Татьяна Турве - Испытание на прочность

Короче говоря, через минуту они обе измазались до ушей, как первоклашки, больше всего досталось Янкиным волосам. На все справедливые упреки Галя резонно возразила, что нечего было их распускать — лезут тут куда не надо! Яна в ответ засомневалась: а поможет ли?.. Средство-то, по всему видать, из народных. Но Галька, смывая со щеки следы клея, авторитетно заявила, что в отличие от некоторых у нее имеется кой-какой жизненный опыт и уж в этом-то она разбирается! "Некоторые" скромно промолчали и инцидент был исчерпан — не хватало еще из-за подобной мелочовки ссориться…

Когда через полчаса (как минимум) с визгом и хохотом отмыли холодной водой из плюющегося крана в туалете руки и вернулись на покинутый боевой пост, весь десятый "А" уныло трудился в поте лица под Оксаниным надзором. Англичанка покосилась на них с Галей очень неодобрительно и громко предупредила, что в следующий раз этот номер не пройдет, пускай даже не надеются!..

Работать не хотелось совершенно — тем более, что грабли Янке достались ужасно неповоротливые и чересчур тяжелые, с десяток кило. Девчата за их отсутствие расхватали все хоть мало-мальски легкие и удобные, а волейболистка Остапенко с ростом под метр восемьдесят выбрала себе самые миниатюрные, почти что игрушечные. (А они с Галькой, следовательно, два районных Геркулеса!) Макарова по-прежнему ехидно пасла ее глазами и пересмеивалась со своей компанией — Янка издалека не расслышала, о чем речь, но по привычке напряглась.

Из всех девчонок десятого "А" Катька Макарова изводит только их с Алиной: как прицепилась пиявкой два года назад, так до сих пор не может отцепиться! Пожалуй, с тех самых пор, как они повадились опаздывать на первые пары (или тогда еще уроки), а учителя и однокашники почему-то им все прощали. (Один только Денис Кузьменко, остряк-самоучка и Каплин верный друг, несколько раз виртуозно проехался насчет блондинок, их отличительных признаков и умственных способностей. Не успели толком обидеться, как он резко отстал — скорей всего, потерял интерес. "Творческие натуры — они такие, нигде надолго не застревают", — добродушно шутила про себя Янка. И сама ведь точно такая же "творческая", йоксель-моксель, — ничего не может довести до конца! Становится неинтересно и начинает что-то другое, в результате сотня начатых дел и никакого сдвига в нужном направлении…)

Зато Макарова после тех вполне невинных опозданий двухлетней давности вцепилась с удесятеренной силой, и уже совсем на другую тему. Под обстрел до сих пор регулярно попадают Янкины короткие юбки и даже волосы — мол, отрастила, а они теперь электризуются, и на метр не подойдешь!.. А также Алинкины длинные ногти с художественной росписью — "притча во языцех", обзывает их историчка Римма Гергиевна. Алинка на изощренные Катькины выпады обычно лишь посмеивается и подчеркнуто вредительницу игнорирует, а вот Яну, бывает, здорово цепляет. Раза два в отчаянии пробовала заедаться, но потерпела в этой битве языков полное поражение: все-таки Есенин может быть кем угодно, только не боевой единицей!..

"Завидует, что мы с Алькой такие красивые! И умные, — Яна разошлась уже вовсю и принялась про себя дурачиться: — И скромные! А какие трудолюбивые, жуть!.." Алина как раз с изяществом облокотилась на свои грабли и внимательнейшим образом изучала поврежденный от непривычной деятельности накладной ноготь.

— Ты смотри, она еще и ножку отставила! — не преминула заметить в Алькину сторону добрая душа Катюша Макарова.

А в Янку вселился уже знакомый дух противоречия — благо, Оксана опять незаметно куда-то испарилась. Для очистки совести девочка быстро озирнулась, но в радиусе километра не наблюдалось ровным счетом ничего подозрительного, можно было действовать. Она с трудом разыскала среди живописно развешенных на дереве девчачьих сумок свою, белую со стильной серебряной пряжкой, как раз из вчерашнего бутика, и выудила из нее мобильник. Ну, а дальше пошла жара!.. Повысив голос, Янка торжественно объявила подругам, что желает запечатлить свое трудовое рвение, увековечить, так сказать. И желательно прямо сейчас, не отходя от кассы. Проще говоря, если кто-нибудь да когда-нибудь осмелится обвинить в лентяйстве, то можно предъявить фото в виде документа — вот вам, такая-то и такая-то с рабочим инвентарем! Макарова, стоя в сторонке, пренебрежительно хмыкнула, но не нашлась, что бы на это съязвить.

Фотографом вызвалась неугомонная Юлька, усердно клацала мобилкой, сопровождая каждый кадр исчерпывающим комментарием в самое яблочко (девчонки только за животы от смеха хватались). Янка настолько увлеклась фото-сессией и Юлькиными хохмами, что напрочь забыла про все горести и огорчения сегодняшнего дня, и даже про свои неподобающего вида колготки. Девчонки гурьбой столпились вокруг — чуть ли не всю траву в радиусе ста метров вытоптали! — то и дело лезли в кадр и наперебой сыпали творческими идеями: а что, если грабли наперевес, как винтовку со штыком? Или в качестве помела? Про помело Янка сдуру взяла да изобразила… А вредная Машенция на весь сквер завопила, что можно смело отсылать в "Плэйбой": назвать "Девушка с граблями", очень сексапильно!

Пацаны у самого корпуса про "Плэйбой" расслышали и навострили с интересом уши, так что Яна решила, что пора уже закругляться, хорош дуреть… И вдруг за Юлькиным плечом увидела Богдана, причем не мираж в виде легкой дымки, а опять собственной персоной и во плоти. В том же самом вчерашнем ясно-синем свитере, что выделялся ярким пятном на фоне размытого осеннего пейзажа. "Будто кусочек неба спустился на грешную землю… — поплыли в голове поэтические ассоциации. И сама себя подколола: — Ну-ну, Малевич повело!"

"Кудрявый мальчик" стоял в десяти шагах бок о бок с неразлучным Андрюшей и очень оптимистически им всем улыбался. При этом поглядывал то на грабли, которые Янка с перепугу уронила на землю, то на ее колготки со стрелками и белесыми пятнами от силикатного клея. Хотя какое ему дело до этих стрелок, с другой стороны?..

— Солнце светит, негры пашут… — жизнерадостно подал голос Андрэ. (Как раз вовремя, а то Яна уже стала переживать, не случилось ли там чего с речевым аппаратом!)

— Все бы так пахали! — перебил его Богдан, и оба "орла" залыбились еще лучезарней. Янка недовольно фыркнула и нахмурилась, хоть и знала, что ей это не идет — выражение лица становится плаксивым, все так говорят. А Богдан взялся за нее всерьез — неужели так соскучился за ночь?..

— Смотрю, на тебе много не наработаешь.

Пришлось сознаваться:

— Я и физический труд — это две несовместимые вещи!

— А мы их сейчас совместим! — Андрюша ногой лихо подцепил Янкины позабытые двухметровые грабли, едва не угодив себе по лбу. Непонятно вот только, что с ними намеревался делать… Яна на всякий случай отодвинулась подальше.