Юлия Фирсанова - Путь наверх - Дорогой Случая

— Несравненная! Вы сводите меня с ума! — совершенно честно завопил бог, резко дернулся и, вывернувшись из цепких объятий женщины, пулей взлетел по лестнице на второй этаж.

— К сожалению, я вынужден прервать наше свидание, — сообщил он, с безопасного расстояния глядя на разочарованную физиономию толстушки, — но все время, которое мне придется потратить на улаживание неотложных важнейших дел, я буду грезить только о вас и надеяться на встречу!

И пока трактирщица, переварив эту информацию, не предложила быстренько организовать продолжение прямо на лестнице или на полу (вряд ли нашелся бы стол, способный выдержать телеса мадам, если только разделочный на кухне), Джей метнулся в комнату под крылышко сестры, слету вскрыв отмычкой то, что в здешнем трактире гордо именовали замком.

Подложив локоть правой руки под голову поверх подушки, Элия безмятежно посапывала под тонким одеялом. Взглянув на нее, принц злорадно ухмыльнулся: "За мной должок насчет побудочки!"

Он осторожно ухватил тонкое одеяло за кончик и одним легким рывком, точно ловкий фокусник, срывающий со стола скатерть, не затронув посуды, стянул с девушки покров. Подавившись воздухом, Джей уставился на обнаженное тело Богини Любви. Она и тут умудрилась обыграть его! Заскрежетав зубами, мужчина попытался отвернуться. На него нахлынула целая буря противоречивых чувств от злости до иступленного восторга.

"Ну почему самую потрясающую женщину на свете, Богиню Любви, угораздило родиться моей младшей сестрой?", — в который уж раз с горечью спросил себя принц.

"Вообще-то, я собирался отомстить," — мрачно встряхнул головой Джей и взял со стола кувшин для умывания, чтобы устроить Элии холодный душ. Минут через пять мужчина понял, что вместо того, чтобы лить воду на стерву-сестрицу, стоит, сотрясаемый дрожью возбуждения, и, как завороженный, не сводит глаз с восхитительного тела, не в состоянии сделать ни шага. Джей заскрипел зубами от бессильного гнева на самого себя…

Решив, что хватит мучить негодника, принцесса, всегда подобно кошке ощущавшая на себе чужой взгляд, наконец, соизволила "проснуться". Она зевнула, потянулась, изогнувшись всем телом, и открыла глаза. Ничуть не стесняясь своей наготы, девушка приветливо обратилась к принцу:

— А, Джей!? Прекрасное утро, дорогой. Принес мне свежей воды для умывания? Спасибо за заботу, но я сначала предпочитаю одеться. Подай, пожалуйста, платье.

Принц открыл рот, закрыл его, зажмурился, потряс головой, пытаясь прийти в себя, отвернулся, несколько раз глубоко вздохнул и начал в уме три расклада для игры в покер по ярветски на пятерых. Этого оказалось достаточно, чтобы усилием воли бог стер с лица идиотскую улыбку и, повернувшись к сестре, пробормотал почти спокойно:

— Прекрасное утро!

— Прекрасное утро еще раз, дорогой. Платье и нижнее белье висят сзади тебя на спинке стула. Будь добр, подай. Раз уж решил помогать, так не стой столбом, — словно не замечая безумного блеска в глазах родича, попросила богиня с веселой небрежностью.

Джей бухнул кувшин на место и перебросил одежду сестры к ней на кровать, продолжая сварливо бормотать под нос:

— Могла бы и сама взять. Я тебе не лакей.

— Да? А мне казалось, что ты сегодня добровольно взял на себя эти обязанности, желая помочь сестре, — распахнув "удивленно-наивные" глаза, заметила девушка.

— С чего тебе пришла в голову такая чушь? — возмутился принц.

— А как, по-твоему, называется человек, снимающий утром одеяло с девушки и подающий кувшин с водой? — в голосе принцессы прозвучали нотки вежливой заинтересованности, лишь чуть прикрывающие ехидство.

— Какая же ты отрава, — с горьким восхищением констатировал принц, не в силах подобрать остроумного ответа.

— Спасибо за комплимент, дорогой! — улыбнулась богиня и попросила, поворачиваясь к мужчине спиной. — А теперь застегни мне сзади платье. Сначала крючки, потом пуговички, не перепутай.

Джей приблизился и угрюмо принялся выполнять просьбу, прекрасно понимая, что эта сладкая пытка досталась ему за утреннюю шалость. Обычно ловкие пальцы стали ватными. Перламутровые пуговицы застегивались так медленно, крючки никак не желали попадать в петельки. Нежная атласная кожа на спине Элии звала к…

— Я, собственно, поболтать зашел, — справившись, наконец, с мучительно-сладким поручением, сказал принц, чтобы хоть как-то отвлечься.

— Слушаю, милый. Присаживайся, — девушка похлопала по кровати рядом с собой и взялась за расческу. Длинные волосы нуждались в уходе. — Как провел ночку?

— Отлично! Девочки в Альше прелесть, я почти влюбился, — с мстительным восторгом отозвался бог, наблюдая за сестрой. Та продолжала внимательно слушать, на губах играла поощрительная улыбка, руки не торопясь разбирали тяжелые пряди чуть растрепанных с ночи кос.

Джей вздохнул, в очередной раз уяснив, что Элия никогда не будет ревновать братьев к их любовницам. Это они просто из себя выходили каждый раз, когда принцесса притаскивала в Лоуленд свое новое увлечение, и не успокаивались до тех пор, пока увлечение не покидало мир бренной плоти. Может быть, ревность была так сильна потому, что в семье и так шла постоянная скрытая война за внимание сестры, каждый новый претендент на ее сердце воспринимался как непосредственная угроза хрупкому равновесию, опасный конкурент.

А Элия? Что ж, Элия кокетничала с братьями, иногда позволяла сорвать пару другую поцелуев, объятий, но не больше. Конечно, в Лоуленде никогда не считалось чем-то зазорным связь родственников-богов, особенно близких лишь по одной линии, ибо она не влекла за собой никаких негативных последствий, так мешающих людям, зачастую братья и сестры даже вступали в брак, если считали нужным узаконивать свои отношения. Но… Джей еще раз вздохнул, прекрасно представляя себе причины, по которым его отвергали: слишком велика была вероятность свары в семье. Стоит богине оказать милость кому-нибудь из родственников, остальные просто сорвутся с цепи. Принц все понимал, знал, как стал бы вести себя сам, получи хоть кто-то из братьев то, о чем мечталось ему…. Потому, обычно потакавший всем своим прихотям, в отношениях с сестрой бог старался по-возможности сдерживаться. Но как подчас это бывало трудно. А иногда и почти нереально, особенно когда богиня в шутку или невзначай сама провоцировала его…

— И зачем тебе приспичило тащить в бордель этого мальчика? — отстранено спросил Джей. Его взгляд мечтательно скользил по постели, по водопаду медовых волос, по дорожке перламутровых пуговичек на спине Элии.

— Чем меньше он будет думать о своей романтической любви, изведав низменных удовольствий, тем лучше. Быстрее забудет первое увлечение. Что может быть лучшим лекарством от сердечной боли, чем плотские наслаждения? Я совсем не хочу стать косвенной причиной смерти этого чистого мальчика, увлекая его в нашу опасную жизнь. Только из-за его кончины мне пятна на душу не хватало!