Кристи Голден - Рождение Орды

Десятка три огров, готовых сражаться, — огромные машины рядом с ними выглядели детскими игрушками.

— Это еще не все! — объявил Кил'джеден и взмахнул рукой.

Чернокнижники дружно завопили, хватаясь за головы, потом заморгали, заулыбались.

— Сейчас в вашей памяти появились новые заклятия. Используйте же их с толком! Вперед, на дренеев!

И будто открыл врата — орки дружно ринулись на врага. Некоторые бросились к стенобитным орудиям, толкая их с невообразимой силой. За какие не взялись они — взялись огры, легко двигая тяжеленные махины. Многие орки вовсе ошалели от ярости и попросту помчались к городским стенам. Что они собрались там делать, Дуротан не представлял, но послушно направил свой клан следом.

Тяжко рокотали, скрипели осадные орудия, влекомые орками и ограми. Но не успели их подкатить и расставить по местам, как штурм уже начался. С неба обрушились огромные ядовито-зеленые камни, дырявя, разрушая, разваливая башни и бастионы, поднимавшиеся над стеной, да и сама стена кое-где начала трескаться, осыпаться.

Но главную силу штурма составили те, кто явился из этих камней: угловатые существа, с виду неуклюжие, но двигавшиеся с изумительным проворством, будто слепленные из светящегося зеленого камня. Они принялись бить в стену — и на помощь им полетели обычные камни из катапульт.

Огромные бревна таранов ударили в главные ворота, пара огров заколотила по ним дубинами, и дерево створок затрещало. Из-за стены донеслись крики ужаса и боли, лязг оружия — дреней пытались выстоять против «бесов» (так чернокнижники называли явившихся тварей). Большинство чернокнижников уже призывали именно их, лишь немногие еще использовали прежних мелких, послушных тварюшек.

Под таким натиском город не мог выстоять долго. С чудовищным грохотом обрушился целый пролет стены, и в брешь хлынул поток обезумевших орков и ревущих огров. Дуротан же со своим кланом так и остался перед стеной, будто прикованный к месту ужасом, глядя беспомощно, как убивают и умирают бывшие соплеменники. Никогда раньше не видел он такой лютой злобы, неистовой ярости, боевого бешенства. Ни попыток управлять боем, ни маневра, ни стратегии — ничего! Орки бросались на все движущееся, слепо и глупо, сами бежали в ловушки, в мертвые тупики — и гибли во множестве. Так обычно вели себя огры. Дуротан не чувствовал жалости к павшим.

Безумцы… они не слышали ничего, кроме воя отравленной крови в своих жилах, кроме неистового рева своих глоток.

Этой ночью умрут многие десятки… да что десятки — сотни! Трупы запрудят этот город, и рассвет увидит лишь россыпь синих и зеленых тел на улицах. А до рассвета — хаос, кровь, неистовство и буйное, страшное безумие. И Дуротан, все же поведший клан в это безумие, рубил и сек изо всех сил. Пусть народ орков и ступил на черный, гибельный путь, Дуротан хотел жить и хотел, чтобы жил клан.

Кил'джеден стоял рядом с Манноротом, глядя, как обрушивались наземь зеленые метеоры.

— Копошатся, будто насекомые, — проворчал Маннорот.

— Именно. — Кил'джеден кивнул, довольный. — И наблюдать это — прекрасно. Это очень, очень хорошо.

— И что дальше?

Кил'джеден глянул на слугу удивленно.

— Дальше? Никакого «дальше», по крайней мере, здесь. Орки исполнили назначенное мною.

А твоя кровь будет пылать в них, сводить с ума и, если они не дадут выход безумию, сожжет их. Выход же один — истребить всех до последнего дренеев этого мира.

Кил'джеден наблюдал с удовольствием, как вдалеке к зеленому адскому сиянию примешалось зарево пожаров.

— Это хорошо, что твои дела здесь закончены, — сказал Маннорот. — И Архимонд говорит: ты попросту время теряешь, господину ты нужен не здесь.

— Это правда. — Кил'джеден вздохнул. — Саргерас жаждет, но так терпелив со мной. Здесь уже все завершено — но так хотелось бы увидеть своими глазами, как выпотрошат Велена. Впрочем, ладно. С меня хватит просто знать, что его выпотрошили. Пора покидать это место.

Взмахнул рукой — и исчез вместе со слугой.

— Что значит «его здесь нет»?! — провизжал Гул'дан. — Это невозможно!

— Что сказал, то и значит, — пробурчал Чернорук. — Мы город прочесали. Нет его нигде.

— Может, какой рубака поймал его, да и посек на мелкие куски? — предположил Гул'дан.

Ах, скверные новости, скверные! Приказал ведь Черноруку найти Веленово тело, принести голову. Гул'дан хотел подарить ее Кил'джедену.

— Может, — согласился Чернорук. — Скорее всего, так оно и случилось. Но если твоим словам верить, так и Веленовы куски ни с какими другими не спутаешь.

Встревоженный и перепуганный Гул'дан помотал головой, подтверждая: да уж, не спутаешь.

У обычных дренеев синяя кожа и черные волосы, у Велена же — белая кожа и белые волосы. Если хоть лоскут кожи уцелеет, опознать можно.

— Вы точно прочесали город как следует?

— Говорил уже: прочесали как надо! — ответил Чернорук, хмурясь.

Дыхание его участилось, глаза налились красным — верховный злился. Да, конечно, даже опьяневшие от крови орки едва ли пренебрегли бы розысками врага, чье тело так хотел видеть верховный. Если б пропустили, а после нашел кто-то другой, не из тех, кому назначено искать, гнев Чернорука был бы страшен. А нашедшего ждала изрядная награда.

Значит, Велен удрал — и вряд ли в одиночестве. Внезапный страх скрутил Гул'даново сердце.

Сколько же еще дренеев ускользнуло меж пальцев, и куда они подевались в этом огромном мире?

Когда-то у Велена был свой храм, заполненный жрецами, учениками и слугами, — место молитвы и размышлений. Теперь ему осталась лишь малая комнатка — роскошь, доступная немногим. Велен держал в руке фиолетовый кристалл, и слезы, непрошеные и безудержные, катились по щекам.

Велен смотрел, как умирает город. Пророк мог бы отдать свою магическую силу — немалую силу — на помощь защитникам. Но тогда бы погиб и он, и его народ. Теперь защитникам города не нужен пророк. Орки, в чьих жилах пылает кровь демонов, не успокоятся, пока не убьют последнего дренея в Дреноре, не увидят остывающего в смерти тела. Теперь они — слуги Кил'джедена и Саргераса, солдаты Пылающего Легиона. Орки многочисленны, у них — чернокнижники, с ними огры, орки заражены безумием, сильны, а в душах их поселилась ненависть, недоступная разумным существам со свободной волей. Здесь ничего не поделаешь — город неизбежно падет.

Неизбежно и падение орков. Для Орды осталась лишь одна искорка надежды — клан, отказавшийся от крови демонов, сохранивший свободную волю, не продавший себя в рабство. Всего лишь восемь десятков орков. Восемь десятков — против дюжины кланов, а большинство их куда многочисленнее. И против верховного вождя, худшего из всех. Теперь для любого дренея орки — попросту взбесившиеся звери, существа, единственная помощь которым — милостиво быстрая смерть.