Ярослава Кузнецова - Химеры

В Маргерии есть представительство Светловельского Банка Самоцветов, но денег Амареле там не дадут, потому что у нее нет документов. Лорд Маргерии Мельчор Канаста знает рейну в лицо и может подтвердить ее личность. С другой стороны, идти на поклон к Канасте не хочется и не разумно: старый черт под шумок не преминет выдавить из рейны все, что два года пытался выдавить его господин, железнозубый сэн Эмор Макабрин. А то и просто, как хороший пес, принесет рейну хозяину в зубах.

– Девушка, куда вы так спешите?

Сбоку пристроился парень – руки в брюки, на губе незажженная папироска, под распахнутым пиджаком – расстегнутая до пупа рубашка, под рубашкой – несвежая майка. Достойный кавалер голопятой девице в мешковатом платье с куском простыни на голове.

– Ножки наколете, позвольте, на руках донесу? – от кавалера попахивало перегаром.

Экие у них тут обычаи, в Маргерии! Амарела увернулась от загребущих лап, отскочила и гневно зафыркала.

– Уберите руки! Идите своей дорогой!

– Ишь ты, птаха несговорчивая, – не обиделся тот. – Пойдем ко мне, а? у меня арварановка на перчике, картохи нажарим, выпьем за соколов наших в небесах...

Амарела быстро зашагала вперед, стараясь оторваться от плетущегося позади кавалера.

– Ярочка, красавица! – нудел тот. – Ну куда же ты! Послушай, что скажу! Послушай!

На них оглядывались, рейне стало противно. Из тени деревьев у ворот вышагнул мужчина, бросил папиросу на землю, наступил на огонек.

– Ты, мразь алкогольная, пшел вон. Не приставай к девушке.

– Да ты кто такой?..

– В рыло?..

У ворот осталась стоять женщина, подруга героя-защитника. Амарела мельком увидела ее кислое лицо под украшенной цветами соломенной шляпкой.

Они тут все набрались и ищут повода подраться. Она не стала ждать финала разборок и прибавила шагу.

Перекресток, широкое шоссе, на углу – открытое кафе, огни, музыка, танцы на веранде и прямо на тротуаре.

– Девушка, постойте! – ее догонял герой-спаситель. – Постойте, я провожу вас.

– Не надо меня провожать... – Амарела попятилась.

Им что, тут женщин не хватает? Нет, вроде бы хватает, вон веселые, нарядные, смеются, танцуют, за столиками сидят. Им не хватает босячек с простыней на голове?

– Позвольте вас угостить, праздник же. Меня зовут Фетт, а вас? Что пожелаете, котейль с фруктами? Шоколадный ликер? – он ловко подцепил Амарелу под руку и повел к столикам. – Вы не замерзли? Может, кофе с ромом?

– Кофе, горячий, – сдалась Амарела. – И что-нибудь поесть. Лучше, мясное. Хотя все равно.

Ладно, сперва еда, потом разберемся. Фетт нашел свободный столик на веранде. Вытянув повыше руку, принялся щелкать пальцами, подзывая официанта. Оркестр из четырех музыкантов в национальных андаланских костюмах наяривал что-то зажигательное.

– Прекрасная госпожа, танцуете? – рядом тут же материализовался еще один кавалер, с усиками, в перчатках, в лакированных штиблетах, с пышным шейным платком.

– Это моя девушка! – возмутился герой-спаситель.

– Ах, простите, не заметил, прошу разрешения...

– Не танцует!

– Я хотел бы спросить вашу даму...

– Не танцует, я сказал!

– Простите, господа, – пробормотала Амарела. – Мне надо попудрить носик.

Оглушительный успех у маргерийских мужчин испугал ее не на шутку.

– Стой! – Фетт через стол попытался схватить ее, Амарела шарахнулась и бросилась прямо через танцплощадку к выходу, наталкиваясь на кружащиеся пары и бормоча извинения.

– Стоять! – заорал за спиной Фетт-спаситель. – Куда рванула?! Немедленно вернись!

Она скатилась со ступенек и врезалась в группу молодых людей, как раз собирающихся подняться на веранду.

– Осторожно, госпожа, – чьи-то руки подхватили ее. – Ноги переломаете!

– Девушка, вас обижают?

Сбоку горячо задышали в ухо, по спине прошлась чья-то ладонь.

– Это моя женщина, скоты! – надрывался Фетт.

Ба-бах! – выстрел в воздух. Что-то звонко разбилось. Взвизгув, смолкла музыка, поднялся гомон голосов.

Амарела сцепила под грудью руки и изо всей силы двинула локтем назад. Лапающий ее за задницу поперхнулся, рейна рванулась, потеряла косынку, но выдралась на свободу. И побежала так, как никогда не бегала.

– Сто-ой!

Ба-бах!

С ума посходили! Или это я сошла с ума? Что происходит?

– Улю-лю! Лови ее, лови!

– Держивора-аа!

Она оглянулась – за ней ломилась толпа. С криками, улюлюканьем, с выстрелами в воздух. Женщины там тоже были, господипомилуй.

Амарела неслась по освещенной улице, шаря глазами, куда бы свернуть. Би-ип! би-ип! – сзади загудел клаксон, послышалось тарахтение мотора, Амарелу нагнал неспешно катящийся «сполох» пыльно-белого цвета. С крыльев его скалился знакомый до тошноты макабринский череп. Кто-то очень большой, поднявшись, выметнул длинную руку, и рейну, как котенка, вдернули в открытый салон.

«Сполох» остановился. С передних сидений к Амареле повернулись двое, а тот, кто втащил ее, оперся коленом о заднее сидение и развернул к толпе закрепленную на кузове «аранью».

– Что, бунтуем? – спросил он с веселым изумлением. – Угостить?

Толпа нерешительно затопталась.

– Ай-яй-яй, – посмеиваясь, он покачал головой. – Как нехорошо. Гоняете девушку, как кошку. Нашли себе забаву. А ну, брысь.

Белая летная куртка, майорские семиконечные звезды на погонах, гвардейский эмалевый щит с каманой на груди, мертвая голова на плече. Белокурый чуб спускается на бровь, светлые насмешливые глаза, улыбка.

– Не бойтесь, прекрасная госпожа. Не дам вас в обиду.

Он скинул куртку и набросил на плечи тяжело дышащей Амареле. Это было лучше всего, она стянула куртку на груди и сразу почувствовала себя защищенной.

– Кавен Макабрин, двенадцатая гвардейская воздушно-кавалерийская бригада, к вашим услугам. Это Филико Лагарте, мой оруженосец, – младший лейтенант с переднего сидения улыбнулся Амареле, как родной. – Васк, хватит зевать, поехали! – это ефрейтору-шоферу, пялящемуся на рейну, словно на дарский золотой запас.

– Подбросим вас в город, госпожа, куда скажете. – Он сел рядом, но на безопасном расстоянии. Положил на колени белую фуражку с высокой тульей и золотой крылатой макаброй. Опять ободряюще улыбнулся: – Не волнуйтесь, госпожа, все будет хорошо. Вот еще что – суньте руку в карман куртки.

– В карман? – голос у рейны оказался слабеньким, как у девочки.

– В карман куртки, ага. В правый. Не стесняйтесь, пожалуйста. Мне кажется, это вас поддержит по дороге.

Она сделала, как просили, и вытащила из кармана толстую полуфунтовую шоколадную плитку, завернутую в пергамент и серебряную фольгу.

– Вы южанка ведь? Беженка? – Кавен, облокотившись на борт, старательно наблюдал, как бегут фонари вдоль дороги.