Ярослава Кузнецова - Химеры

И где клацает зубами Креста Карина, неистовая волчица, подумал Рамиро, мучая в пальцах незажженую папиросу. Я бы не решился.

– Не думаю, что как певица Игерна сейчас многого стоит, – тоном ниже добавила Креста.

Рядом чуть слышно вздохнул Эстеве, переглянулся с Алантой и еще одним парнем-танцовщиком. Рамиро никогда не обладал эмпатией, но тут даже он разгадал эти вздохи и переглядки – когда Креста говорила, что кто-то «немногого стоит», это означало, что как профессионал он мертв.

Цок, цок, цок-Лара нервно ходила вдоль кресел.

– Маравилья предполагает декламацию, а не вокал.

Креста пожала плечами.

– Не нравится мне этот твой подход, – заявила она брезгливо. – И еще кое-что не нравится. Ты широко замахнулась. Приглашаешь знаменитостей. Спектакль внеплановый. Кто его финансирует? Фонд? Министерство?

Ну, началось, подумал Рамиро. Любезная тетушка и раньше не утруждала себя излишней дипломатией, а теперь и вовсе в грош ее не ставит. Лара, конечно, тоже не травоядное, но бои без правил – не ее стихия.

– Это частное финансирование, – сказала она. – У спектакля есть заказчик.

– Какой заказчик?

– Богатый, госпожа Карина. Он уже перевел на наш счет впечатляющую сумму.

– Как зовут богатого заказчика?

– Он предпочитает оставаться инкогнито.

– Ты даже не знаешь, с кем имеешь дело, Лара? – Громкий стук металлического кольца о что-то твердое, все вздрогнули. Где она твердое-то нашла на бархатной спинке кресла? Ах, табличка с номером на обратной стороне... – Берешь деньги неизвестно у кого?

Лара прянула назад, выпрямилась, переступила, как норовистая лошадь. И тоже постучала кольцом о край сцены – не менее громко.

– Госпожа Креста Карина! Я, – она подчеркнула голосом, – Я знаю имя заказчика. Но он желает оставаться инкогнито, поэтому я не назову его имени вслух. Если господин N захочет, он сам откроет свое имя. А пока этого не случилось, примите мои уверения, что беспокоиться на этот счет нам с вами не стоит.

Что-то подсказывало Рамиро, что Лара опять лжет.

– Что-то мне подсказывает... – начала недоверчивая Креста, но тут дверь отворилась, и вошел опоздавший – подтянутый, совершенно седой мужчина с военной выправкой.

Прошагал по проходу, легко поклонился дамам. Лицо его, широкоскулое, простецкое, загорелое уже сейчас, в начале лета, показалось Рамиро знакомым.

– Добрый день, извините за опоздание. Надеюсь, ничего важного я не пропустил.

– Виль, – с облегчением выдохнула Лара. – Вы вовремя. Господа, хочу представить вам сэна Вильфрема Элспену, нашего сценариста.

Ого! Рамиро едва не присвистнул. Знаменитый журналист, «Правдивое Сердце» – в сценаристах?

Собрание опять заволновалось. Еще бы! Нерядовой спектакль затевается. Интересно все-таки, кто же заказчик, если на него работает такая команда?

– Сразу оговорюсь, что художественный текст – для меня работа новая, подозреваю, что непростая, но уверен, что интересная, – Элспена откинул приставной стульчик, уселся, положил на колени планшет. – Обещаю, что не прибавлю к историческим фактам ни крошки вымысла, а тот вымысел, что обнаружу, ампутирую безжалостно. Перо журналиста – как скальпель, оставляет только здоровую ткань. Иногда в ущерб занимательности. Вы не представляете, как скучны бывают истории, если срезать с них всю шелуху.

– История Принца-Звезды вряд ли будет скучна, даже если очистить ее от вымысла, – сказала Лара. – Впрочем, сделать из нее конфетку – моя забота. А ваша, Виль – сделать компиляцию из известной пьесы, текстов самого Анарена Лавенга и исторических хроник. И настолько правдивую, насколько это вообще возможно.

Снаружи шел дождь.

На крыше уже сидела молчаливая компания. На их приход почти не обратили внимания – кто-то кивнул, кто-то подвинулся. Мрачные, бледные, всклокоченные, химеры сливались в одно черно-белое пятно – словно кто-то бросил на элегантную крышу Королевского театра старую ветошь.

Ньет покосился на полуоткрытую дверь и с облегчением лег ничком, прижав лицо к мокрой черепице. Теплый и гулкий весенний ветер налетал порывами, обдавая водяной пылью. Он заносил на крышу смятые яблоневые лепестки, рвал с деревьев внизу мелкие веточки и листья.

Ньет молча трогал ладонями воду и думал, что обратно не полезет ни за какие коврижки. Останется тут жить.

Десире подошла и потыкала его носком туфельки.

– Вот странный парень, – удивилась она. – У господина Илена, известного чудовища и пожирателя младенцев, он работать не боится. А высоты трусит.

– Не боюсь я высоты, – сообщил Ньет мокрой черепице. Потом все-таки сел, покрутил головой. Перед глазами плавали алые круги.

Друзья Десире молча пялились на него, застыв в немыслимых позах. Головы ниже задранных коленок, локти растопырены.

Настоящие химеры, бронзовые, раскиданные по крыше там и сям на квадратных постаментах, выглядели куда дружелюбнее.

Тяжелые, головастые, они сидели, вцепившись когтями в выветрившийся мрамор, тускло блестела чешуя хвостов, украшенных шипами.

– Кого это ты притащила, Ди? – мрачно поинтересовался беловолосый парень. Он сидел, привалившись спиной к одному из постаментов, по волосам и плечам стекали струйки дождя. В руке он держал что-то вроде детской трещотки или манка и пощелкивал в такт словам. Со ртом у беловолосого было неладно, вроде как располосован от уха до уха. – Не вовремя, я б сказал.

Ньет пригляделся – татуировка, темная полоса, идущая от уголков губ к вискам. Получалась вечная паскудная ухмылка, как у наймарэ.

Странные вещи люди разрешают своим детенышам.

– Плохо вы делаете, что заигрываете с Полночью.

– Да неужели?– парень сощурил светлые глаза. – Ты тогда не по адресу пришел. Ди, нафига ты его привела? Именно сегодня!

– Это Рамиро Илена ученик.

– И что? Пусть проваливает.

– Ты спятил?

– Ньет, ты с ним поосторожнее, – прошептала Десире. – У него фюльгья полуночная.

– Да нет у него никакой фюльгьи, – громко сказал Ньет, беззастенчиво разглядывая компанию. – Вы что не видите? Что у вас за глупые игры? Люди не должны так поступать. Это опасно.

– Убери его отсюда, или с крыши скину, – беловолосый поднялся, угрожающе шагнул вперед. Он отчего-то нервничал, даже пахнул иначе. Остальные химерки так и не пошевелились. Десире молча наблюдала.

Мелькнули металлические накладки на пальцах – как когти. Ньет зашипел, выставил клыки. Десире резко хлопнула в ладоши, будто плетью щелкнула.

– Прекратите. Ладно, пошли отсюда.

Ньет спокойно повернулся к химеркам спиной, пошел вдоль края крыши.

– Ты что ищешь?

– Лестницу. Ты тут останешься? Со своими?

– Да ну, неохота. Стрев не в духе сегодня. Я думала тебе показать одну вещь, только теперь не выйдет. Впрочем, не больно-то и хотелось, пусть сами идут. И мокро. Я ноги застужу.