Татьяна Турве - Испытание на прочность

Проще говоря, нужно выбирать, а не то останешься, как переборчивая невеста, с носом. Как бы сразу обоих не потерять. На двух стульях-то по-любому не усидишь…

Выбор как будто бы очевиден, да только не всё так просто, к сожалению. С Сергеем связано что-то очень важное, до поры-до времени глубоко запрятанное внутри — словно какая-то зашифрованная информация из прошлого для них двоих… Как в "Коде да Винчи" с Жаном Рено, ее любимым актером. До чего же трудно высказать словами эти неясные мысли и ощущения, что бесцельно бродят в голове и испаряются на кончике языка! Однажды перед сном Янка по-честному попыталась их записать: вышло нечто, отдаленно похожее на бред сивой кобылы в лунную ночь. При свете дня и на свежую голову показалось чересчур напыщенно, изысканным высокопарным слогом — да откуда он у нее взялся?.. И больше того, непроходимо глупо. (Во всяком случае, так ей померещилось в порыве само-уничтожающей критики.) Любой здравомыслящий человек покрутил бы пальцем у виска и сочувственно вдогонку улыбнулся — мол, со всеми бывает, но не у всех проходит! (Ей уже такое говорили.) Тот же самый Андрюша еще бы и добавил свое коронное, выпучивая нахальные голубые глаза: "Лечиться, лечиться и лечиться!"

И всё же по многим признакам получается, что расстаться для них с Сережкой — именно сейчас расстаться — нет никакой возможности. Пока что их двоих что-то непонятное держит, не отпускает. При ясновидическом просмотре это выглядит как протянувшаяся от одного к другой тоненькая прозрачная пуповина где-то на уровне солнечного сплетения. Никто другой ее не видит и не ощущает, кроме Яны. Когда они с Сережей долго не пересекаются, пуповина истончается, вибрирует и натягивается до предела, но не рвется… (С Богданом ничего похожего и близко нет, специально пришлось посмотреть.) Следовательно, Мастер права, хоть как ни грустно это признавать: у них с Сергеем остались друг перед другом какие-то неуплаченные кармические долги из прошлого, оттого и страсти кипят…

Чего только Янка за последние дни об этой пуповине не передумала! Идеи в голове роились самые разнообразные: "Можно сказать, что он на меня давит и всё за меня решает, это тоже правда. И что я потом несколько дней хожу сама не своя, каждый раз, если мы поссоримся. И все равно через неделю то же самое! Как по кругу заколдованному ходишь. А вдруг это у нас на всю жизнь, как у папы с мамой?.." — пронзил самый что ни на есть суеверный ужас. Но надолго не задержался, уже через минуту стало самой от себя смешно: ты смотри какая впечатлительная стала! Раньше ведь такой не была, неужели настолько сильно изменилась всего за три-четыре месяца?.. (Папа в детстве любил баловаться: "Тьфу-тьфу, постучим по дереву!" И выразительно шелкал себя по лбу. Звук раздавался на диво звонкий и раскатистый, словно о пустую бочку — скорей всего, незаметно для всех цокал языком. Янке ни разу не удавалось его подловить.)

Этих стройных логических рассуждений хватило ровно до конца второй пары, географии, а там нагрянула долгожданная большая перемена. Пацаны по новой традиции, спионеренной у крутых одиннадцатых, расселись на галёрке прямо на партах и разложили свою драгоценную колоду. (Что, кстати, строжайшим образом возбранялось — еще одна причуда вездесущего директора!) Но мальчишки с запретами Михаила Васильевича никогда особенно не считались, а сегодня под хорошее настроение пригласили присоединиться и девчат — в кои-то веки!.. (Не всех девчонок, конечно, только их "банду".) Юлька согласилась без раздумий, разыгрывая "своего парня", Галина батьковна загадочно молчала, жеманясь и хлопая изрядно накрашенными ресницами. Остальные девочки тоже ломались и пересмеивались — что называется, мелочь, а приятно… Зато Яна отказалась наотрез: и так каждый раз в эти карты проигрывает, ну просто отчаянно не везет со всякими азартными играми! (Логическое мышление, видать, прихрамывает, в шахматы вон тоже Ярику регулярно продувает. Он хоть и профи, второй разряд, но все равно обидно.) Короче, нечего над собой издеваться.

Вслух она, впрочем, ни о чем подобном и словом не обмолвилась, гордость не позволила, но Денис Кузьменко словно бы в ответ принялся клятвенно уверять, что ей дадут выиграть — так уж и быть! В виде исключения — это раз, плюс по старой дружбе — это два. Что самое удивительное, даже разобиженный на нее Капля сидел на парте с видом вполне нейтральным и местами добродушным, с чего бы это?.. После того нанесенного ей на французском кровного оскорбления! Что-то здесь не то… Почуяв очередной подвох, Янка недоверчиво уставилась на закадычных друзей — Кузьменко и Каплю — своими круглыми, почти что с пятак, глазищами, а остальные хлопцы с самыми серьёзными минами принялись поддакивать. И опять было не разобрать: то ли они смеются, то ли и впрямь решили заняться благотворительностью… Сильно надо!

Нежданно-негаданно накатила эйфория от этого странного, доселе неиспытанного чувства всемогущества: одно только слово, да что там, полслова — и они сделают все, что она захочет! Хоть Денис, хоть кто!.. Вернул на землю Капля (и куда только все благодушие испарилось?). Смерил ее от макушки до кончиков ботинок недружелюбным прищуренным взглядом и непонятно обронил:

— Это всё из-за тебя!

Фраза была в высшей степени загадочная, Яна до конца перемены ломала себе голову, что бы это могло означать. Может, позавчерашний французский? Или еще что другое… Жалко, сразу не переспросила, не рискнула при всех: а вдруг бы нарвалась на комплимент?..

Именно сегодня Вселенная решила над ней подшутить: перед самым началом третьей пары нагрянул как снег на голову Сергей. (Непонятно вот только, как нашел их аудиторию? Хотя он всегда каким-то седьмым чувством ее находит: будь то на концерте, в парке или в плотно забитом кафе.) При одном Сережкином виде всё Янино недавнее всемогущество начало быстренько утекать куда-то вниз, бесшумно уходя в землю. "Благородный дон поражен в пятку!" — непонятно к чему вспомнилось из любимых Стругацких. Может, потому что выглядел он сегодня совсем по-другому, она бы со спины ни за что не узнала: вместо средней длины непослушных русых вихров, что полюбились Янке еще с первой встречи, на голове топорщился колючий темный ёжик стриженых волос.

"Терпеть не могу слишком короткие стрижки, в этом есть что-то нацистское!" — нахмурилась Яна, поглядывая на него с неодобрением. Ни за что не скажешь, что перед ней тот самый парень, в которого она влюбилась без памяти два месяца назад… Такое ощущение, что даже черты лица его немного изменились, стали жестче и тяжелей — ну совсем другой человек!

Неужели только у нее одной наблюдается эта ненормальная особенность в отношении мужчин? Что самое смешное, даже с Яриком или папой срабатывает та же фишка: стоит лишь кому-нибудь кардинально изменить прическу (особенно подстричься под ноль или близко к тому!), и Янка его с трудом признает. Приходится несколько дней присматриваться, заново привыкать.