Оксана Демченко - Убить эльфа

- Вставай, ленивая глупая ведьма! - острый длинный ноготь Марши удивительно ловко добрался до пятки и разбудил щекотку. - Не то удавлю, как было обещано. На шторной веревке.

- Ох и злыдня ты, сержант, - лениво зевнула Нора, не делая и малой попытки хотя бы приоткрыть глаз. - Ща ка-ак разозлю-ууу…

- Кончай дурить, - одеяло после короткой борьбы досталось Марше, еще раз подтвердив её неоспоримое превосходство в боевой подготовке. И тотчас полетело на пол. - Оболью тебя, неженку, водой. Холодной.

- Ты страшная человека, - глубокомысленно предположила Нора, накрывая ухо подушкой.

- Точно, лейтенант, - сухо сообщила Марша в самое ухо, изъяв подушку. - Страшная. Так что подъем, пока не стало совсем плохо. У тебя зачет по рукопашной. И сколько я тебя ни била, а все же пока пользы чуть. Давай, вперед на разминку. Или ты раздумала дослужиться до генеральши?

- Нет.

Это было сказано иным тоном, серьезным и сосредоточенным. Нора провела в колледже пять лет. Дважды умудрялась сдавать расширенную программу, благодаря чему теперь числилась на седьмом курсе. Усердие - одна из важных составляющих большой карьеры. А генеральское звание дают только тем ведьмам, которые выявили хотя бы одного эльфа. То есть исполнили свою, надо полагать заветную - как у Норы - мечту.

Сейчас в столице, по слухам, четыре черноволосых генеральши. Всего-то… Это наводит на грустные размышления. Альянс не особенно успешен в своей борьбе. Куда менее, чем следует, если длинноухие добираются до внутренних провинций и гадят там. Как в Юльске. Или - в сгоревшей дотла Сантоге, откуда год назад едва успели вывезти десятилетнюю курсантку.

Теперь, получив нашивки лейтенанта, Нора знала и понимала куда больше, чем при поступлении в школу. Нападение на её родной городок не было случайностью. Эльфы издавна искали беззащитных малолетних ведьм, еще не получивших полноценного развития своих способностей. Убивали их, а заодно обычно разбирались со всей семьей. Что еще страшнее, они порой ликвидировали целиком поселение людей. Возможно, длинноухие полагали, что дар наследуется. Или считали: его развитие связано с местом проживания. То есть причиной юльской трагедии пятилетней давности стала именно она, Нора Смарл, ныне - Нора Эрс: у всех курсанток одного года поступления записывается единая новая фамилия, таковы правила колледжа.

В общем, платить за способности сестры пришлось маленькой Кире. Не ей одной - и по высшей ставке… Это требует возмездия. Потому нечего разлеживаться. Подъем!

Марша презрительно фыркнула. Она давно усвоила: стоит сказать 'генеральша' - и Нора принимается грызть себя, вполне бессмысленно и очень усердно. Как будто она виновата в самом существовании эльфов! По мнению сержанта, поимка длинноухого хороша не званием или фактом исполнения долга, а наградой. Сто пятьдесят тысяч руни! Даже ей, адъютанту Марше Тивис, перепадет немало: десять тысяч на руки и долгожданная почетная отставка с полным пожизненным пансионом уровня, как минимум, майора…

Отношение сержанта к Норе сформировалась достаточно быстро и столь же резко изменилось, в один день. Марша состояла в дозоре у ворот раз в месяц. И всегда использовала эту возможность быть вне наблюдения, чтобы передать половину жалования брату. По вине Норы, некстати явившейся и еще более некстати сказавшей свое весьма действенное 'замри', семья осталась без денег на целую неделю. Вообще-то ведьмам, особенно бездарным, полагается со дня присяги забыть о своих прежних семьях. Только разве это просто и вообще - правильно? Тем более, что вся её нынешняя семья - один брат, младший…

Когда отца признали пособником эльфов, размеренная жизнь рухнула в одночасье. Маму и бабушку увезли на допрос, дом опечатали. Имущество отошло городу. Марша была старшей из детей, ей как раз исполнилось пятнадцать, а брату не было и трех. Их вывели на улицу и бросили там. Детей пособника, никому не нужных и презираемых.

Впрочем, так было недолго. Через полчаса рядом остановилась большая машина, совсем новая, шикарная. Из неё неспешно выбрался богато и броско одетый человек. Бесцеремонно рассмотрел Маршу, достал дорогие сигареты, закурил, деловито щурясь и что-то прикидывая. Обошел вокруг девушки. Остановился перед ней, затянулся, глянул на опечатанный дом. Жила семья объявленных пособниками эльфов богато. Папа был управляющим в крупной строительной фирме. Марша смотрела себе под ноги и думала: теперь там другой управляющий. Папин заместитель. Наверняка именно он состряпал фальшивый донос. Даже удивительно, что это так долго не выясняется, дело-то простое! Ведь есть же ведьмы. Те самые, военнообязанные, обученные, окончившие колледж. Которым нельзя соврать - и не быть уличенным во лжи.

Незнакомец пугал Маршу своим наглым взглядом. Хамской манерой затягиваться и выпускать дым в лицо. Девушка попробовала отойти в сторону, и тотчас её предплечье оказалось сжато сильными уверенными пальцами. Пару раз дернувшись, Марша поняла: не отпустит. И звать некого…

- Пустите. Не смейте, я буду звать…

- Ори громче! Я даже помогу, - мужчина огляделся и продолжил издеваться, повысив голос до крика: - Эй, тут порядочный гражданин хочет сказать гнилой пособнице эльфов, что она дрянь! Идите, послушайте! Эй, люди! Присоединяйтесь к моему праведному гневу. Укажем пособнице её место!

- Я не пособница.

- Ну-ну… Давай проверим твои документы. Там нет красного штампа?

Штамп поставили утром. На каждой странице - огромный и ужасный. Было в нем что-то окончательное. Как приговор. Соседи именно так поняли, и потому никто даже воды не вынес маленькому брату Марши, плачущему, голодному, измученному полуденной жарой. Незнакомец все это знал. Он не отпускал предплечье, сжимая его все сильнее, до резкой боли. Курил и молчал, время от времени дергая к себе, чтобы не отворачивалась. В облаке сигаретного дыма стоять было душно и страшно. А еще - унизительно.

- Я Бинк. Для тебя - господин Бинк. Поняла? Не слышу…

Пальцы сдавили руку еще злее, и Марша вскрикнула. Бинк не ослабил хватку, пока не расслышал внятное 'да'. Довольно кивнул, вцепился в шею и толкнул к машине. Еще раз деловито рассмотрел. Нащупал заколку, расстегнул, погладил рассыпавшиеся по плечам волосы. Тогда еще темно-каштановые, натурального цвета.

- Ну, убогая, подыхать собираешься или барахтаться и выживать? - он не стал ждать ответа и продолжил: - Ладно, я сегодня добрый, я все тебе объясню, без грубости. Неблагонадежность нельзя спрятать. Никто тебя не возьмет на работу. И в дом не пустит. Мне-то даги сообщили, что имеется в семье подходящая девка. Связи, знаешь ли, штука надежная. Могу посодействовать, если ты не дура. Работа, жилье и отмазка от неблагонадежности. Даже чистые документы. Все без обмана, но не сразу, когда отработаешь… А нет - выпутывайся сама. Постоишь тут еще полчасика, изображая невинную жертву произвола, и заберут тебя на допрос. Так они мне сказали и поехали не спеша, дальней дорогой. Чтобы мы могли обсудить детали. Мамка твоя уже призналась и в том, что делала, и в том, чего не делала - все подписала. Вы полгода эльфа в своем доме, прямо здесь, прятали, вот так! Пока у тебя в документах штамп неблагонадежной. А после допроса будет иначе. Отберут бумаги вообще. И отправят куда положено, с билетом в один конец. И тебя, и мальчонку.