Юрий Пашковский - Проклятая кровь. Пробуждение

Авиэлл знал, что сейчас сюда спешат все Заклинатели, вся Ветвь Последней Обороны, возможно, даже Поцелованный Смертью. Он мог надеяться на спасение, на чудо остаться в живых. Но то, что он увидел, погасило надежду, а в душе породило ужас.

Радужное разноцветье, оплетенное паутиной трех магических цветов, расползалось от места, где раньше находилось Зерно Пут. И в этом разноцветье, охватывающем вывороченные с корнями деревья, уничтоженные кустарники, погибших воинов и Заклинателей, на фоне нанесенных Силой Леса самому же Лесу разрушений показалась одинокая фигура. Как и все эльфы, Авиэлл не мог пожаловаться на зрение. И даже сейчас, сквозь боль и колдовские чары, карлу сумел увидеть того, кто шел по многострадальной земле.

Эльф, Светлый эльф, нолинэ'ари на языке Лесных эльфов и аониши на языке Светлых эльфов. На его плечах еще болтались обрывки черного плаща, пепельные волосы были заплетены в косу, ниспадающую почти до пояса. Голубые глаза глядели презрительно. Светлый сбросил с плеч лохмотья, и из одежды на нем осталась только набедренная повязка. Все его тело и лицо покрывали татуировки с изображениями разных цветков — от простой гортензии до сложнейшей Имперской Лилии. И все эти цветы сейчас шевелились, будто обдуваемые ветром.

Авиэлл видел, как вокруг эльфа из растерзанной земли вырастали декариновые лианы — кто-то из Заклинателей пытался атаковать врага. Лианы должны были связать нолинэ'ари и высосать из него все жизненные соки. Но Светлый усмехнулся — и лианы опали, моментально увянув.

Авиэлл не знал, что и думать. Светлый эльф выдернул Лесных элементалей из заклятия и впитал их в свое тело. Простые карлу не смогли бы этого увидеть, но Авиэлл был Заклинателем и преобразования магии родной Стихии чувствовал кожей. И он как Заклинатель знал, что Лесных элементалей невозможно поглотить. Их можно развеять, отправив в родной мир, можно уничтожить, нанеся ответный удар магией, можно отбить заклятием или другими элементалями. Но чтобы вот так — поглотить — это казалось невозможным. Как и то, что в самом центре Диренуриана будет твориться нечто подобное.

И тут Светлый эльф начал делать то, от чего Авиэлла накрыло ужасом. Нолинэ'ари поднял руки — и вокруг задрожала земля. Вспучиваясь двумя хребтами по бокам Светлого, она издавала гул, будто глубоко под ней пустились в пляс великаны. Гул перешел в чудовищный скрежет, точно кто-то ломал Кости Мира. Грохот заполонил все пространство, насилуя уши, а холмы вдруг резко просели, словно огромные сапоги втоптали их в землю. Из этих самых провалов в воздух вылетели две исполинские руки, сопоставимые по размерам с башнями. Во все стороны летела земля и осыпалась земляным дождем. Дико ревели духи Леса. А Авиэлл неотрывно смотрел на руки-башни и бормотал молитву Великому Лесу, путая буквы и слова, срываясь на что-то бессвязное и бессмысленное.

Начиная с основания и до самых пальцев руки-башни представляли собой тугие жгуты из различных предметов. Тут были деревья, которые цеплялись друг за друга ветвями, корнями и даже стволами, жалкие кусты с редкими цветами и листьями, сплетенные разноцветные лианы, по которым, словно жизненные духи по крови, сновали Лесные элементали, салатовые, зеленые, светло-зеленые, темно-зеленые, изумрудные, оливковые, малахитовые, болотные и другие, другие, другие — мириады элементалей кружились вокруг исполинских рук и внутри них. Шевелились дендоты, проросшие друг в друга, точно в брачный сезон. А еще — и Авиэлла затошнило от увиденного — в деревьях, кустах, между лианами находились карлу. Живые карлу. Заклинатели и воины, возможно даже Верховный Сеятель. Их тела слились с древесной и растительной плотью рук-башен и теперь составляли с ними единое целое.

Они стонали, кричали, выли, плакали, истекали кровью; из распоротых животов вываливались синеватые кишки, поросшие молодой зеленью; на руках карлу расцветали и тут же увядали желтые цветы; из раскрытых ртов торчали ветки, на которых висели языки и зубы. Кожа карлу покрывалась листьями, которые сразу же вместе с кожей и опадали, оставляя беззащитную плоть на растерзание холодному аэРу. А на самом верху, на древесных пальцах, карлу представали в виде многоглазых, многоротых и многоруких созданий, без остановки вопящих от терзающих их мучений.

Они не умирали, нет: их тела восстанавливались снова и снова. Это была не некромагия. Авиэлл точно видел, что за Сила продолжала дарить Лесным эльфам существование. Сила Природы, великая порождающая Сила, что дает начало любой жизни, — именно она переполняла созданные Светлым эльфом исполинские руки, именно она, собирая разбросанную вокруг Силу Леса, подчиняла Лесных элементалей и сопровождавшую их Стихию Леса, именно она не давала карлу умереть, возрождая их. Еще это означало, что вся магия Диренуриана, все Лесные Истоки и Источники Силы, все созданные при ее помощи креатуры, весь Лес переходили под управление этих рук-башен. Ибо Сила Леса зиждется на Силе Природы и использует ее — и без Силы Природы Сила Леса есть ничто.

Авиэллу не нужно было объяснять, чем это грозит лично ему и его родному Диренуриану. Он и так все понимал и силился придумать, что сделать, чтобы спасти и себя и родной Лес. Но сковавший его ужас не давал ему пошевелиться. Он мог только смотреть, как ужасные руки, раскачиваясь, опускаются вниз, как ударяют по земле, заставляя ее биться в конвульсиях, как начинают ползать, будто ища что-то. И когда они нашли — едва живого воина-карлу, — Авиэлл подумал, что лучше бы ему не видеть того, что будет дальше. Воин завизжал, когда древесная плоть начала поглощать его, он пытался уползти, но не смог, — и к составным частям исполинских рук добавился новый фрагмент.

Светлый эльф раскинул руки. Авиэлл смотрел на него, и ужас сжимал его все крепче и крепче. Потому что с нолинэ'-ари происходило что-то невероятное. Его челюсть и щеки начали надуваться, нос вытягивался вперед и вниз, хищным клювом нависая надо ртом, в котором сверкнули острые клыки. Лишь нижняя часть его лица претерпела изменение, а глаза, уши, лоб и затылок остались прежними. И это пугало еще сильней.

Татуировки на теле Светлого начали обретать объем и плотность, обращаясь в настоящие цветы. Светлый внезапно превратился в плотное облако золотистых цветов, в контурах которого лишь угадывалась фигура нолинэ'ари. Цветы источали запах такой силы, что находившемуся в тридцати метрах от врага Авиэллу стало дурно.

И вдруг цветы разлетелись в разные стороны и закружились в воздухе хороводами. Это было красиво, очень красиво. Как эльф, Авиэлл отметил изящную симметрию их полета.

Мощный воздушный порыв погнул те деревья, что выдержали столкновение чистой Силы Леса и Периметра Заклинаний. Это были могучие вируу'но, чьи стволы не могли обхватить и десятеро взявшихся за руки карлу. Магия подкосила их, но они выстояли, однако не смогли оказать сопротивление новому удару. Сильный ветер со всех сторон дул туда, где до этого находился Светлый эльф, и если бы кто-то сейчас посмотрел на поляну с высоты птичьего полета, он бы увидел, как сужающееся кольцо ветра, с корнем вырывая деревья, несется к ее центру.