Дмитрий Емец - У входа нет выхода

Пятно продолжало увеличиваться. Одновременно с ним росла и земля. Рина скорее угадала, чем увидела, что гиелы стали замедляться и выходить из пике. Чего это они? Неужели решили оставить их в покое?

Рина по неопытности попыталась поставить Миниха на крыло, но умный пег не обратил на ее тырканья внимания. Опыт сотен поколений предков подсказывал, что из такого разгона выход только один – нырок. Крылья раскидывать нельзя: слишком поздно, вытер вывернет маховые перья.

Рине казалось, что и Миних и его крылья стали литыми, плотными, а земля, напротив, размылась как акварель.

– Я же не умею нырять! А-а-а-а!

Вытянув шею, Миних накрыл Рину куполом сложенных крыльев. Рина закрыла глаза и вжалась в конскую спину так, словно хотела спрятаться ему под кожу, забиться под ребра. Она ждала страшного удара и – больше смерти боялась боли.

В следующий миг что-то с силой толкнуло ее, будто она врезалась в воду. От неожиданности Рина открыла глаза. Мир, границы которого она только что пробила, отлетал от нее, вращаясь, как огромный мыльный пузырь.

Рина выпрямилась в седле и убедилась, что ее больше не срывает ветром. Миних летел мерно и спокойно. Только что он пронизал землю, как игла тюлевые шторы, но это его нисколько не удивляло. Вид у мерина был скучающий: куда с большим удовольствием он погремел бы кормушкой.

В вялом воздухе межмирья разливалась дряблость. Впереди проваливалась, вздувалась, бурлила накипь. В центре ее пробуравливал ураган. Именно туда Миних и направлялся. Даже вдали от накипи Рина ощущала вонь, которая с каждым взмахом крыльев становилась настойчивее. Задохнувшийся мертвый мир. А ведь когда-то, говорил Ул, он был прекрасен. Не так, как двушка , но точно лучше нашего.

О болоте Рина знала все, что может знать наслушавшийся чужих рассказов новичок. Снаружи накипь ее не особенно впечатлила. Она ожидала чего-то фотошоповского, зловещего, с малиновыми тенями, а тут – пена цвета и запаха вываренной рыбы.

Все было терпимо, но ее глодало беспокойство. Чего-то не хватало. Или кого-то.

САШКА!

Холодея, Рина оглянулась, но Сашку не увидела. Ее собственный мир казался горящей в темноте лампочкой – маленькой и далекой. Услужливое воображение мгновенно нарисовало ночное поле, разбившегося Сашку, стоящих полукругом ведьмарей и голодных гиел, грызущихся за тушу Аскольда.

Рина стала разворачивать пега. Понимая, что делать этого нельзя и замедляться тоже, Миних хитрил. Заносил крыло вперед, но после так его ставил, что воздух соскальзывал по маховым перьям. Неожиданно между лошадиными ушами Рина увидела точку.

Присмотревшись, она поняла, что у точки два крыла. Аскольд? Значит, в нырке трехлеток опередил Миниха, вот только удержался ли Сашка? Разглядеть было невозможно, и Рина пережила несколько неприятных минут. Стала поторапливать Миниха. Тот с обидой задрал морду. То подгоняют, то останавливают – поди разберись, чего от тебя хотят.

Сашку Рина нагнала перед самым болотом . Хотя «нагнала» – не то слово. Аскольд ни от кого и не убегал. Неопытный жеребец летал кругами и все никак не решался броситься в бурлящую «раковину». Совался, но в последний момент трусил и сворачивал, не ощущая уверенности всадника и не имея собственного опыта. Ураган отплевывал клочья пены, повисавшие на кожаной куртке Сашки и на морде коня. Сползая, пена застывала белой бородой.

Аскольд выглядел уставшим. В межмирье воздух разряженный. Опора для крыла плохая, и дышать трудно. Поэтому опытный Миних так берег набранную скорость. Снизишь – не пробьешься сквозь болото .

Рине достаточно было одного взгляда, чтобы понять, как Сашка сумел удержаться. Конский повод был обмотан у него вокруг бицепса, а сам он клещом вцепился в гриву. С левой стороны у Аскольда заломано маховое перо. Видимо, Сашка сгоряча пытался ухватиться и за него.

«В ШНыре нас за это убьют! Только для этого надо еще вернуться», – подумала Рина.

Она повернулась в седле. Их мир казался плоским, как наклейка, далеким и тусклым. Уставшему Аскольду назад не дотянуть. Хочешь – не хочешь, он должен отдохнуть на двушке , но пробьется ли через болото ? Кажется, конь и сам ощущал: надо на что-то решаться. Он бросался туда, где кипела пена, но всякий раз фыркал и отворачивал. Еще немного, и обессилевший трехлеток погрузится в болото вместе с всадником.

– Делай что угодно! Заставь его нырнуть! – закричала Рина, но ничего не услышала.

Голос принадлежит мирам. В межмирье он заключен в самом человеке.

Пока Рина думала, как заставить трусившего коня кинуться в пену, проблему за нее решил Миних. Трудно сказать, захотел ли он помочь или решил еще раз шугануть перепуганного великана. Вытянув морду, помесь ослика и дивана подлетела к Аскольду и выхватила у него зубами клок кожи с крупа. Несчастный гигант ощутил себя заживо пожираемой овечкой. Кривые зубы старого мерина оказались страшнее болота . Аскольд рванулся, зачерпнул крыльями воздух и, на два корпуса опередив Миниха, метнулся в клубящийся ураган.

Сашка, заранее не набравший воздуха, запоздало попытался сделать вдох. Скрючился от омерзения. Рот и горло точно дохлыми медузами забили. Как-то отец привез из астраханской командировки огромную выварку чуть просоленной рыбы, выволок на балкон, плотно накрыл крышкой и забыл. Когда через неделю Сашка случайно заглянул в выварку, мерзкий запах отбросил его на метр. А сейчас и отскочить некуда…

Аскольд медленно плыл по узкому тоннелю, касаясь крыльями липких стенок. Не зная, что смотреть можно только на гриву коня, Сашка честно глазел по сторонам. В плотной тьме, за стенками пробуравленного ураганом тоннеля, слабо шевелились серые мутные тени, погруженные в бесконечную ночь. Миних нагнал Аскольда и летел за ним. Иначе не получалось: тоннель был узким. Притихшие кони не грызлись.

Для серых карликов появление в болоте двух всадников не осталось незамеченным. Они подплывали к стенкам и налипали на них. Воздух перед Сашкой стали прочерчивать тонкие нити, похожие на паутину. Их было так много, что лавировать между ними не получалось. Аскольд летел напролом, разрывая их грудью и крыльями. Изредка паутина задевала и Сашку. Тогда что-то покалывало его, будто он голой кожей касался стекловаты. Шныровская куртка совсем не помогала.