Брент Уикс - По ту сторону тени

Если при мысли о гении, сотворившем Лаксбридж, Дориан испытывал гордость, то вид Невольничьей горы не вызывал ничего, кроме отвращения и ужаса. Он родился в недрах проклятой скалы, голодал в ее подземных темницах, сражался в рудниках и совершал убийства в спальнях, коридорах и кухнях.

И в этой же горе Дориан обретет свой вюрд, свою судьбу, здесь исполнятся все предсказания и решится его участь. Он найдет женщину, которая станет ему женой. Дориан только опасался, что именно здесь предстоит узнать и причину, по которой он отказался от пророческого дара. Впрочем, что ужасного, если ему захотелось избавиться от способности предсказывать будущее?

Невольничья гора имела причудливый вид. Огромная черная четырехгранная пирамида, в два раза больше в высоту, чем в ширину, уходящая глубоко вниз, под землю. Стоя на мосту Лаксбридж, Дориан посмотрел вниз и увидел облака, закрывающие от глаз раскинувшуюся под ногами бездну. Тридцать поколений рабов, халидорцев и военнопленных, отправлялись в недра горы добывать руду, и они трудились до последнего вздоха, умирали в зловонных испарениях, и их кости смешивались с рудой.

Горная пирамида с одного края была расколота и выровнена, образуя плато перед острым выступом скалы. На этом плато и находилась Цитадель. По сравнению с гигантской горой она казалась карликом, но при ближайшем рассмотрении становилось ясно, что Цитадель сама по себе является городом. Там находятся казармы, размещающие тысячи солдат, огромные склады, гигантские цистерны и площадки для тренировки воинов, выездки лошадей и дрессировки волков. Тут же расположились оружейные мастерские, дюжина кузниц, кухни, конюшни, амбары, скотные дворы, лесные склады и жилье для рабочих, а также кладовые, где хранятся инструменты и все необходимое, чтобы тысяча человек могла пережить осаду в течение целого года. И все равно Цитадель выглядела совсем маленькой рядом с Невольничьей горой, в которой находится множество комнат, огромных залов, апартаментов и коридоров, ведущих к самому подножию. О многих из них давно забыли.

И Цитадель, и сама гора десятилетиями стояли полупустыми, и сейчас, когда армии ушли на север и юг, здесь стало спокойнее и тише, чем обычно. В Халирасе остались простолюдины, небольшой отряд воинов, менее половины майстеров королевства и достаточное количество чиновников, чтобы заниматься делами королевства, которых стало гораздо меньше, и жизнь шла своим чередом, а также этелинги, жены и наложницы короля-бога вместе с надзирателями.

Надзирателями командовал главный евнух Йорбас Зурга, рыхлый старик, начисто лишенный волос. Он сбрил даже волосы на голове и постоянно выщипывал брови и ресницы. Зурга сидел у ворот для слуг и, спасаясь от утреннего холода, кутался в горностаевую мантию. Перед ним стоял письменный столик с развернутым пергаментом. Голубые глаза с сомнением уставились на Дориана.

— Ты низкорослый, — заметил управляющий Зурга. Сам он был обычного для евнухов роста.

А ты заплыл жиром, подумал Дориан, а вслух сказал:

— Да, милорд.

— Можешь называть меня сэром.

— Слушаюсь, сэр.

Управляющий Зурга поглаживал толстыми, как сардельки, унизанными кольцами пальцами лишенный растительности подбородок.

— Выглядишь ты странно.

В юности Дориан редко сталкивался с Йорбасом Зургой и надеялся, что евнух его не помнит, — любое не в меру пристальное внимание таило угрозу.

— Известно ли тебе, какое наказание ждет наглеца, попытавшегося проникнуть в гарем? — спросил Зурга.

Дориан отрицательно покачал головой, не отрывая глаз от земли. Стиснув зубы и по-прежнему не поднимая глаз, он убрал волосы за уши.

Он считал, что проявил гениальность, когда вплел в волосы серебряные пряди, слегка заострил уши и сделал перепончатыми пальцы стопы. По перечисленным признакам безошибочно узнавали лишь одно племя из всех, что обитают в Халидоре. Народ фейри утверждает, что является потомком племени предсказателей, которое некогда называлось фей. Именно за это, а также за проповедуемый этими людьми пацифизм они снискали всеобщую ненависть. Дориан постарался на славу и теперь выглядел как фейри-полукровка, то есть окружающие находили его внешность весьма экзотической. В душе он лелеял надежду, что представитель презираемого племени не привлечет к себе ненужного внимания и никому не придет в голову спросить, почему половинка халидорской крови придала ему разительное сходство с королем-богом Гэротом Урсуулом. Примесь фейрийской крови также объясняла его малый рост.

— Да, сэр, это является еще одной причиной, по которой люди называют меня Недомерком.

Йорбас Зурга прищелкнул языком.

— Понятно. Теперь тебе надо ознакомиться с условиями договора. Будешь нести службу в любое время суток, когда потребуется. В твои обязанности входит опорожнение и мытье ночных горшков, которыми пользуются наложницы короля-бога. Пища полагается только холодная, и вдоволь ее не дадут. Разговаривать с наложницами запрещается. Вздумаешь нарушить это правило, и тебе вырвут язык. Понятно?

Дориан кивнул.

— Остается еще одна мелочь, Недомерок.

— Слушаю, сэр.

— Нам нужно удостовериться, что ты действительно недомерок, каким представляешься. Давай снимай штаны!

Лантано Гаруваши, с обнаженным мечом на коленях, восседал прямо посреди дороги, по которой шел Кайлар. Рядом с ним, словно огромная гора, возвышалась мощная фигура Фейра Коузата. Они перекрыли узкую тропинку вдоль южной границы леса Темного Охотника. Заметив Кайлара, Фейр решил предупредить Гаруваши и что-то зашептал ему на ухо.

Меч Гаруваши не перепутаешь ни с одним другим оружием. Эфес такой длинный, что его можно держать одной или двумя руками, по желанию владельца. Меч сделан из чистого митрила, на котором золотом выгравированы старинные руны на древнем кьюрском языке. На слегка изогнутом клинке красуется голова дракона, взор которого устремлен на острие. Стоило Кайлару подойти поближе, и дракон выдохнул огненное облако. Языки пламени бежали по клинку, и Кьюр'келестос становился прозрачным и чистым, как стекло. Кайлар подходил все ближе, и огонь распространялся дальше и дальше. Через ка'кари Кайлар увидел Кьюр'келестос в облаках магии.

Именно тогда он понял, что меч явился из другой эпохи. Его сотворила исполненная красоты магия, в которой Кайлар ничего не понимал. Он только чувствовал игривость, великолепие, высокомерие, надменность и любовь. Кайлар знал, что имеет обыкновение впутываться в дела, которые ему не по силам. Именно к ним относится похищение меча у Лантано Гаруваши.

— Сбрось с себя сумрак, Кайлар, или я тебе помогу справиться с этим.