Татьяна Апраксина - Поднимается ветер…

Кертор подозревал, что в голове у принца умещается только одна мысль, но зато пляшет она, как крестьянки на родине: только успевай следить, а успеешь — так голова закружится. Увидел ворону — разинул рот, смотрит на ворону. Флэль чихнул — все, его высочество обрывает движение и оборачивается, чтобы пожелать учителю доброго здоровья; похвальная вежливость, но то, что шпага Эмиля пляшет в ладони от его горла, ученик начисто забыл. Появился слуга с графином воды — принц срывается с места, хотя никто не разрешал ему прекращать поединок. На третьем занятии терпение алларца лопнуло, и он принялся дрессировать мальчишку, как жоглары своих учеников. Не хватало только бича, но голос Далорна мог хлестать ничуть не хуже. Примерно половину занятия бесконечные одергивания и резкие щелчки пальцами, привлекающие внимание помогали… но Араон был не из тех, кто легко сдается. Ближе к концу и это действовать перестало, к тому же задерганный наследник раскапризничался, как малолетка и начал спорить с Эмилем о том, какое упражнение ему выполнять. Прямая угроза подействовала. Парень окончательно скуксился, но спорить перестал.

— Сто повторений, — бесстрастно сказал Эмиль, и отошел к скучавшему в углу двора Флэлю. Там он сдернул с головы пропитавшуюся потом косынку, под которую прятал волосы и тяжело вздохнул. — Он просто невыносим…

— Весь род Сеорнов в детстве выдержкой не отличался, — сказал Флэль. — Лет через пять выправится… Эмиль скептически хмыкнул, покосился на принца, который то упражнялся, то глазел во все стороны, а порой даже таращился на небо. На небе ровным счетом ничего интересного не происходило, даже ни одной птичьей стаи. Ровная серая пелена туч от горизонта до горизонта, такая же унылая, как присыпанная песком площадка во дворе. Квадрат, ограниченный высоченными туями, тоже не содержал в себе ни единого предмета, за который цеплялся бы глаз, однако ж Араон находил, на что поглазеть. Даже на туи он смотрел так, словно видел их впервые в жизни. Спору нет, туи были изрядные. Флэль ни разу не видел таких — высотой в три его роста, густых, словно плотно вывязанное кружево, с ветками, будто поседевшими на концах. Должно быть, королевские садовники знали некий особый секрет ухода за капризными садовыми деревьями. И все-таки принц занимался в этом дворе уже не первый год, пора бы привыкнуть… Жирная ворона, взгромоздившаяся на самую вершину туи ехидно каркнула, словно соглашаясь с мыслями Флэля.

— Ты знаком с Фиором Ларэ? — почему-то спросил Эмиль. Кертор удивился и обрадовался. Они с алларцем уже насчитали десяток общих знакомых, но что Далорн знает и управляющего королевским поместьем, жившего затворником и показывавшегося в столице лишь по приказу отца, оказалось приятным сюрпризом. Впрочем, стоило предположить нечто подобное — юноша из вассалов Алларэ, кажется, был знаком со всей Собраной.

— Да, разумеется.

— Я знаю его с детства. И какая прелесть золотая кровь, пока они не вырастут, видел. Фиора лет до двадцати дразнили «королевской дочкой». Но это, — Эмиль коротко кивнул в сторону принца, опять начавшего глазеть по сторонам, — нечто невообразимое. Если бы он рыдал от злости, пропустив удар, я бы не удивлялся. Здесь же что-то иного рода.

— По-моему, его здорово задергали… учителя, — предположил Флэль. Он имел в виду нечто другое, но даже здесь не стоило говорить обо всем вслух. Далорн понял намек, кивнул, взял себя двумя пальцами за короткий слегка курносый нос. Этот жест — тяжкие раздумья вперемешку с глубоким сомнением, — Флэль уже знал.

— Может быть. Иногда лицо Эмиля было каменно-непрозрачным, как у статуи, и Флэль поддразнивал нового приятеля, называя его святым или портретом подвижника, а иногда алларец словно позволял читать свои мысли по лицу. Сейчас был как раз тот случай, и Кертор отлично понимал, о чем думает Далорн. Наследник слишком рассеян и невнимателен, ему нужна забота лекаря и хороший отдых на свежем воздухе, но мнение двух учителей фехтования едва ли заинтересует короля. Если придворный лекарь и Гоэллон считают, что с мальчишкой все в порядке, то спорить с ними — лучший способ нажить серьезные неприятности. Герцог, конечно, не так нетерпим, как король, но влезть в то, что он полагает своим делом означает быстро оказаться либо в ссылке, либо вовсе без головы, а то и без приговора отправиться на суд Сотворивших.

— Руи — известный знаток трав и кореньев… — задумчиво сказал Эмиль и еще раз покосился на наследника.

Тучи проронили на землю несколько тяжелых крупных капель. Несли, видать, свой груз от самого моря, да и не удержались, слегка расплескали, как неловкая служанка роняет с подноса кружку или плошку. Одна из капель упала Флэлю прямо на лоб, и он с отвращением посмотрел в небо. Нет, дождя не ожидалось, тучи резво неслись на запад, чтобы там разразиться грозой. Столицу они решили пощадить. Пары капель, доставшихся на долю принца, хватило, чтобы его высочество немедленно убрал шпагу в ножны и резвой походкой, едва только не сбиваясь на бег, помчался к учителям.

— Дождь! — сообщил он. — Занятие окончено! Эмиль удивленно приподнял бровь, потом его лицо застыло, словно с неба пролилась не вода, а гипс, мгновенно схватившийся толстой коркой маски.

— Это приказ вашего высочества? — спросил алларец. Араон осекся, потеребил манжету, потом убрал руку, стыдясь суетливого жеста.

— На время урока приказываете мне вы, господа, — сказал, подумав, принц.

— Благодарю, что вы это помните, ваше высочество, — кивнул Эмиль. — К сожалению, не припоминаю, чтоб разрешил вам прекратить упражнение.

— Но дождь же! — карие глаза удивленно округлились. Флэль вздохнул про себя и подумал: «Это даже не король Ивеллион; это второй Мышиный Король…». В принцевы пятнадцать лет ему было все равно, дождь на улице или пылевая буря, град или жара. Он готов был фехтовать с утра до ночи. Учителя прогоняли его в шею, требуя отдыхать, и тогда Флэль отправлялся на верховую прогулку с приятелями. Капризничать насчет погоды и думать о прическе больше, чем о поединке он начал только в столице, когда оказалось, что бесспорно входит в первую пятерку фехтовальщиков Собраны; да и то сам прекрасно знал, что все это — очередная личина, которую сможет сбросить, если будет нужда. Для принца же хватало нескольких капель, чтобы прекратить занятия, на которых настоял сам.

— Ваше высочество, — терпеливо сказал Эмиль. — Вы хотите хоть чему-нибудь научиться?

— Конечно!

— Тогда я не понимаю, почему вас волнует дождь. Вы хотите заниматься только в ясную погоду? Давайте отложим уроки до весны. Впрочем, весной тоже бывает дождь, и летом он случается два-три раза в седмицу.

— Ну, давайте все-таки сегодня не будем… — сделало тоскливые глаза несчастное дитя пятнадцати лет от роду. — Я устал.