то убийства своего надсмотрщика.

— Как тебя зовут, мальчик? — спросил Белиал, поднимая, как он думал парнишку, на ноги.

— Олег! — без запинки выпалила девушка, следуя по пятам за державшим ее руку мужчиной. Он казался Оксане странным, но в то же время, загадочным, что ли.

«Мальчик! Подумать только, он считает меня мальчиком! Кажется, мне повезло…. Надо будет сказать матери спасибо, за отрезанные волосы, и извиниться что ревела. Сейчас это такой плюс, да и потом он обещал завтра отпустить меня. Может, и убивать его не придется? А если не отпустит, тогда и буду думать что делать» — рассуждала Оксана, спотыкаясь о попадавший ей под ноги мусор.

— Ты идти нормально будешь? Взрослый парень уже, сколько тебе, 16? — поморщившись, пробурчал Белиал.

— Мне 14! Не могу больше идти… — подумав, что уменьшение реальных 19 до 14 лет пойдет только на пользу, Оксана упала на колени и горько заплакала.

— Тише ты, иначе привлечешь внимание каннибалов… Как давно ты не ел?

— Давно… — пытаясь встать и потирая ушибленные коленки, девушка упала в обморок.

— Чтоб тебя! — выругавшись, Белиал поднял распластавшееся у его ног тело на руки. 'Какой он легкий, одни кости…' — сам не зная почему, изгнанник решил помочь этому ребенку, хотя бы накормив его досыта. До укрытия Белиал с ношей дошел спокойно, а дойдя осмотрелся. И лишь убедившись, что все в порядке, отодвинул картонный заслон. Закрыв его за собой Белиал спустился вниз, прижимая мальчика как можно ближе к себе. Ступенек на

лестнице, по которой он двигался, было много, а поворотов в нижнем туннеле — еще

больше. Но за время войны изгнанник успел изучить все пространство своего нового дома. И теперь мог передвигаться по нему с зарытыми глазами.

— Пить… — попросила Оксана, очнувшись.

— Сейчас, потерпи. Мы почти на месте. Слабо кивнув девушка снова закрыла глаза.

— Свалился же ты на мою голову, Олег… зачем только?.. — взглянув на мальчика Белиал улыбнулся. Что-то трогательное было в его рыжей шевелюре и покрывавших лицо и шею веснушках. Веснушки напомнили Белиалу Сашу. 'Должно быть она вновь где-то родилась' — скупая мужская слеза покатилась по его щеке и упала на губы Олега.

— Кто такая Саша? — спросил мальчик, открыв глаза. От неожиданности мужчина уронил Оксану на пол.