Вадим Климовской - Изгои Зоргана

Писк и визг — были ему ответом.

Фальенн отскочил в страхе в сторону, назад, жадно вглядываясь в темнотищу, глаза и лицо застилала мерзкая пленка, он хаотично содрал ее со щек, ожидая в любой момент рокового, смертельного удара.

Рука потянулась к стилету на поясе, хоть какая-то защита в темноте.

Когда глаза привыкли к мраку, господин магистр узрел голые, сжатые в противоположном от него углу грязные тела: статные, высокие и очень неправдоподобно похожие на эльфийские…

ОРГУЛ МИЛОСЕРДНЫЙ, КТО ЭТО?!

ИЛИ ЧТО ЭТО?

Рубиновый Круг вырастил новое племя? Новые игрушки для развлечений? Ужас!! А чем им не подошли войты? Своей тупостью? Тогда на что способны ЭТИ НЕДОЭЛЬФЫ?

Хмурясь и кривясь от вони, и неимоверного недовольства, магистр, сделал несколько неуверенных шагов навстречу неизвестному, силясь получше рассмотреть творения эльфар. Живых особей!

Длинные патлы. Измазанные грязью и питательным раствором тела. Голые выразительные гениталии. Фальенн с полной очевидностью мог предположить, кто среди экземпляров мужчина, а кто, наоборот, женщина. Различия на лицо.

Округленные и перепуганные глазища таращились на него.

Рубиновый Круг совершил революционный переворот в генетической магии Эльзорана. Немыслимо!

Для себя магистр Фальенн неожиданно принял единственно правильное решение, как он мог, донести до магистрата и судей Залы Выступлений, разоблачающий материал деятельности Круга и Дома Барклов в целом — магия. Именно магия! Ментальный канал связи.

В таком шоковом и преисполненном дела состоянии его и нашли стражники каньона Рудшукк…

С первых же минут выступлений атмосфера в церемониальном зале раскалилась до жарких градусов, Первый Советник Императора Драмьенн Баркл сощурив взор, оглядел вельможные ложи. Да рос-кардинал, помощник Главы Рубинового Круга Жеман Харут нисколечко не преувеличивал в своем докладе, действительно в Зале Выступлений собралась вся элита Общины эльфийского народа. Весь пресловутый Эльзоран. Не хватает имперского аппарата и самого сира Лилиафа, тогда, все были бы в сборе. Что ж, кто же первым решиться пойти в атаку на его Дом? Шотьенны? Драмьенн неуловимым движением, повернул голову в сторону их ложи, ища старика Рамона Шотьенна и двух младших сыновей: Айллама и Иллайенна. Нашел! Но аристократы скучились, стояли спинами к трибуне залы и шептались, договаривались и планировали сегодняшние выступления. Драмьенн мог только предполагать, о чем вели переговоры их внезапные и неожиданные "кровники", и к чему такие перешептывания могли привести.

К началу собрания и сессии оставалось не так уж много времени, а Драмьенн интуитивно чувствовал растущее в главной зале дворца напряжение.

В одном он мог себя железно настроить — легких дебатов на сегодняшней сессии можно и не рассчитывать, если не через час, то к концу дня, ему точно бросят кровный вызов один из могущественных Домов Общины Эльзорана. Против дома Барклов могут ожесточиться многие, объединившись в крепкую оппозицию. Тогда ударов по усадьбе и лично по их персонам, можно ожидать в любой миг. Но! Но только после того, как Император обнародует и даст согласие на конфликт, под видом законного противостояния между интересами домов, и сведения счетов чести и морали по законам эльфийской аристократии. И только после этого, не раньше! — будет проливаться чья-то кровь, не иначе. В случае нарушения порядка — Дом, который нанес преждевременный удар по противнику без гласного разрешения его светлости сира Лилиафа, автоматически считался вне закона и подлежал к аресту, тотальному истреблению. Таким жестким и строгим пунктом в законе, Император Эльзорана избавил Общину от бестолковых и кровопролитных ненужных дуэлей, уничтожений вельможных верноподданных, иначе говоря: обезопасил императорский двор от неминуемого вымирания.

Драмьенн очень хорошо знал нюансы эльфийских законов и потому, по началу был достаточно спокоен за свой Дом. Нервничать стоило лишь тогда, когда Император, ознакомившись с делом в Рудшукке и прошением Рамона Шотьенна, наконец, согласится подписать роковой документ: карт-бланш на кровный счет в пользу одного из Домов, замешанных в распре. И тогда, многое остается все же неизвестным, например, который из Домов, выступит союзниками, а кто противниками Шотьеннов или Барклов? А исходя из законов, таких претендентов на победу или поражение, могло набраться по три Дома на каждую враждующую сторону. И тогда над Эльзораном затянется не шуточная бойня. Сцепившись, словно граки, шесть Домов могли уповать только на собственные силы и выносливость. Действовал полнейший запрет: не вмешиваться в распри "кровников" кому-либо из посторонних Домов, государственному управлению Эльзорана, ни тем более самому Императору, до исхода состязаний на смерть. А исход всегда был красноречиво очевиден — тотальная ликвидация одного или нескольких Домов претендентов на свою честь и мораль.

Как правило, после таких дней, Община надолго забывала о распрях и войнах, на долгое время затихал шквал междоусобиц, Община медленно возвращалась к нормальной и мирной жизни, залечивая свои раны. После кровных истязаний по нескольку Домов уничтожались до дальнего родственника. В живых оставались чудом, уцелевшие эльфы или те, кто успел сбежать из Эльзорана, такие личности становились отверженцами Общины и редко возвращались обратно на родину.

Последняя хаотичная, кровная свалка прошла пятьдесят лет тому назад и тогда, по памяти Драмьенна, четыре Дома истребили друг друга до последнего "колена", а оставшиеся в живых, но потрясенные до безумства Дом Алиаров и Дом Жильзов, поплатились своими отцами, матерями, братьями и сестрами. Драмьенн тяжело сглотнул, неужели и его Дом ждет такая же участь? О Оргул, столь горькая несправедливость.

— Отец! — за спиной Драмьенна послышался осторожный и робкий голос.

Первый Советник нехотя повернулся в кресле: Вервон! Непутевый Вервон. Разве этот малец отважится выступить против Шотьеннов? Пускай даже те, не имеют столько власти, сколько имеют Барклы. Пускай даже, если Император втайне походатайствует, и найдет им не менее могущественных и сильных напарников, ни в чем не уступавшим по силе их Дому. Все равно! Нервная лихорадка страха била по фалангам пальцев. Дрожала внизу живота и дергала закоченевшие от сидения в кресле суставы ног. Драмьенн слепо боялся за Микаэллу — свою жену, за остолопа — Бремиана, за шалопая Вервона, и за, еще несмышленого и глупого Нильенна. Семья у каждого взрослого эльфа, прежде всего. Семья для эльфа — это святое.