Марина Казанцева - Гоблинские сказки

— Ну, мем, теперь вы в доску наша! — с уважением сказал ей чёртов Майлз, сделав ещё одну попытку просочиться на место главного героя. Но место уже было прочно занято.

— Ты куда? — поинтересовалась Джейн.

— Пойду и, как собирался, надеру задницу мэру. — ответил Грандиевский, радуясь, что отношения между ним и Джейн из разряда официального "Вы" перешли на дружественное "ты".

— Это мой город и я буду защищать его. — твёрдо добавил он.

В приёмной градоначальника, которая располагалась в высотном здании офисного центра городской администрации, их встретила немолодая секретарша, которая была закалённым конторским бойцом и дело своё знала.

— Господина мэра нет и сегодня не будет. — заявила она, пресекая всякие попытки объяснить, что в ближайшие двадцать четыре часа ожидает город.

Чтобы попасть на приём к мэру, надо было ещё за неделю оставить заявку, а потом каждый день ходить и отмечаться в книге регистрации, для чего полагалось отсиживать длинную очередь, которая тут же и маялась от тоски.

Весь вестибюль был наполнен людьми, которые уже одурели от ожидания. Поэтому опивались кока-колой и объедались гамбургерами, которые тут же, в фойе и продавались. По-видимому, это предприятие фастфуда тоже было собственностью мэра и работало оно очень прибыльно, судя по переполненным огрызками и пустыми бутылками бакам для мусора — те стояли вдоль всех стен. Над большими урнами висели широкие стенды, на которых красовалось множество фотографий — это были рекламные стенды, рассказывающие посетителям о прелестях жизни в Городке.

Весёлые продавцы фастфуда и счастливые полицейские смеялись со стен, жизнерадостные мусорщики увозили могучими автоматическими погрузчиками мусор, розовощёкие ассенизаторы в комбинезонах с рюшечками выкачивали шлангами содержимое глубоких цистерн у нарядных домиков. Вот она — эта команда на своей могучей машинке. Грандиевский увидел Майлза, Кубика, Рубика, Ёкселя, Мокселя, Гопа и Стопа. Его сердце задрожало, как натянутая струна, когда он разглядел счастливую физиономию Стивена.

"А ведь совсем недавно он был жив." — растроганно подумал Маус.

Тут раскрылись двери лифта, и вышла целая делегация — все они весело переговаривались. Маус вдруг догадался, что совещание у мэра закончилось, и, никому ничего не говоря, ринулся вверх по лестнице, миновав суровую керберицу, стоящую на страже.

Крики пожилой конторской дамы заглохли где-то далеко внизу, когда Маус вскочил на пятнадцатый этаж офисного здания и ворвался в заветную дверь.

— Что такое?! — заорал кто-то в чёрном костюмчике, едва виднеясь из-за широченного, как площадь, офисного стола.

— Мэр, ну ты и гад!.. — начал было Грандиевский, но ошеломлённо замер.

За столом в дорогих очках и галстуке красовался кот Бегемот.

— Бегемотище, чего ты тут делаешь? — обрадовался Маус. — А где мэр?

— Я и есть мэр. — заявил Бегемот. — Почему без записи?

— Это ты мне?! — поразился Грандиевский.

В дверь ввалилась задыхающаяся секретарша.

— Простите, господин мэр, — слабым голосом прошептала она, привалясь к стене. — Мне следовало его сразу пристрелить.

Она схватилась за сердце и медленно повалилась на пол, оставляя на стене следы пальцев.

— Послушай, у меня такая роль. — продолжил Бегемот, убедившись, что дама точно без сознания и ничего не слышит. — Я мерзавец, взяточник, беспринципный тип — что там ещё обо мне пресса говорила?

Он обернулся к телевизору, щелкнул пультом, и на длинном экране появилась лохматая репортёрша с сумасшедшими глазами. Она сидела на краю крыши, держала у самого рта микрофон и быстро говорила в него:

— А сейчас вы можете сами убедиться, что всё, сказанное мной о нашем мэре, истинная правда! Пусть он сам изобличит себя! Последние кадры с поля действий! Репортаж ведёт независимая журналистка Сиракуза Коктебель!

Картина сменилась — вместо репортёрши на крыше появилось изображение офисной башни городской администрации. Ракурс быстро нарастал, широкие окна здания уходили за рамки кадра, и вот весь экран заняло одно окно. Камера проникла внутрь, и стал отчётливо виден мэр Бегемот, сидящий за своим обширным столом, секретарша, лежащая у стены, и сам Грандиевский.

— Я мерзавец, взяточник, беспринципный тип, вор, обманщик, государственный преступник и предатель своей страны. — сказал на экране Бегемот.

Кот, обернулся к окну и сделал лапой "чао-чао". Экранный мэр повторил его жест, затем раздался щелчок, и широкие жалюзи поползли вниз.

— Ну вот, теперь вы видите, какой подонок наш мэр! — яростно заявила репортёрша.

— Ну вот, теперь ты знаешь, какой я подонок. — проговорил Бегемот, выключая телевизор. — А теперь пойдём отсюда, чтобы она не подумала, что ты тоже коррумпирован. Ты у нас единственный, кого я ещё не купил в этом городе.

Сбитый с толку Грандиевский последовал за котом, а тот направился в туалет. Он запрыгнул на крышку унитаза, а Грандиевскому жестом предложил усесться на втором — вдоль стены стояли ещё шесть штук отделанных никелем и хромом фарфоровых сосудов. Кот нажал кнопку — вода с шумом низверглась из бачка и устремилась куда-то в таинственные недра бегемотовых владений — в проклинаемую всеми жителями городка канализацию.

— Вот в этом месте она ещё не успела натыкать свои жучки. — шёпотом сообщил Бегемот. — И то я не уверен.

Он слазил в бачок и достал оттуда бутылку виски.

— "Джонни Уокер", кстати. — заметил кот, разливая по стаканам пахнущий одеколоном "Шипр" напиток. — По-моему, это просто гнусный первач, разбавленный бензином. Но что поделать, у них тут это пойло первый сорт.

Грандиевский выпил и поморщился — он, в самом деле, ожидал от прославленного виски иных ощущений. Его мужественные герои всегда пили "Джонни Уокер". Надо будет придумать для них что-нибудь другое.

— Ещё будешь? — всё так же шёпотом спросил Бегемот.

— Нет уж, спасибо. — фыркнул Грандиевский.

— Так вот, что я говорю, партнёр… — кот ещё раз спустил воду и заёрзал на крышке унитаза. — тут можно деньжат наварить, однако. А нам с тобой знаешь как нужны деньжата!

— Да ну?! — загорелся Грандиевский.

— Вот именно! Ты только конспирацию держи и голову не теряй! Короче, ты делаешь своё дело — спасаешь город, а я делаю своё — добываю деньжат. Никому не говори, что мы с тобой в паре, а то эта репортёрша мигом всё пронюхает! Ты, короче, крой меня по всей программе, на слова не скупись.

— Так это всё не по-настоящему? — изумился Маус. — И затопление тоннеля, и прорыв канализации?!

— Ну что ты! Всё по-настоящему! Это же фильм-катастрофа! Здесь страсти кипят! Здесь должен быть конфликт! Мы сейчас с тобой вернёмся, чтобы Сиракуза досняла свой репортаж. Скажи мне там: мерзавец, мол, подонок, я доберусь до тебя — и т. д. и пр.