Ева Софман - Та, что гуляет сама по себе

"…да, место для ночёвки вы подыскали отменное… Бесспорно, для любителей острых ощущений это райский уголок!"

— Но пока мы не пойдём туда, нам ничего не грозит, — дрогнувшим голосом уточнила Таша, — а мы ведь туда ни за что не пойдём… Да?

— Несомненно, — дэй осторожно закрыл дверь. — Но лучше не искушать судьбу. Кто знает, на что способен висп… даже если просто видеть его.

— Святой отец, я не думаю, что…

— Джеми, пресветлейший магистр целебной волшбы тоже знал, что здесь ему ничто не грозит. Однако… результат нам известен.

— Вы думаете, это был висп?

— Учитывая, что именно висп прославлен в легендах, вряд ли он уступит право первой ночи другой нечисти, если она здесь и есть.

— А кто… что он вообще такое, этот висп? — спросила Таша.

— Это, увы, один из самых малоизученных видов нечисти, — провозгласил Джеми, — и малоизученность его связана с тем, что никто из отправившихся его изучать не вернулся. А после второго десятка пропавших без вести магов количество желающих положить свою жизнь во благо науки, как ты понимаешь, резко поубавилось… Остаётся опираться на слухи и легенды, которые утверждают, что виспы — это души умерших, не обретшие покоя. Некоторые ещё добавляют, что виспы стерегут некие спрятанные в болоте сокровища, но даже если это так… какие уж тут сокровища — ноги бы унести…

— А зачем ему люди?

— Ну, может, ему удовольствие доставляет их топить. Но, скорее всего, он их это… того… — Джеми с самым мрачным выражением лица клацнул зубами, — кушать-то всем хочется…

— В любом случае, встреча с ним не обещает ничего хорошего, — подвёл черту Арон, удостоверившись, что дверь заперта. — Джеми, на печь. Таша, в кровать.

— А ты куда?

— Таша, ехидство здесь неуместно. Нам предстоит ранний подъём и долгий путь. Я отдохнул, теперь вам надо отоспаться.

— Вот Джеми пусть и отсыпается, а я не позволю тебе вести ночные бдения в одиночку, — заявила Таша, опускаясь в кресло с нагло-решительным видом в духе "не подходи — поцарапаю".

Джеми послушно полез на печь, Арон, безнадёжно махнув рукой, занял позицию на ближайшем стуле, — а Таша, поняв, что победа за ней, удовлетворённо свернулась калачиком под пледом. Вскоре ритм маятником уже дробил на вдохи-выдохи ровное сопение Джеми.

"Не спать", — поймав свои глаза на желании слипнуться, строго подумала Таша.

— А отчего твоё отношение к обоим братьям изменилось?

Она скосила на дэя чуть удивлённый взгляд.

— Хм… Наверное, потому что Джеми оказался неожиданно полезным, — наконец сформулировала Таша, — и когда он не вредничает, то очень даже мил.

— Алексас тоже… мил, — Арон встал и подошёл к печи.

— Угу, — Таша смотрела, как дэй снимает что-то с полки — осторожно и тихо, чтобы не разбудить Джеми, — когда не настраивает меня против тебя.

Лёгким касанием притушив светильник, Арон накрыл его сверху тем самым "чем-то", оказавшимся жестяным фигурным колпаком-абажуром, бережно закрепил, щёлкнул — и тот медленно стал проворачиваться. По стене, просеивая ночной мрак, сквозь тени поплыли колючие золотистые звёзды, искрящиеся лучами солнца, тонкие юные месяцы…

— Ты похожа на свет, вспыхивающий во тьме, — вдруг сказал Арон, — не ослепляющий, но яркий, не обжигающий, но тёплый. Свет этот исходит от тебя постоянно. Ровный, сияющий даже в самую тёмную ночь. И пусть иногда он меркнет — я не вижу существа, человека, ситуации… силы, которая способна была бы его погасить. Только та сила, которая когда-нибудь сольёт тебя со светом небесным. Но это будет ещё очень нескоро. А пока ты здесь, ты светишь тем, кто способен увидеть этот свет.

Таша подняла непонимающий взгляд:

— Зачем ты мне это говоришь?

— Отвечая, почему всё-таки я тебе помог, — дэя стоял, опершись на стол. На его лице лежала тень. — Я увидел маленькое солнце. Маленькое и беззащитное солнце, которое светит всем, кто рядом. Я попросил тебя о помощи, будучи для тебя никем. Я был незнакомцем, который мог обернуться кем угодно — и ты показала мне, что значит быть великодушным, что значит быть милосердным. Ты поверила мне, ты позволила возникнуть между нами доверию. Величайшая вещь на свете, доверие… Без него не может быть ни-че-го. На нём должны основываться любые отношения. Ты подарила мне своё доверие и свой свет, и только в этом свете я понял: когда-то я что-то забыл, а теперь — вспомнил. И я поверил тебе. С первого мига, как увидел твоё лицо.

Таша опустила взгляд. По пледу тихо плыл узорный свет золотистого солнышка. Она повернула руку ладонью вверх — и поняла, что мир с его страхом, болью и холодным мраком исчез. Время замерло, и мир сузился до размеров одной комнатки, где плыли сквозь мягкую темноту звёзды и можно было держать солнце в руке.

— Но я ведь не сразу тебе доверилась… — она подняла лицо. — Только после того, как ты стал помогать мне. Это же…

— Нет. Я знаю, — его глаза сейчас были незабудковыми. — И обещаю, что оправдаю твоё доверие. Я никогда не брошу тебя. Я буду с тобой, пока буду нужен тебе. И уйду лишь тогда, когда ты захочешь.

— Обещаешь?

— Клянусь.

Они смотрели, как просеянное сквозь резьбу абажура солнце уплывает во тьму.

…и с кукушкой, вдруг прокричавшей "три часа ночных", в маленький мир ворвалось время — растягивая его, расширяя, и затягивая туда ночь, необычный, нелетний холод, болото, виспа, бродящего где-то за гранью видимого…

…и Джеми, лежащего на печи — который вдруг перестал сопеть, повернулся и вскочил с негромким ойком.

— Что?

Мальчишка сидел, свесив ноги, напряжённо вслушиваясь во что-то:

— Там…

— Джеми, что вы делаете?

— Кричит… неужели вы не слышите?

— Я ничего не слышу.

Соскользнув с печи, паренёк неуверенно подошёл к двери — однако Арон уже с мягкой непреклонностью опускал ладонь на его плечо:

— Джеми, вам явно не стоит этого делать.

— Но он зовёт меня!

— Кто?

Джеми стоял, дрожа, расширенными до грани радужки зрачками глядя куда-то за дверь.

— Отец Шейнгран… Мой наставник…

— Что?! — Таша вскочила. — Как он нас…

— Джеми, его убили, — очень спокойно, размеренно роняя слова, сказал Арон. — И вы это знаете. Его убили. У вас на глазах.

— Что?!

Мальчишка не ответил, даже не обратил внимания на Ташин вскрик — но дрожащая ладонь, на которой сиял фиолетовым ободок кольца, потянулась к дверной ручке.

— Джеми, туда нельзя! — Арон сгрёб его в охапку. — Это висп, нежить, понимаете?

— Я иду, иду! — Джеми вырывался, жадно вслушиваясь в тишину. — Пустите!!

— Не пущу! Нет, Таша, назад, назад!

И девушка, отпрянув, смотрела, как Арон держит мальчишку крепко, словно в тисках — а тот кричал, изворачивался, пытался ударить, потом вдруг заплакал, моля отпустить, потом снова стал вырываться, молотя кулаками, кусаясь, царапаясь…