Юлия Фирсанова - Путь наверх - Дорогой Случая

Рука на ее талии чуть напряглась. "Начинает злиться, — усмехнулась про себя Элия. — Какой темпераментный и нетерпеливый мужчина, не терпящий возражений. Что ж, можно немного и успокоить. Пока не время его доводить до белого каления".

— Вы родственники? — спросил Вальдорн, напролом идя к интересующей его цели. Близость сказительницы, тонкий аромат ее духов кружили голову.

— Да, он мой брат. Хорошо когда рядом есть по-настоящему близкий, родной человек, на которого можно безоглядно положиться и довериться во всем, — последняя фраза прозвучала неожиданно искренне даже для самой принцессы.

— Откуда же вы прибыли? — ладонь мужчины спустилась ниже. Он продолжил беседу почти в приказном тоне, не отдавая себе отчета в том, что совсем перестал подражать лопуху-провинциалу. Рука, касающаяся сквозь ткань нежной женской плоти, горела огнем, и это пламя охватывало не только тело, но и черствое сердце наместника, заставляя кровь стучать в висках бешеным ритмом.

— Судьба сказителя — путь странника, вечный поиск людей и историй. Откуда мы? Куда? Разве сразу ответишь? В бесконечности Дороги истинно лишь сейчас. Одни мудрый человек как-то сказал: "Не мы идем по пути, но путь проходит через нас", — расплывчато ответила принцесса. Ее нежный голос, то проникновенный, то насмешливый, завораживал наместника, и он не спешил вырваться из плена этого очарования, уже не думая о том, куда и откуда идет сам.

— Должно быть, это очень интересно, — механически отозвался Вальдорн, с каждой минутой желая все сильнее, но вовсе не продолжения разговора. — Я хотел бы больше узнать о вашей философии Дороги. Возможно, мы могли бы поговорить…

— Да, пожалуй, у нас могла бы получиться весьма содержательная беседа… Но только сейчас мы уже пришли! Вот и "Десять кур"! Спасибо, что проводили, господин барон, не смею докучать вам более своим обществом. Поговорим как-нибудь в другой раз. Заходите завтра, или через недельку. Послушаете наши истории. Мы рады щедрым, тонко чувствующим красоту повествования зрителям, — прощебетала, не дослушав наместника, принцесса, стряхнула будто бы в дружеском пожатии признательности руку наместника, зашедшего куда дальше, чем требовали правила приличия, и ускользнула от него, словно вода меж пальцев.

Вальдорн потянулся к прелестнице вновь, но та, послав напоследок дразнящую улыбку-обещание, шустро захлопнула дверь трактира перед носом опешившего и разозленного неудачей наместника. Заскрежетал задвигаемый изнутри металлический засов.

Разъяренный мужчина стиснул зубы, борясь с желанием вызвать стражу, выломать дверь и силком увезти сказительницу к себе во дворец. Может быть, Вальдорн так и поступил бы, если бы не сознание того, что слишком уж глупо это будет выглядеть после такой дивной прогулки и приятной беседы. При всей присущей ему жестокой склонности потакать малейшим своим причудам, наместнику не было чуждо некое обостренное чувство эстетики.

"Девица строптива, корчит из себя неприступную. Ну что ж, будем действовать иначе. Наместнику отказать не так просто, как щелкнуть по носу ничтожного провинциала. Деньги и власть притягивают женщин. Я всегда получаю то, что хочу, — заключил невероятно умно, как ему показалось, Вальдорн и отправился срывать досаду на жене. Уж эта-то курица никогда не вписывалась в его представления о прекрасном. — Завтра же красотка будет у меня во дворце. Сама прибежит, заслышав, кто желает ее видеть и запоет по-другому, увидев меня настоящего".

Насмешливый взгляд серых глаз Элии не давал ему покоя. Как он желал бы увидеть там покорность и свет страстного желания. Раздраженно ткнув нужный камень стены, наместник рывком открыл потайную дверь, с силой захлопнул ее за собой и быстро поднялся в свои покои. Сбросив невзрачную личину, мужчина переоделся, спрятал бесценный амулет и вышел из кабинета в коридор. С лестницы Вальдорн увидел своего лекаря, тощего длинноногого шатена, закрывающего дверь первого покоя для "дорогих", а уже если припомнить все расходы по их содержанию и развлечениям, уже состоявшихся и предстоящих, то дорогих без всяких кавычек, гостей из Альвиона.

— Демис! — властно позвал Вальдорн, согнув палец в знаке призыва.

Лекарь поднял глаза, увидел хозяина, мрачного, как грозовая туча, нет, как сто грозовых туч, и, поняв, что оказался в эпицентре катастрофы, потрусил к нему с безнадежной обреченностью.

— Ваша светлость, — целитель низко поклонился, стараясь унять дрожь в коленях и говорить внятно, не стуча зубами.

— Что ты там делал, Демис?! Разве у альвионцев недостает своей свиты? — ореховые глаза Вальдорна потемнели от едва сдерживаемого гнева, руки с силой стиснули перила лестницы. Не будь они мраморными, непременно погнулись бы.

— Ваша светлость… гости… они были в таком состоянии… Требовали местного лекаря, их собственного свалила какая-то горячка еще в Небрисе… — смешался врач, нутром чувствуя, что сделал что-то не так и крупно не так, поэтому сейчас будут бить, не слушая никаких оправданий. Мелькнула жалкая мысль о неоставленном завещании.

— Ну и что? — рявкнул наместник.

— Леди приказала мне… — беспомощно забормотал робкий мужчина, не смея поднять взгляд на господина.

— В этом доме приказываю я! Только я!!! — красивое лицо Вальдорна исказила гримаса бешеной ярости.

— Да, ваша светлость! Истинно так! Смилуйтесь, пощадите, ваша светлость! — лекарь упал на колени, пытаясь понять хоть перед смертью, в чем его вина. Но случилось чудо: хозяин брезгливо хмыкнул, развернулся на каблуках и быстрым шагом направился в сторону лестницы, ведущей к апартаментам супруги. Облегчение целителя было столь велико, что Демис даже не нашел в себе сил посочувствовать невезучей леди.

С силой захлопнув за собой дверь и, едва не придавив руку проворно прыснувшей прочь служанке, Вальдорн, скривившись, посмотрел на женщину, сидящую в низком кресле без подлокотников с корзинкой для вышиванием на коленях. На ту бесцветную глупую моль, что по какому-то недоразумению имела наглость зваться его женой. Светлая, почти прозрачная фарфоровая кожа, голубые глаза, льняные волосы, мелкие, хоть и правильные черты кукольного личика — блондинка Элис полностью сливалась с кремовой тканой обивкой стен, пастельным ковром, мебелью и голубыми шторами на большом окне.

"Сказительница в этой обстановке смотрелась бы куда роскошнее, если ее приодеть и смыть с лица дурацкую краску", — мелькнула у Вальдорна непрошеная мысль и глухое раздражение на курицу-жену разгорелось с новой силой.

— Милорд?.. — женщина хоть и облачившаяся в вечернее одеяние, однако не смевшая отправиться почивать, пока супруг не вернулся домой, испугано вскочила. Круглые пяльцы со стуком упали на пол, руки Элис прижались к губам. Корзиночка опрокинулась с колен, и пестрые клубочки ниток раскатились по нежному пастельному ковру.