Татьяна Турве - Испытание на прочность

А частники (рыцари, ё-моё!) минут пять не уезжали, торчали по соседству как привязанные. Янка для наглядности замотала головой и укрылась за белеными стенами остановочной будки — что-то не тянет завтра профигурировать в газетной хронике, в разделе криминальных новостей… Сперва изучала бездумным взглядом разноцветную блестящую мозаику на стене — веселых украинских девчат с черными косами и круглощеких казаков с висячими усами, — потом оглядела себя критическим взглядом: юбка, конечно, коротковата, но в разумных пределах. (Машка себе и не такое позволяет!) В остальном тоже ничего супер-выдающегося: ну, колготки, короткая белая куртка с воротником из искусственного меха, застегнутая до горла, коричневые ботинки со шнуровкой, ее любимые, на традиционной платформе… Вполне прилично. Вот прохладно — это да, легко задубеть можно.

"Ну все, теперь из джинсов не вылезу, — вздохнула невпопад. — А то слишком выделяется для поселка, белая ворона. Может, это из-за волос? По ассоциации: "девушка с распущенными волосами" — "распущенная девушка"…" — Яна прыснула от смеха, а в голове ни с того ни с сего зазвучало с издевательскими нотками, на мотив какого-то разухабистого "тра-ля-ля":

"Если поезд не пройдет,

Пассажир с ума сойдет!.."

Так вот к чему была эта песенка! Один из множества знаков, щедро разбросанных у каждого Воина на Пути… А она не придала значения, легкомысленно прошла мимо и получила теперь по лбу. Предупреждали ведь? Предупреждали. Надо было, как только не влезла в самый первый автобус, сразу же разворачиваться подобру-поздорову и идти домой, и искать какого-нибудь доброго самаритянина, кто мог бы подбросить до лицея без лишних вопросов. А теперь будет два прогула подряд — не дай Бог, к директору вызовут… Сегодня у них первые две пары английский, Оксана Юрьевна за такую самодеятельность не похвалит, аж никак!

В лицей она все же попала, отвез дедушка. (Еще и пожурил незлобиво, что сразу не попросила — он бы с удовольствием… "Любой каприз, лишь бы ты улыбалась!" — язвительно вставил Ярик, что до сих пор околачивался дома. Неужели у него лекции в универе всего два или три раза в неделю?.. Свежо предание, но верится с трудом.)

С замирающим сердцем Янка дернула на себя дверь в аудиторию с поблекшей табличкой "10-А", от всех свалившихся на голову переживаний забыла постучать. "Явление в коробочке…" — последнее, что успела подумать. "Ашники" при виде сего редкостного явления природы жизнерадостно заржали, Яна из последних сил состроила насмешливую мину. (Как будто бы так и было задумано: прогулять первую пару и заявиться на половину второй! А до того еще и прогулять целый день, из чистой бравады…)

Одни подруги не смеялись, смотрели на нее всей бандой со среднего ряда чуть ли не перепугано. Пять пар вопросительных встревоженных глаз, Юлька от напряжения даже рот приоткрыла. Пауза по-театральному затягивалась, Янка для снятия напряжения принялась фантазировать: "Звонили вчера мне домой, а мама, наверно, телефон на весь день отключила, они только вечером дозвонились…"

И понеслись перед глазами яркие трехмерные картинки, торопливо сменяя друг друга: вот мама недовольно морщится (типа, опять напоминают про ЭТУ, что всю кровь испортила! Глаза бы на нее не смотрели!..). А Юлька робким таким голосом: "Когда она будет?" И Галька рядом стоит, подпихивает в бок, а мама в ответ: "Она передо мной не отчитывается, звоните на мобильный!" И бросила трубку. Вот тут-то они и поняли: что-то не так, что-то случилось… Переживали. А никто ничего не знает, спросить не у кого — Яна Владимировна как в воду булькнула!

"Надо было вчера Гальке позвонить, успокоить. Эх, я!.." — рассердилась на себя Яна, замерев у двери с колотящимся где-то в горле сердцем.

— Что-то Вы с последнее время появляетесь, как ясно солнышко! По большим праздникам, — опасно звенящим голосом отозвалась Оксана Юрьевна. Кажись, не шутит, всерьез взъелась… — Садитесь. На перемене подойдете ко мне.

— Що це було? What was that? — шепотом спросила Юлька, вытягивая навстречу Яне тонкую шею.

Остальные подруги напряженно молчали, таращась на нее во все глаза. "Ну все, Галька теперь несколько дней со мной разговаривать не будет! Это ж кровную обиду нанесли…" — сообразила Яна в полном расстройстве.

К счастью, насчет кровной обиды она ошиблась. Едва уселась на свое место и перевела с облегчением дух, как Галя шепотом сбивчиво заговорила, не отрывая глаз от склонившейся над классным журналом Оксаны:

— Мы уже не знали, что думать! Тебе звонили, а мама твоя: "Позвоните на мобильный…" Ты ей что, не сказала?

Яна не слишком-то удивилась очередному совпадению, привыкла уже. Только тревожно ухнуло в груди сердце.

— Где ты была? — не отставала подруга, крепко сжав ее локоть.

— Мы к бабушке переехали, я тебе позже телефон дам, — одними губами еле слышно ответила Яна.

— Что, опять разводятся? — жалостливым голосом протянула Галина и вздохнула сочувственно. Янкино многострадальное сердце на пару секунд замерло и заколотилось так, что на весь класс, наверно, стало слышно.

"Неужели опять?.. Как же я сразу не подумала! Самый логичный вывод, что напрашивается сам собой… Надо было терпеть, сцепить зубы и терпеть, что бы она ни говорила! Если они на этот раз разведутся, то это будет из-за меня. Папа сам бы не ушел…"

— Почему ты так поздно приехала? — не унималась Галя, несмотря на то, что Оксана уже два раза на них оглянулась с красноречивым выражением лица, с крепко сжатыми губами. А это плохой знак, пора прикрывать базар.

— Не могла добраться, час стояла на остановке, — прошептала Янка Галине, низко склонив голову над партой.

— Можешь ночевать у меня, чтобы утром не ехать, — со своим Овновским великодушием предложила подруга. Чуть-чуть помолчала, сосредоточенно грызя кончик ручки, и решила, видимо, вывалить на Янку сразу все свои претензии:

— Богдан со мной почти не разговаривает! Что-то буркнул и ушел. Поморозился, короче. Что ты ему сделала?

— Ничего я ему не сделала!.. — шепотом возмутилась Яна.

— Вишневская! — грянул над головой разъяренный голос англичанки. — Мало того, что Вы опоздали, так еще срываете занятия!

На большой перемене Галина пристала к ней с новой силой (нисколько не смущаясь, что навлекла своей болтовней на Янку Оксанин гнев):

— Ты мне портрет нарисовала?

— Какой портрет?

— "Какой, какой"! Эвелин. Мы ведь договаривались…

— Я не хочу туда лезть, — отмахнулась Яна.

— Что значит "не хочу"?.. — Галька от негодования поперхнулась яблочным соком, который потягивала неспешно из компактной пластиковой бутылки. — Хочешь-не хочешь, а надо!

Янку внезапно прорвало — последние несколько дней накапливалось по чайной ложке, и тут вдруг накатило: