Антон Корнилов - Братство Порога

– При дворе мне часто давали понять это, – улыбнулся болотник.

– Скажите… кто были ваши родители? Я нисколько не сомневаюсь в том, что они были благородными людьми и дали вам достойное воспитание, но, очевидно, тяжкая служба на Пороге несколько испортила ваши манеры… Ох, теперь и я, видно, обидела вас.

– Почему я должен обидеться? – искренне удивился Кай. – Я родился в доме дедушки Гура, он был гончар. Матушка ухаживала за домом, а отец… Отца я не помню. Матушка говорила, что он рыцарь. Но теперь я склонен думать, что она лишь пыталась бесхитростно обмануть и меня, и себя. Я не знаю, кем был мой отец. Как бы то ни было, он начал свой путь, когда я был еще слишком мал, чтобы что-либо осознавать.

– Гончар? – поразилась принцесса и даже чуть отступила от Кая. – Вы из рода гончаров? Вы… – Она так и не смогла выговорить слово «незаконнорожденный». – Я не верю вам, сэр Кай, вы, видно, шутите.

– Я редко шучу, – признался Кай. – У меня это не очень хорошо выходит.

– Но ведь вы… Вы настоящий рыцарь Порога?.. Впрочем, о чем это я… И я, и все остальные могли воочию убедиться в этом. Расскажите мне о вашей Крепости. Я слышала немало славных историй о доблестной жизни рыцарей Горной Крепости, сэр Оттар поведал мне об ужасных чудовищах, с которыми приходилось сражаться ему и его братьям из Северной Крепости, но при дворе никто ничего не знает о Болотах. Хотя о болотниках при дворе говорят странные и пугающие вещи… Это правда, что они похищают младенцев?

Кай вдруг рассмеялся.

– Странно, – сказал он, – как иногда глупая выдумка имеет некоторую схожесть с правдой.

– Правдой?!

– Болотники не похищают младенцев, – проговорил Кай. – Болотники никогда не причинят зла людям. Болотники не сражаются с людьми – это наше правило. Долг болотников в том, чтобы защищать людей. И зачастую бывает так, что будущие рыцари попадают в Болотную Крепость, будучи спасенными из ситуации, в которую их загнала жизнь. Ведь никакого подкрепления из большого мира не поступает на Туманные Болота… Меня спасли трое рыцарей-болотников, когда я лежал связанный на эшафоте, приготовленный к казни через бичевание. Мне было тогда одиннадцать лет.

– Светоносный! – воскликнула принцесса. – За что же вас приговорили к такому ужасному наказанию?

– Я напал на человека, который убил мою мать, – ровно ответил Кай.

Лития содрогнулась.

– Какому злодею могло прийти в голову лишить жизни беззащитную женщину?!

– Его звали Сэм. Он был единственным сыном хозяина харчевни, где я в то время прислуживал.

Принцесса даже пропустила мимо ушей новость о том, что рыцарь Порога когда-то был мальчиком на побегушках в какой-то харчевне.

– Но… почему он напал на вашу матушку? Почему он убил ее?

– Ради забавы, – помолчав несколько секунд, ответил болотник.

– Это отвратительно и ужасно, – передернула плечами принцесса. – Я… не могу понять этого. Это же несправедливо! Вас судили и приговорили к казни за нападение на убийцу вашей матери?

– Да, – ответил Кай.

– О, великие боги! – воскликнула принцесса и замолчала.

Они давно уже прошли площадку с качелями, куда первоначально направлялась принцесса. Фрейлина Изаида, не услышав ничего интересного для себя, поотстала – настолько, что шедшему за ней Оттару периодически удавалось ущипнуть ее пониже спины. Сэр Эрл шел рядом с ним, шел ровно, и по красным пятнам на белом лице и плотно сжатым губам было видно, что он изо всех сил старается не обращать внимания на происходящее.

– Когда мне исполнилось одиннадцать лет, – вдруг начала рассказывать Лития, – я любила играть в саду. Была весна, и на каштанах появилось видимо-невидимо больших белых бабочек с таким… золотым брюшком. Мне нравилось, когда они садились на мои руки, и мы с фрейлинами придумывали им имена. Как-то раз, рано утром, я случайно подсмотрела, как садовники измазанными в смоле палками сбивают моих бабочек на лету, истребляя их сотнями. Потом мне объяснили, что бабочки вредят некоторым садовым растениям, но я не поняла и не поверила этому объяснению. Я посчитала тогда такое истребление страшным злодейством, а в садовниках увидела невероятно жестоких извергов. И наверное, год боялась встретить в саду человека с садовым ножом и лопаткой… Мой рассказ кажется вам глупым?

– Да, – ответил Кай, тотчас, впрочем, спохватившись. – Простите меня, ваше высочество.

Вместо того чтобы рассердиться, принцесса рассмеялась.

– Сэр Кай, вы быстро учитесь учтивости! Кто знает, может, через какое-то время из вас выйдет галантнейший кавалер.

Кай промолчал на это.

– Мне кажется, – доверительно смягчив голос, проговорила принцесса, – после того случая вы должны были возненавидеть людской род… Вам было одиннадцать лет, как и мне…

– Поначалу так оно и было, – с видимой неохотой ответил болотник. – Только спустя долгое время, многому научившись и многое пережив, я понял, что нельзя судить людей. Как нельзя судить детей, потому что в большинстве своем люди – те же дети. Они попросту неразумны. И, попытавшись судить их, любой мудрец погрузится в ту же бездну ослепляющих страстей и страхов, которая мешает людям видеть и слышать истинное. Долг рыцарей Порога – сражаться с Тварями. Не с людьми.

– Как вам, наверное, легко жить, – вздохнула Лития. – Хотела бы и я так… Быть уверенной в том, что хорошо, а что плохо. И не мучиться… И не думать…

– Я часто наблюдал здесь, что люди мучаются в основном проблемой выбора того или иного напитка и думают: какое платье надеть сегодня. А когда долгое время живешь под угрозой неминуемой смерти, настолько долго, что свыкаешься с этим, – все становится намного проще.

– Иногда, сэр Кай, задаешь себе вопросы посложнее выбора напитков или платья, – вздохнула принцесса.

– Время излечит вашу печаль, ваше высочество, – проговорил Кай. – Время успокоит и сэра Эрла. Я уверен, что вскоре у вас все будет по-прежнему.

На этот раз промолчала Лития.

– Знаете, что мне показалось сейчас, – заговорила она снова. – Ведь вы, сэр Кай, считаете себя настолько сильнее и умнее, чем все остальные, что попросту презираете людей.

– Презираю? – удивился Кай. – Вовсе нет. Как же можно презирать тех, кого призван защищать?

– Но вы… не любите людей, – по-другому сформулировала свою мысль принцесса, – это видно по вашим поступкам и словам. Вы говорите, что люди – как дети, а ведь детей любят. Именно поэтому наказывают или прощают. Воспитывают…

– Я никогда над этим не думал, – ответил болотник. – Люблю я или не люблю людей… Я просто делаю то, что должен. И никогда не ввязываюсь в людские дела. Ведь ввязаться в какую-нибудь свару – значит принять ту или иную сторону. А мне не должна быть близка никакая из человеческих позиций. Воспитывать людей… – Он даже усмехнулся. – Какая странная мысль…